Печать бездны

Приняв от меня оба подарка, ведьма глубоко затянулась и выпустила кольцо дыма.

— Как поживает Алиса? — под цепкий взглядом Ариссы ощутил себя как под микроскопом.

— Спасибо, нормально! Зрение не вернулось, как вы и предупреждали. Теперь её взгляд все чаще направлен в глубины подсознания. Видения спонтанны и неконтролируемы. К сожалению, она стала более замкнутой, сторонится любого общества, почти не покидает пределы особняка. Но, увлеклась рисованием. Наш дом наполняется картинами, правда, не всегда радужными.

Нескрываемое сожаление читалось на лице Нарьяны. Она перевела взгляд с меня на бушующие потоки воды.

— Мальчик мой, а что ты сделал, чтобы она была более открыта и радостна? Я отдавала за тебя здоровую влюбленную ведьму. И она такой была до рождения дочери. После рождения Мелиссы ты с головой ушел в работу и политические игры, оставив самых дорогих своих женщин в одиночестве.

Судя по менторскому тону ведьма начала раздражаться, а у меня возникло желание оправдаться, будто я снова на ковре у отца.

— Они не в одиночестве! У них есть всё, чего они пожелают! Слуги готовы выполнить любую их малейшую прихоть!

— Вот уж не думала, что один из самых перспективных безопасников во всех Осколках окажется настолько слепым в семейной жизни! — ведьма с удивлением взирала на меня, не веря тому, что услышала. — Алиса отдала своё зрение, чтобы подарить тебе дочь! Мелисса — уникальный случай в истории Мглы! А что сделал ты? Ты сбежал от слепой жены, оставив их с дочерью на попечение слуг! Да ты даже поддался давлению со стороны родов и отдал дочь на проверку Хаосом! Уж ты точно знал, что она — твоя дочь! Но поддался!

Возможно, часть правды и была в словах Ариссы, но молчать я не собирался.

— Я был молод! И уникальность происходящего заставила меня считаться с мнением старейшин родов! Я не мог отказать! Да, я знал, что она моя дочь, поэтому и не боялся проверки: ни Мгла, ни Хаос никогда не навредят своим детям!

Арисса отмахнулась от моих аргументов. Добрая укоризна из её взгляда испарилась, уступая место холодному блеску злости.

— Оставим события пятнадцатилетней давности, их не изменить. Но скажи мне, названый зять, когда ты последний раз проводил с ними больше получаса за ужином? Когда ты интересовался, чем они занимаются? Тебе судьба подарила счастье быть родным и любимым мужчиной для двух уникальных женщин, а ты этого не ценишь. Если тебе некогда заниматься развитием и образованием своего ребенка, то отпусти Мелиссу с матерью в Долину, здесь они обе найдут покой и умиротворение. Девочке скоро шестнадцать, пройдет обряд выбора пути жизни. Ты думаешь я не знаю, что ты не допускаешь к ней учителей василисков? Только Кассиус иногда навещает вас. — Арисса резала меня без ножа. Каждое слово, каждый аргумент откликался в сердце чувством вины. Но ведьма продолжала:

— А Алиса… Пятнадцать лет назад Алиса знала, что так будет, но все равно любила тебя и верила, что ты не допустишь, чтобы она осталась одна в темноте. А ты ее там бросил. Ты приходишь, только когда тебя интересует в каком направлении копать по тому или иному политическому вопросу. Кто она для тебя? Жена или еще один инструмент в твоей работе? Так что думай, дорогой зять, времени у тебя месяц. Либо ты меняешь свое поведение, либо Мгла получит первый в истории Осколка развод.

Ведьма холодно смотрела мне в глаза, показывая, что все сказанное — не шутки. Совсем не так я представлял этот разговор. А меня отчитали как нашкодившего котёнка. Причем, зная нрав Ариссы, очень мягко ещё пожурили.

Но опомниться мне не дали.

— А теперь закончим с твоими семейными проблемами и перейдем к моим. Что. Вы. Сделали. С. Моей. Внучкой?

