Печать бездны

Глава 19. Случайности не случайны

Анджей

Я лежал по уши в мутном травяном отваре. Боль, ранее терзавшая тело, притупилась. Мышцы, скрюченные спазмами боли в жгуты, расслаблялись. Некогда желтая от лесных трав и цветов вода краснела, смешиваясь со свежей кровью из ран. Удивительно, отец сегодня не зверствовал. Всего-то снял чуть более пятнадцати процентов кожного покрова во время очередного эксперимента. Возможно, такой «доброте» я был обязан присутствию Конвента в лаборатории.

Болес с гордостью показывал суперсовременное по человеческим и осколочным меркам оборудование, рассказывал сколько открытий было совершено в его лаборатории, как эти открытия подтолкнули к развитию человеческую медицину. Рассказ пестрил смешными и познавательными подробностями. Я на какое-то мгновение даже испытал гордость за отца и дело всей его жизни. Удивительно, как разительно отличался Болес в общении с равными себе. Более харизматичного, увлеченного и обаятельного василиска еще стоило поискать. Экскурсия завершалась в диагностическом зале или «пыточном», как про себя его называл я. Там меня уложили и закрепили ремнями на Х-образном столе. По версии отца, мы с ним уже не первый год работаем над зельем для ускорения регенерации на основе крови василисков. На фразе «мы с ним» у меня глаза на лоб полезли от изумления. А уж когда пошли пояснения о добровольности испытуемого, то бишь меня, во имя науки, я и вовсе закашлялся, стараясь скрыть смех. Да уж, добровольность как она есть. Когда не имеешь никаких прав, все твои действия исключительно «добровольны».

По итогу, с моей спины попросту спустили кожу. Анестезия, естественно, не предоставлялась для чистоты эксперимента. Кровь по уже установленной традиции была почти полностью выкачана из тела, сепарирована и заново закачана с добавлением разрабатываемого «зелья». В этот раз отец удивил даже меня. Он действительно что-то добавил в кровь, что подстегнуло регенерацию организма. Вместо оголенного куска кровоточащего мяса моя спина стала фрагментарно покрываться розоватой молодой кожицей. Вынужден признать, что сегодня отец причинил мне минимальный ущерб за последние лет так пятьдесят. Это не могло не настораживать.

Об этом я размышлял, лежа по уши в отваре ромашки и череды, сушенными запасами которой меня снабдила Аннэ. Она, правда, передала еще какой-то черный мешочек на самый крайний случай, если уж отец совсем озвереет. Но его использовать советовала лишь в случае приближения к грани между жизнью и смертью вдали от нее. Нынешнее состояние можно было назвать сносным, потому мысли мои были заняты совершенно другим.

Четверть человеческого века назад я решил для разнообразия получить еще и образование в одном из старейших человеческих университетов в Болонье. После смерти Ареса Регула Гимназиум во Мгле расформировали, а я отчаянно не хотел возвращаться на лабораторный стол в маеток. Изучать экономику и менеджмент показалось мне хорошей идеей. Обучение оплатил дед, и отцу пришлось смириться. Там мы познакомились с Юзеком, который днем грыз гранит науки на благо семейного бизнеса, а ночью на спор взламывал базы данных всего и вся. Парня Боги наделили недюжинными аналитическими способностями и страстью к программированию, что со временем сделало его главой теневого информационного сектора в Европе. Не зная, как четко сформулировать свой запрос, пару дней назад я поделился с Юзеком опасениями о существовании некоего мошенника, пользующегося финансами и родовым именем Кшесинских. Исходя из этого, попросил выявить все странности и несоответствия вокруг моей семьи за последние пять лет, не стесняясь в выборе методов.

Первая подборка информации от друга просто не укладывалась в голове. Прежде чем ее отправить, он дотошно выпытывал у меня про обстоятельства нашей дружбы, известные лишь нам. Лишь правильно ответив на все его вопросы, я получил доступ к предварительному отчету. Юзек же попросил еще пару дней на построение моделей вероятности развития вариаций событий.

***

Марьям

Последние три дня мы тренировались по индивидуальным программам, групповые тренировки Кассиус обещал ввести к концу недели. Мы с Каро и Замирой как-то незаметно объединились в группу, оставляя одно вакантное место для Лизы, однако её состояние оставалось крайне тяжёлым.

Я же максимум времени проводила на свежем воздухе. Пыталась медитировать, чтобы поймать ощущение разлитого сырца вокруг. Но все было тщетно. Состояние покоя от меня ускользало. Моя копия больше не оживала, а обещанных от нее сюрпризов не было. Из чего я сделала вывод, что запасы природной магии крайне скудны для дальнейшего общения. Желание учиться первый раз в своей абсолютно безрадостной ведьмовской биографии подтолкнуло меня к дальнейшим действиям. Воспользовавшись советом Лизы, получила разрешение на утренние и вечерние пробежки от Кассиуса, которые, пусть и не сразу, начали доставлять мне мазохистское удовольствие. Каждая пробежка вокруг озера отдавала тупой болью в мышцах. Легкие пытались покинуть моё тело во избежание дальнейших мучений. Но, как ни странно, в комплексе с индивидуальной программой это начало приносить свои плоды. Мышцы растягивались, становились более эластичными. Боль уходила, оставляя лишь приятную усталость.

Во время очередной утренней пробежки это и случилось. Ну почему я постоянно влипаю в какие-то неприятности?! Вопрос конечно больше риторический, ибо кому уже успела перейти дорогу на этом отборе я без понятия. Причём так перейти, чтобы меня огрели по голове чем-то тяжёлым, накинули мешок и втолкнули в запретную зону лабиринта.

