Жена в лотерею

Глава 17

ТЕОДОР

Сразу было видно, что это зелье от королевского мага.

Мало того, что флакончик был в обилии изукрашен очень сложной филигранью, вокруг него была обмотана сложная цепочка со свисающим медальоном в форме майского жука. Даже пробка была не одна, а целых две — пространство между ними заполнял некий порошок. Подозреваю, это были измельченные листья алихоции, которая нужна была для дополнительной защиты, чтоб пузырек не открыл кто-то чужой.

Ведь предназначалось оно лично для меня.

В довершении всего зелье имело насыщенно-зеленый цвет. Ядовитый такой, как средство для чистки уборных помещений.

Наши маги в основном добавляли в зелье корень итоля, чтобы приглушить яркий цвет, а то и сделать его прозрачным.

Сомневаюсь, что королевский маг не знал про итоль. Как рассказывал Тристан, при дворе прозрачные зелья считались дурновкусием и «деревенщиной».

Вертя в руках вычурный пузырек, я хмуро подумал — это что еще дурновкусие, большой вопрос.

Если бы его прислал не мой старший брат, которому я безоговорочно доверял, содержимое флакона бы точно отправилось прочищать канализационные сливы.

К эликсиру, само собой, прилагалось письмо, полученное мной на следующее утро после свадьбы.

Люцифер бы тебя побрал, Теодор! Ты все-таки сделал это. Ты меня не послушал. Женился на подколодной змее и привел в Трентон настоящее зло.

Я же просил тебя повременить. Не совершать эту роковую ошибку, когда спасение было так близко!

Да-да, ты не ослышался. Зелье, которое ты получил вместе с моим посланием — настоящая драгоценность, ибо могло все исправить.

Но не теперь, когда ты уже связал себя узами брака. Ты же знаешь, как Его Королевское Величество относится к разводам. Теперь, чтобы подать королю прошение о разводе, нужно выждать хотя бы полгода, а то и год.

За это время леди Цицинателла способна совершить в твоем доме конец света.

Впрочем, я все-таки питаю надежду, что не все еще потеряно. И зелье королевского мага поможет тебе справиться с гадюкой.

Оно состоит из особенных, очень редких и натуральных компонентов и способно значительно ослабить приворот этой мерзкой, нечестивой женщины. Приглушить страсти и желание. Получить возможность вырваться из-под ее чар…

В первую секунду у меня было только одно желание — швырнуть зелье из «особенных, очень редких и натуральных компонентов» об стенку.

Черт возьми, я не хотел вырываться из-под ее чар. Цицинателла была великолепна и желанна. Желанна как воздух. Как нечто большее, чем воздух, стук сердца или кровь в жилах.

Самое странное заключалось в том, что чем больше она меня бесила и ускользала от меня, тем больше я ее желал.

Но трюк, который она проделала в нашу первую брачную ночь, действительно мог стоить ей жизни. Подумать только — глупая, почти детская дверная магия! До такого могла додуматься только она!

Неужели я был ей настолько отвратителен? Так сильно противен, что она была готова на любые уловки, лишь бы не лечь со мной в постель?

Эта простая мысль окрасилась во мне в багровый цвет крови, вызвала дикую невозможную ярость. Полностью и окончательно лишила контроля.

Превратила в зверя.

Она даже не понимала, насколько в ту ночь была близка…

Так было нельзя. Так было слишком опасно.

Не только для Цици. Для всех обитателей замка. И моей дочери в первую очередь.

Мой разум должен быть ясен — мара разгуливает на свободе. И ее во что бы то ни стало нужно поймать, пока она, напитавшись чужими кошмарами, не вошла в полную силу.

Поэтому я сорвал с пузырька цепь с майским жуком, распечатал две чертовы пробки, высыпал порошок из алихоции и принял эликсир королевского мага. Принял, и в то же утро уехал от нее подальше. Лишь бы не видеть Цици…

Она доставляла мне почти физическую боль.

Весь день я провел в городе, решая вопросы по мануфактуре. Ушел в работу целиком и лишь вечером, когда ехал верхом обратно в Трентон, позволил прислушаться к себе.

Королевский маг, даром что редкостный позер со своим флаконом, что больше подошел бы какой-нибудь романтически настроенной девице, знал свое дело.

Пожар внутри меня начал стихать. Бешеное желание идти к Цицинателле, где бы она не была, схватить ее в охапку и утащить в свою берлогу, не обращая внимания на протесты, перестало, как кислота, разъедать меня изнутри.

Вот только оно никуда не исчезло, это желание. Стало более холодным и выдержанным…

Но теперь я хотя бы мог его терпеть.

Терпеть ее — Цицинателлу, чтоб не броситься на нее.

И слава богам, потому, что, как я и думал, холодный разум мне сейчас очень пригодится. Новости, которые я услышал в городе и неожиданное нападение чудовища из кошмаров на Брианну это подтвердили.

Мара вошла в силу — нападает теперь не только на детей, но и на взрослых. Поймать ее следует любой ценой.

Вот только что я буду делать, если ночным монстром и вправду окажется девушка, на которой я женился?

Тогда мне придется ее убить. Своими собственными руками.

Теми же самыми руками, на которых я перенес ее в спальню, когда она задремала, укладывая Брианну.

Не передать мое удивление, когда малышка попросила Цици остаться с ней перед сном. И когда Цицинателла с видимым удовольствием согласилась.

Опасаясь подвоха, я незаметно заглянул к ним через несколько минут.

Цици сидела на постели Бри, гладя ее по волосам, и тихим ласковым голосом пела смешную колыбельную.

И не было прекраснее ее в этот момент никого на целом свете. В этот момент я ощутил к ней не желание.

А нечто совершенно другое, чего как я думал, уже никогда в жизни испытать не смогу.

Я запретил ей приближаться к Бри, но сейчас был в недоумении. В ней не чувствовалось фальши. Наоборот, она словно излучала мягкое и теплое свечение.

Так она и задремала, моя жена, прямо на постели моей дочери.

Во сне она была такой теплой и милой, и улыбалась так светло… И подумать было нельзя, что это та самая Цицинателла де ла Мередит, редкостная стерва и продажная дрянь.

Я взял ее на руки и понес в ее комнату. Уложив спящую девушку на простыни, еще некоторое время стоял над ее кроватью, борясь с разнообразными чувствами, которые вспыхивали во мне.

Затем сделал над собой усилие, повернулся и пошел из ее спальни прочь, предварительно магией облачив ее в ночную сорочку.

Конечно, у меня было искушение сделать это самому, не прибегая к колдовству, но тогда бы я точно не выдержал, не смотря на то, что зелье королевского мага, добытое Тристаном, значительно охладило мой пыл.

Отправился в свой кабинет, подальше от спален и опустился в кресло.

Кусочек золотого металла словно намертво прирос к безымянному пальцу моей правой руки, переплетаясь с вытатуированной на костяшке брачной руной…

Я смотрел на него и думал только об одном.

Не дай боги мне по-настоящему влюбиться в свою опасную и хитрую жену.

Не испытывать к ней страсть, желание обладать и другие далекие от светлых чувства, а полюбить. Искренне и бескорыстно.

Не дай боги.