Эскадрон особого назначения
- Автор: Дмитрий Дашко
- Жанр: Попаданцы / Боевое фэнтези
- Дата выхода: 2024
Читать книгу "Эскадрон особого назначения"
Глава 14
Время подходит к вечеру. Договариваюсь с Власьевым, что мичман и его команда заночуют в нашем расположении – ну не гнать же их от меня на ночь глядя. Обещаю, что их накормят и спать уложат.
– И в баньке выпарят? – хохочет Власьев, вспомнив старую русскую сказку.
– Задержитесь еще чуток – можно и баньку организовать, – подтверждаю я.
Нравится мне этот мичман и его команда. С удовольствием бы под себя загреб, да кто ж мне отдаст толкового кадра. Я б точно не отдал.
Гиляровский долго мнется – неожиданное качество для газетчика, потом вдруг решается:
– Николай Михалыч…
– Слушаю вас, Владимир Алексеевич.
– Простите покорно, что напрашиваюсь… Дозвольте побыть вместе с вашим эскадроном какое-то время? Недельку, если не надоем – так две.
Он смотрит на меня глазами Кота в сапогах из американского мультика. Ну как такому откажешь?! Правда, как обычно, имеется хотя бы одно «но».
Задумчиво чешу вспотевший затылок.
– А как же ваше издание? Они, наверное, ждут от вас новые статьи…
– С редактором я разберусь. Скажу, что готовлю такой материал – пальчики оближут. Уверен, мне пойдут навстречу, – обещает Гиляровский.
– А этот материал – он что, будет полностью посвящен нашему эскадрону? – мысленно начинаю подсчитывать политические барыши я.
Пиар в нашем деле – штука полезная. Иногда помогает открывать нужные двери. А если пойдет, как я задумал, дверей впереди будет много. Даже слишком.
– Ну вы же не будете против? Мне кажется, надо распространить передовой опыт по всему фронту, – приводит веские аргументы Гиляровский.
Собственно, сейчас он озвучивает мои мысли.
Так и есть. Держать «ноу-хау» при себе я точно не собираюсь. Чем быстрее наш опыт дойдет до «нуля», ну то есть передка линии фронта, тем больше шансов развернуть-таки проклятое колесо истории в нужную сторону. Конечно, брать штурмом Токио в мои планы не входит, но отстоять текущие позиции и получить, скажем, контрибуции от японцев – самое то!
– Только надо понимать – ко всем частям он будет неприменим. Все-таки у нас свой круг задач. Мы в первую очередь разведывательно-диверсионное подразделение. Наша специализация: сбор разведданных и рейды по тылам врага, – осторожно напоминаю я.
– Безусловно, я обязательно упомяну об этом. Если хотите – дам вам прочитать материал, перед тем как отправить его в редакцию.
Оказывается, Дядя Гиляй готов даже на журналистский подвиг. Не каждый работник масс-медиа способен на такое. Я уж не говорю, что некоторые газетчики вообще пишут от балды. И их заметки, изобилующие «стремительными домкратами», вызывают у нас на передке иронию и горький смех.
– Есть еще один вопрос, Николай Михалыч…
– Только если это не военная тайна, – смеюсь я.
– Что вы! Не сочтите за бестактность, но… Не боитесь ли вы вызвать гнев и раздражение там, наверху? Вы же знаете, насколько косным порой бывает наше военное начальство, как сторонится передовых идей…
– И не только начальство, – вздыхаю я. – Вы затронули больную тему, Владимир Алексеевич. Даже здесь в полку я столкнулся с непониманием. Большинство офицеров по-прежнему считают меня выскочкой и воспринимают мои идеи в штыки. А что касается генералов… Пока мне идут навстречу. Надеюсь, это будет продолжаться максимально долго, хотя… «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь».
– Да, лучше Грибоедова, пожалуй, не скажешь, – кивает Гиляровский. – Так что, Николай Михалыч, не помешаю я вам? Если что, можете использовать меня наряду с нижними чинами. Никаких обид с моей стороны…
– Вы уж лучше потренируйте моих солдат. Покажите, чему научились от вашего сэнсея Китаева, – предлагаю более подходящий вариант я.