Вопрос прозвучал отрывисто, каждое слово, отчеканенное ведьмой, приближало к развязке и так не самую удачную в моей жизни беседу.

Я отвёл взгляд. Любуясь переливами воды, срывающейся со склонов долины, я не знал, как помягче объявить, что Марьям вскоре станет легендарным чудовищем. Кажется, я уже начинал жалеть, что не согласился на предложение Кассиуса самостоятельно объясниться с Ариссой. Глубоко вздохнув, обречённо произнес:

— Она заключила сделку с Хаосом.

Прошло пару секунд, но на мою голову не прилетело смертельное проклятие, молния не разорвала небеса, и воды водопадов не повернули вспять.

— И? — Арисса вопросительно взметнула бровь.

Я ошарашенно смотрел на Нарьяну.

— Мы не знаем условий сделки, а она не помнит даже сам факт сделки. — Быть того не может, чтобы ведьма не знала, чем это грозит.

— В каком состоянии она это сделала? — вот теперь Арисса нахмурилась.

— Во время проверки Оком, — я был ошарашен точностью постановки вопроса.

— Не ври мне, зятек, я знаю, как проходит проверка Оком.

— Да откуда? — вырвалось у меня невольно.

— А вот это уже не твое дело, — Нарьяна снова начала злиться.

Я не знал, что ответить, чтоб не сильно подставить Шиаса и его парней.

— Значит так, хватит играть в молчанку. Ты пришёл как член семьи, вот и говори открыто, как есть. А то я могу затребовать ответ как у должностного лица на основании права крови и права Прайма. И поверь, ответ тогда ваш Осколок тоже будет нести в другой мере. И вам это ой как не понравится.

Я чего-то подобного и ожидал. На этот случай подготовил галокристаллы с записями.

— Здесь нарезки с различных камер наблюдения, без склеек и переходов. Все что у меня есть. Надеюсь на вашу мудрость, — я активировал галористалл. На столе в трехмерной проекции пошли события прошедших дней. Иногда изображение становилось плоским, если не хватало обзора прочих камер для воссоздания полной картины.

Вот Марьям садится в автобус, отрешенная, спокойная. Вот переход во Мглу, его девушка перенесла спокойно, не потеряв сознание, затем появились видимые признаки ухудшения состояния, пошла носом кровь. Вот её осматривает Миас, инцидент с амулетом.

Ведьма хмыкнула едва слышно прошептала:

— Моя девочка! Боец до конца!

Марьям теряет сознание и попадает в медблок, подключают капельницу.

— Здесь все пошло наперекосяк, — я замедлил запись. Стазис-капельница ушла в организм девушки за пару секунд. Следующий медработник ставит новую, видимо решив, что его коллега пропустил девушку. Капельница исчезает. И так ещё трижды. Девушка мечется в бреду, появляется Шиас. Бурные разборки, девушку везут к Оку.

Здесь запись оборвалась.

Арисса снова закурила. Едкий травяной дым окутывал нас клубами.

— Дальше! Из зала Ока запись! Момент сделки.

Я вынул ещё один кристалл. Арисса молча смотрела все десять минут тумана, вспышки, чернение Ока, капсулирование внучки и подселение эмиссара. Запись заканчивалась моментом, где девушка спокойно спала.

Ведьма глубоко затянулась дымом, выдохнув что-то среднее между силуэтом спрута и арахны.

— Она уже подписала документы о неразглашении? Я не смогу ее забрать?

— Да. Процедуру не отменяли ввиду этих событий. Слишком рискованно было оставлять ее без клятвы.

— Уж тебе по долгу службы должно быть известно, что любую клятву можно обойти. — Арисса в задумчивости постукивала пальцами по столу.

Я поморщился:

— И все же я здесь. Некоторые клятвы нерушимы. Стоит вопрос безопасности Осколка, а может и не одного.