В себя пришла, лёжа у живой изгороди высотой больше двух метров на вскидку. Голова болела, на затылке набухла шишка приличного размера. Похитителей рядом не наблюдалось. Страха не было и в помине. Почему-то угроза быть похищенной не воспринималась всерьёз. Максимум, что мне грозило — покинуть отбор за нарушение запрета. Ну а раз уж тут оказалась, почему бы и не осмотреться. Пока опасностей здесь не наблюдалось. Хотя, что можно считать опасностью? Для кого-то солнечные лучи опасны, если он аллергик. Здесь правда с солнцем так себе. Сплошная хмарь да серебристость. Мы здесь уже неделю, а привыкнуть сложно к этому постоянному мерцанию. И да, мы узнали, что такое зрение только у нас с Лизой и у Каро с Замирой. Для остальных — это не Мгла, а стилизованный косплей под магический мир. У богатых свои причуды. Могли ведь и голодные игры устроить. А так многим даже нравится, как всё таинственно обустроено, с каким размахом и тщательностью проработаны детали.

Вспомнились слова Ольги об опасности красных зон для нашего здоровья, но никаких пиявок или дементоров, вытягивающих душу, я не обнаружила. Вообще здесь было тихо, спокойно и даже умиротворенно. Атмосфера напомнила однажды прочувствованную на древнем Лычаковском кладбище во Львове. Более тысячи лет там находили последнее пристанище умершие аристократы, священнослужители, военные и культурные деятели, целые семейные склепы можно было отыскать. Обилие скульптур, памятников средних веков, разнообразная архитектура склепов создавали атмосферу музея под открытым небом. Туда водили экскурсии и всех предупреждали, что территория огромная, ходить только по маршрутам, а если станет плохо — сразу сообщать, волонтеры выведут за пределы кладбища. Случаи плохого самочувствия были столь часты, что образовалась городская легенда о собственной некротической энергетике места. А мне было там хорошо, как будто обитатели каждого склепа, на который я обращала внимание, здоровались со мной, незримо прикасались к душе. Я же читала их надгробия, пытаясь представить какими они были в жизни, молодыми и красивыми, богатыми, но несчастными в любви, у каждого своя судьба. И хоть многие склепы убирались и обслуживались как исторические достопримечательности, мне мысленно хотелось сказать:

— Не бойтесь, вы не забыты! Вы не только камень. О вас помнят, я вас помню!

Подобная атмосфера была и здесь, разве что отсутствовали склепы, вместо них был лабиринт из живой изгороди то ли терновника, то ли ещё чего-то цепкого, с колючками. Бабушка когда-то говорила, что при входе в чужие владения, будь то древний лес или затерянное озеро, нужно всегда открыто говорить о своих намерениях и скреплять их капелькой крови. Так я и поступила, уколола шипом палец и громко произнесла:

— Светлого дня и тёмной ночи хранителю этого места! Прошу простить, что потревожила ваш покой. Я оказалась здесь случайно, невольно нарушив запрет на посещение ваших владений. Клянусь кровью, что не причиню вреда обитателям этого места, если они не причинят вреда мне.

Ранка как-то поразительно быстро затянулась. Будем считать, что вежливость проявлена. Осталось ещё не проявить картографический кретинизм и как-то выбраться отсюда. Обычно перед входом в лабиринты висят хотя бы схематические карты, на которых указываются выходы и входы, центральный ансамбль лабиринта. Но и здесь меня ждало разочарование, схемы не было. Я стояла в тупике, откуда брала начало пусть и слегка запущенная, заросшая, но дорожка с серым мелким гравием.

Интересно, а меня вообще хватятся? И будут ли вообще искать? Или всем скажут, что я нарушила один из запретов и покинула отбор. М-да, воды с собой нет, еды тоже. Здесь влажно, значит где-то должно быть озеро, или река. Но такая тишина, что не слышно ничего, только шорох гравия под ногами. Вот и думай, идти к центру лабиринта или обойти по кругу в попытках найти выход. Но так можно заблудиться и не заметить, нити у меня с собой нет, чтоб отмечать пройденный путь, крошек тоже. Что там ещё сказочные герои придумывали в лабиринтах. Ну и, по правде говоря, сидеть на месте в ожидании спасения было скучно, уж лучше, как барон Мюнхгаузен, попробовать вытянуть себя из болота за косичку.

Отломив колючку потолще, решила схематически царапать на руке шипом пройденный маршрут. Вот только сделав первый шаг по дорожке, я снова оказалась в другой реальности. Если в тупике царила серая мгла, теплая и уютная, то в лабиринте было холодно, промозглый ветер продувал насквозь тренировочный комплект. Пришлось ускорить шаг, чтобы хоть как-то согреться. С неба начал срываться крупными каплями противный холодный дождь. Пару капель, попав за шиворот, заставили перейти на лёгкий бег в поисках хотя бы временного пристанища. На одной из развилок показалось, что слева виднеется раскидистая крона дерева, но, когда попыталась присмотреться, картинка исчезла. Пришлось снова ускоряться. В небе блеснула молния, послышались раскаты грома, пока ещё глухие и далёкие, они напоминали удары боевых барабанов. Снова на бегу слева замаячила крона, в этот раз решила не фокусировать зрение, и точно, в размытых потоках воды угадывалось старое дерево со скрюченными ветвями, опущенными до земли. Мираж это или нет, но я успела вымокнуть до нитки, потому любому укрытию была рада. Приближаясь трусцой к своему мнимому убежищу, старалась не смотреть в его сторону усердно рассматривая дорожку под ногами. Поэтому красную жидкость в лужицах, разбавляемую дождевой водой, заметила сразу.