– Обязательно, – улыбается в усы он.
Определяю его на ночлег в том же доме, где квартирую. Мой ординарец уже готовит для Гиляровского постель. Судя по взглядам домового, к журналисту он испытывает просто священный трепет. Всем нам Дядя Гиляй кажется небожителем, хотя Владимир Алексеевич ведет себя весьма демократично. Не скажешь, что «король», пусть и журналистики.
Вечером на огонек заходят свободные от дежурства офицеры эскадрона и вольноопределяющиеся. Стол для них снова накрыт, правда, на сей раз никакого алкоголя – хорошего понемногу, особенно на войне.
Отсутствие хмельного не мешает интересной беседе.
Начинается она с того, что Гиляровский присутствовал на ужине бойцов моего эскадрона и остался под большим впечатлением:
– А хорошо у вас кормят солдат, Николай Михайлович.
– Стараемся, – улыбаюсь я.
– Нет-нет! Говорю, как есть. Понимаете, я думал, у вас будет, как у всех – в лучшем случае сухари и пустой гаолян на воде, а тут тебе и каша гречневая, и мясо… Просто чудо! Расскажите, как добились такого волшебства? – восхищенно спрашивает он.
Большого секрета тут нет, и я легко выдаю «военную тайну».
– Нет никакого чуда. Просто в нашей бригаде держат интендантов в ежовых рукавицах.
– Не зря Суворов говорил, что всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда, – усмехается журналист. – Почти тридцать лет назад был на войне с турками и вижу – за это время ничегошеньки не изменилось. До сих пор помню, как тогда на Кавказе сидели практически на одних сухарях. Правда, иногда, если муку подвозили, пекли хлеб у себя в отряде. Как-то раз привезли муку, разрезали кули, а в муке черви кишмя кишат. Ну, а что поделаешь – кормить людей все равно нужно… Испекли из этой муки с червяками хлеб и ели за милую душу.
– Голод не тетка, – кивает Каульбарс.
Корнет прежде если и видел червяков, так только на картинке. До сих пор ходит с бело-снежными перчатками на руках, понтуется. Но при этом чувствуется – при нужной подготовке из него вырастет отличный боевой офицер.
– Может, расскажете еще что-нибудь про ту войну? – загорается Трубецкой. – Вдруг что-то из вашего опыта пригодится нам сейчас?
– Действительно, – киваю я. – Поделитесь воспоминаниями…
– Право слово – даже не знаю, чем могу быть вам полезен… – задумывается Гиляровский.
Мы терпеливо ждем, когда он подыщет подходящую историю.
– Помню, как однажды едва не пристрелили свои же, – начинает рассказ Гиляровский. – Наш отряд пластунов возвращался после очередной вылазки. Досталось нам тогда изрядно: сначала с трудом ушли от турок, потом заплутали, порядком вымазались. Одежду порвали, ну и в таком виде наткнулись на наш передовой бивак, причем по какому-то стечению обстоятельств проскочили мимо часовых. Вид, как понимаете, у нас был еще тот: меньше всего походили на солдат. Все ошалели, шарахнулись, а один бросился бежать и заорал во все горло: «В ружье!»
– Что вас уберегло тогда от «френдли файер», простите, от дружеского огня? – поинтересовался я.
– Мы стали кричать во весь голос, что свои, а я вслух громко прочитал молитву «Отче наш». А так, конечно, без погон, в наших порванных и изгвазданных папахах и поршнях, положили бы нас за милую душу.
Слава богу японских солдат с нашими перепутать сложно. Хоть тут чуточку полегче. Тем не менее и здесь бывают свои казусы, особенно при отсутствии нормальной связи между частями. Бывало, что наша арта накрывала наших же бойцов.
– А часто ли вам приходилось брать «языка»? – спрашивает Каульбарс.