— Как всегда ставишь осколочные интересы выше личных. Горбатого могила исправит, да Инис? Три дня прошло, а дел уже наворотили на пару столетий вперёд. — Ведьма хмурилась, не переставая выпускать клубы дыма. — Запрашиваю официальное разрешение на посещение Осколка инкогнито по праву крови для оценки ущерба нанесенного моей внучке.

— Запрос удовлетворяю, — почему-то подумалось, что хоть не карательная акция под флагом «мою деточку обидели, сейчас всем будет а-та-та».

На руке у Нарьяны появилась черная татуировка-пропуск в Осколок Мглы с визовым гербом линии крови Сехти. Имеющий такую татуировку мог не опасаться враждебного влияния эманаций Хаоса. Полностью она не убирала последствий, но остальное источник ведьмы даже не заметит.

— Будут ли претензии к исполнителям? — решился уточнить, пока ведьма была в относительно нормальном расположении духа.

— Определюсь после оценки ущерба. И ещё, Инис. Не выгораживайте Кшесов. — Арисса смотрела мне в глаза. Прямой колючий взгляд не обещал ничего хорошего. — Они приобрели в моем лице кровного врага. В их интересах, чтобы они попали в руки Конвентов, а не мои.

Мне пришлось тщательно подбирать слова, чтобы случайно не спровоцировать и без того раздраженную ведьму.

— Полных обвинений нам не предоставили, свидетелей нет. Только косвенные улики. Неужели кто-то из Сумеречных пострадал? Или…? — Я пытался выудить хоть какую-то информацию. Должна же быть причина для кровной вражды.

— Ты ещё слишком молод, зятек. Ищи тщательней. Это ваш Осколок! Ищи! Не дай этим… испортить репутацию Осколка. Грязи там столько, что одной капли хватит на смертный приговор. И помни, все эти события не отменяют месяц для моих девочек. Через месяц я либо вижу их счастливыми, либо забираю в Долину.

Ведьма поднялась со своего места, показывая, что аудиенция окончена. Ко мне подлетел мелкий дух воды, указывая направления для выхода. Я поклонился и направился вслед за провожатым. Следовало все тщательно обдумать.

***

Нарьяна Ари

Я грустно улыбнулась вслед уходящему зятю. Не он первый, не он последний мужчина, который запутался в браке. Василиски хоть на сторону не ходят. Зверь верен до безумия. Что такое пятнадцать лет на фоне веков? Так, неудачное первое впечатление. Так что посмотрим, что Инис предпримет.

Оставшись в одиночестве, сбросила морок. Образ современной деловой женщины был наиболее подходящим, чтобы задать трепку молодому василиску. На самом деле, гораздо удобней я себя чувствовала в свободном хлопковом сарафане и домашних сандалиях на босу ногу. Единение с природой — негласное правило всех ведьм. Чем ближе мы к истинным силам, тем проще творить искусство. Сняв сандалии, я подобрала ноги под себя и уселась поудобней в кресле. Для начала следовало вскрыть конверт от Алисы, но рука сама потянулась к галокристаллам от Мел. Следующие полчаса я со светлой улыбкой наблюдала за одной из своих внучек, пусть не по крови, но все же. От просмотра проекций в душе поселилась радость. Заниматься делами не хотелось, но оставить без внимания очередное послание от Алисы я просто не смогла.

После рождения дочери, она иногда направляла мне рисунки, которые, по ее мнению, могли касаться дел Сумеречных. Прямых подсказок там не было, однако не раз и не два за последние пятнадцать лет они были полезны в делах Осколка, и личных. Что же сейчас таилось в конверте, мне предстояло узнать. Приложив к печати ладонь, напитала конверт своей силой. Бумага раскрылась, представив моему взору два карандашных наброска. На первом предстала гексаграмма или «звезда Давида», как она нынче известна, а на втором — человек внутри пентаграммы или «витрувианский человек» Да Винчи.

Оба изображения были весьма популярны у людей, но между ними существовала связь известная лишь жителям Осколков Междумирья.