Эскадрон особого назначения

Отмашка. Воющий с присвистом рев ракет.

Летят ровно – вращение за счет винтового оперения придает им стабильный полет. Грохот трех разрывов слился в один. Поднимаются в небо комья земли и последние останки многострадального сарая.

Отлично.

В глазах Гиляровского неприкрытый восторг и азарт. Власьев показывает мне оттопыренный большой палец. На этом варианте и остановимся. Разве что…

– Уважаемый Сяо Мин, что так жутко выло в ваших изделиях?

– Особый свистка, господина офисера.

– Можешь такие поставить на наши ракеты?

– Это мозна, господина офисера. Двадсать копеек за штука.

– Пятнадцать! – общение с китайцами выработало во мне привычку торговаться всегда и по любому поводу.

– Восемнадцать.

– Четырнадцать! – показываю, что дальше цена будет только меньше.

– Холосо, пятнадцать, – покорно вздыхает китаец, но плутоватый взгляд говорит лучше всяких слов – наверняка себестоимость вместе с работой пара копеек – не больше.

– Пятнадцать так пятнадцать. Делайте такие ракеты. Сотню штук. Во сколько они обошлись, кстати?

Жалдырин смотрит на китайцев.

– Железная – два с полтиной. А комбинированная – девяносто копеек.

Пятнадцать копеек плюс девяносто, умно-жить на сто… Сто пять рубчиков. Господа, штабс-ротмистр Гордеев – нищий! Уйдут все деньги, оставшиеся от тех полутора сотен, что выделил мне от щедрот Ванновский.

– Сергей Николаевич, – поворачиваюсь к Власьеву. – А что в телеге-то?

– Да вот! – Мичман отбрасывает рогожу, прикрывающую груз телеги.

Не верю своим глазам – пяток самых настоящих минометов.

Вместо опорной плиты – прямоугольная деревянная колода с ручками для переноски. А в остальном – вполне себе миномет.

– Вес – двадцать пять килограммов, – описывает свое детище Власьев.

На мое счастье, он переходит в метрическую систему и избавляет меня от мук перевода всех этих аршинов, пудов и берковцев в привычные единицы измерения.

– Калибр – шестьдесят миллиметров. Заряд до полукилограмма тротила. Дальность при испытаниях до полуверсты, чему способствует усиленный вышибной заряд. Меняя его мощность, можно корректировать дальность стрельбы. От двухсот метров до полуверсты, как я уже сказал.

Власьев щелкает замками снарядного ящика, демонстрируя сами мины – овальные стальные «яйца» с оперением на хвостовой части.

Шесть штук. Неплохо для начала.

Отправляю Буденного, Жалдырина и Кузьму переставить ростовые мишени поближе – под предельную дистанцию миномета. А сами с Власьевым и Гиляровским устанавливаем на позицию миномет.

Мишени переставлены. Вернувшиеся Кузьма, Семен и Жалдырин окружают нас и с любопытством наблюдают за манипуляциями Власьева с его минометом.

Мичман тщательно выверяет направление ствола и угол наклона, затем вставляет в боевую часть миномета холостой винтовочный патрон, опускает яйцеобразную мину в ствол, нажимает спусковую скобу у основания миномета.

Выстрел.

Вжу-у-ух! Взрыв в самой гуще установленных моими бойцами мишеней. Часть разлетелась вдребезги, часть повалена, часть покосилась.

Будь на их месте реальный противник, от отделения бы ничего не осталось: «двухсотые» и «трехсотые».

Пробую сам под объяснения мичмана. Немного заморочно с патроном, которым надо предварительно снарядить боевую часть миномета.

– А не лучше, Сергей Николаевич, вышибной заряд помещать прямо в мину? Делать на донышке ствола боек, на дне мины – капсюль. Забрасываешь мину в ствол, капсюль – шмяк по бойку. Всё, мина летит в сторону врага.

– Слушайте, Николай Михалыч, а это мысль!

Конечно, в моем мире до этого дотумкал сумрачный тевтонский гений в ходе Первой мировой. С послезнанием легко быть гением…

Выстрел.

Моя мина чуть не долетает до поваленных мишеней. Но для первого раза неплохо. Сам мичман-то, поди, успел потренироваться.

Жалдырин, Буденный и мой ординарец тоже делают по выстрелу. Мины ложатся кучно, даже несмотря на то, что оружие для всех внове.

– Хорошая у вас, Сергей Николаевич, вышла шайтан-труба.

– Как вы сказали? Интересное название.

– Николай Михалыч, дозвольте старому охотнику[15] попробовать? – Гиляровский весь – сплошной азарт и предвкушение.

Ну что ж, не станем обманывать его ожиданий.

– Извольте, Владимир Алексеевич.

Мина Дяди Гиляя ложится точно в цель. Король журналистов с первого раза превзошел нас всех, профессиональных военных.

– Эх, десяток годков скинуть, я бы к вам в эскадрон записался вольнопером.

– Да я и сейчас бы вас взял с удовольствием. Какой вы старик? В самом расцвете сил мужчина. Но думаю, что своим пером вы принесете гораздо больше пользы в этой войне.

Власьев кашляет в кулак. Достает из недр своей волшебной телеги странное ружье: приклад и треть ствола от стандартной «мосинки», а дальше ствол-труба с приваренными к нему раскладными сошками и прицельными приспособлениями.

– Это еще что за вундервафля?

– Какая еще вафля? – моргает он.

– Вундерваффе – чудо-оружие по-немецки, – поясняю я, хотя термин еще не в ходу. Его придумает намного позже нацистская пропаганда.

– Теперь понятно, – смеется он. – Это – минометная винтовка. А это к ней припас.

Мичман открывает очередной ящик – внутри аккуратно уложены веретенообразные мины с хвостовым оперением. Власьев снаряжает магазин своего детища патронами, закладывает в ствол мину.

– Стрелять по навесной или прямой наводкой?

– Прицел приспособлен под прямую, но навесом бьет на триста-четыреста саженей.

– А прямой?

– На двести.

Ну вот, так хорошо начиналось, когда он упоминал привычные килограммы и миллиметры. Теперь снова вести пересчет.

В голове умножаю на два, чтобы перевести сажени в более понятные мне метры. Ничего, нормально так: четыреста и шестьсот-восемьсот метров.

– Дозвольте испытать?

– Конечно, господин штабс-ротмистр.

– Благодарю.

Передергиваю затвор, досылая патрон в патронник, упираю приклад в плечо, целюсь.

Ж-бах! Комья земли и дым поднимаются почти там, куда я и целил.

– Отличная вещь.

– Владейте, подарок. К нему два десятка мин.

Обнимаю Власьева от души. Благодетель. Это ж почти РПГ. Правда, тот ближе к ракетам с реактивным принципом.

Случайно проговариваюсь вслух.

– Простите, вы о чем? – смотрит на меня с изумлением мичман.

Как хорошо, что он инженер и способен понять с полуслова.

Как могу, объясняю принцип действия ручного реактивного гранатомета.

Власьев в задумчивости скребет пальцами подбородок.

– Вы просто кладезь идей, Николай Михалыч…