– Когда как. Наши позиции разделяла горная речка Кинтириши – быстрая, холодная и глубокая. Самый мелкий брод – нам по шею. Мы перебирались через нее, снимали хитрым пластунским способом часового и тащили его на себе через реку, – вспоминает Гиляровский.
Представляю себе, каково это – переть пленного через бурную холодную речку. Да уж, хлебнули лиха ребята, нечего сказать!
– А если вражеский часовой упирался? – снова задает вопрос Каульбарс.
– На тот случай у нас всегда имелся веский довод. Упрешь «языку» в живот кинжал – дрожит, трясется несчастный, так что зубы щелкают, но в воду идет как баран. Понимает, что не убежишь. Кстати, признаюсь как на духу: угрожать – угрожали, но вреда никому из пленных не учиняли, а вот турки – те да. Резали наших солдат, как курей. Помню, захватили наши один раз горушку, вид у нее интересный – на сахарную голову похожа. Без всякого выстрела у турок отобрали. Укрепились на той горе и заняли оборону. Но так получилось, что смена к ним пришла только через две недели. И нашли там только восемнадцать наших пластунов порезанных. Турки над ними всячески издевались, сначала над живыми, а потом над трупами, – печально произносит Гиляровский.
Чувствуется, ему до сих пор тяжело вспоминать дела почти тридцатилетней давности.
– Война, – говорит Каульбарс.
– Война, – кивает Гиляровский. – И ничего хорошего в ней нет. Кто-то сейчас жирует и набивает себе карманы, а кто-то в окопах гниет.
– Крамолу говорите, Владимир Алексеевич, – осторожно замечает Каульбарс.
Окидываю его недовольным взором. Вряд ли корнет постукивает жандармам, в военной среде это не принято, но на всякий пожарный в его присутствии надо быть осторожным.
– Говорю как есть – чистую правду, – разводит руками Гиляровский.
Обстановка несколько напряжена, разрядка приходит самым неожиданным образом.
В дом врывается встревоженный вестовой.
– Вашбродь, тревога! Японец в атаку пошел!
Быстро встаю из-за стола.
– Господа…
Дальше говорить не нужно, все и так прекрасно понимают, что нужно делать. Оно, конечно, жаль – подразделение под моей рукой новое, только-только начали слаживание. По сути, бойцов еще нужно готовить.
Успокаивает одно – мы не на первой линии, впереди окопы пехотного полка. Лишь бы удержали.
Почти сразу становлюсь зрителем неприятной картины: мои казачки взяли в полукруг с дюжину низкорослых пехотинцев в грязных шинелях. Замечаю, что ни у одного из служащих царицы полей при себе нет винтовок. Неужто мои отобрали? С них, конечно, станется.
Лукашин-старший при виде меня козыряет:
– Вашбродь, гляньте, какие гости к нам пожаловали! Бросили окопы, ружья и драпали от япошек так, ажно пятки сверкали. Насилу остановили их.
Подхожу ближе, внимательно всматриваюсь в испуганные и растерянные лица пехотинцев. Вроде на зеленых бойцов, не нюхавших пороха, не смахивают. Нормальные опытные солдаты.
– Кто такие?
– Так это… четырнадцатая рота двести пятнадцатого пехотного полка, – нестройно отвечают пехотинцы.
Именно этот двести пятнадцатый пехотный Бузулукский полк и держит позиции перед нами.
– И что же вы тут делаете, братцы? – нагнетаю я.
– Японец на нас попер. Не знаем откуда. Будто из-под земли прыгнул. В окопы наши ворвались, ну и давай резать, – жалуется «царица полей».
– А вы?
– А что мы… Их много. Тьма-тьмущая! Ноги в руки взяли и бежать…
– И не стыдно говорить такое? – хмурюсь я. – Как прикажете понимать? Почему вы – русские солдаты, позорно сбежали, бросив свои позиции? Эх, вы, аники-воины!
Солдаты мрачнеют и низко склоняют головы. Отвечать никому не хочется.
– Значит так, временно поступаете в мое распоряжение, – начинаю командовать я. – Все остались без оружия?
– Так точно!