Пророк тёмной жрицы

Глава 11. «Последний крик»

Как только солнце начало всходить, Баламар растолкал своего ученика. Эдвард испуганно подскочил от неожиданно обычного пробуждения. В этот раз не было ни полёта на середину озера, ни вытягивания энергии, старик просто несколько раз легко толкнул пророка. Ситуация была странная. Эдвард с недоверием смотрел на своего наставника, а тот поднёс ему тарелку с овощами и стакан воды.

— Что ты задумал, старик? — Спросил парень, глядя на Баламара прищуренными глазами.

— Зови меня мастером, мальчишка!

— Чокнутый садист! Я сегодня умру, да? И насколько это будет мучительно? Да, я могу воскреснуть, но боль я чувствую, и она мне не нравится.

— Не паникуй. Всё зависит только от тебя. — Многозначительным тоном ответил Баламар.

От этих слов у Эдварда не только глаз начал дёргаться, а вообще все мышцы на лице судорожно забились, словно в агонии, из-за чего пророк стал похож на волнующийся студень. Возрождённому не нравилась мысль о мучительной смерти, но другого наставника не было. Пусть методы Баламара были далеки от понятия «гуманность», всё же результат от таких тренировок был впечатляющий. Но была и другая причина, по которой Эдвард оставался здесь — сочувствие к одинокому старику. Пророк много раз хотел расспросить Баламара о его семье, причинах его отшельнического образа жизни и исследованиях проклятого огня, но понимал, что это для него не самая приятная тема, поэтому никак не решался. Несмотря на странные находки в подвале и возникшие подозрения, парень не считал Повелителя душ плохим человеком.

После завтрака старый маг вместе со своим учеником отправился на Мёртвую гору. Это был уже привычный маршрут. Как только они миновали озеро и стали подниматься по каменистой тропе, Эдвард начал осматриваться по сторонам. Что-то было не так. Раньше были совсем другие ощущения. Или же всё менялось постепенно, но пророк просто этого не замечал. Возможно, он обратил внимание, потому что десять дней здесь не был.

— Баламар, мне кажется, или этот ядовитый туман ослаб?

— Всё верно. Разлагающий душу яд уязвим к проклятому огню, потому что напрямую связан с ним. Ты сжёг около четверти тумана. Он всё такой же густой, но потеряв часть себя, отступил к вершине. Поэтому в том месте, где раньше в воздухе был яд, сейчас его нет.

— Меня давно мучает вопрос: почему маг вроде тебя живёт в такой глуши? — Наконец, не выдержал пророк. — Тебе лет под сраку. У тебя же должны быть какие-нибудь родственники: дети, племянники, внуки, правнуки — но при этом тебя ни разу никто не проведал за всё то время, что я здесь живу. Странно. Может, ты проводил настолько странные эксперименты, что даже твои близкие посчитали тебя сумасшедшим, но сейчас ты говоришь, что ядовитый туман связан с проклятием вечного огня, а до этого Арсхель мне сказала то же самое. К тому же ты слишком заинтересован в моих способностях контролировать это пламя. Я думаю, что одно вытекает из другого. — Эдвард посмотрел на Баламара, но тот хранил молчание. — Ладно, не моё это дело.

Они оба в полной тишине шли по тропе, поднимаясь на гору. Постепенно туман сгущался. Яд, разлагающий душу, витал в воздухе. У Эдварда снова начались галлюцинации. Жуткий шёпот звучал в голове, продолжая вызывать дрожь во всём теле, несмотря на все тренировки. Длинные пальцы невидимой руки тянулись к разуму, пытаясь взять его под контроль, но Эдвард продолжал идти, изо всех сил стараясь отгородиться от навязчивых мыслей. Желание сжечь всё дотла то и дело пробуждалось по дороге на вершину. Однако оно было уже не таким сильным, как в первый раз.

Забравшись на гору, пророк снова скинул свою одежду и вошёл в центр пентаграммы. Затем он сконцентрировал энергию внутри себя и выпустил наружу. Пламя окутало всё тело возрождённого. Ядовитый туман вокруг начал сгорать, а шёпот смолк. Эдвард стоял на вершине горы, полностью объятый пламенем. Температура была настолько высокой, что могла расплавить даже сталь, но при этом на теле пророка не появилось даже малейшего ожога.

«Отлично! Мой огонь больше не обжигает меня. Осталось научиться делать всё то же самое в одежде, но так, чтобы она не сгорала. Я должен сосредоточиться на своей истинной сущности. Долой все посторонние мысли. В этот раз точно смогу. Я должен. Есть идея. Я в теле одиннадцатилетнего ребёнка, слабый и беспомощный, но при этом я смог пережить проклятие вечного огня и подчинить его себе. Я был избран Богиней этого мира. Я в одиночку перебил всех разбойников в лесу. Даже если я умру, то воскресну вновь. Я непобедим. Я бессмертен. Мне подвластно всё. Даже смерти я буду диктовать свои условия. Никому и ни чему меня не остановить!»

«Воля грешника». Гордыня.

Как только заклинание было сплетено, в тот же миг окружающая природная энергия стала стягиваться к Эдварду. Огонь стал более концентрированным, а температура снова выросла, но сам пророк при этом оставался невредим. Время шло. Возрождённый чувствовал, как пустеет его сосуд, но истинная сущность всё никак не пробуждалась. В груди началось лёгкое покалывание, которое становилось всё сильнее и сильнее, перерастая в боль, что растекается по всему телу.

Через час начало казаться, будто кости вот-вот сломаются, а сухожилия порвутся. Внутренние органы готовы были взорваться в любой момент. Дышать становилось всё тяжелее, словно в горле образовалась опухоль, которая не давала поступать воздуху. Лёгкие дрожали, готовые в любой момент выпрыгнуть наружу через рот. Сердце колотилось с невиданной скоростью, того и гляди разорвётся. Все суставы скрипели, как будто у Эдварда развился артроз и резко достиг своего пика. Рёбра от каждого вдоха хрустели так громко, что было слышно за двадцать шагов.

Эдвард стиснул зубы, терпя боль, и продолжал высвобождать энергию. Истинную сущность нужно было пробудить. Решив, что тянуть больше нельзя, пророк решил пойти ва-банк. Всё или ничего. Собрав последние силы, парень тут же выбросил их наружу, освобождая из заточения в смертной оболочке. Боль в груди стала настолько сильной, что её больше невозможно было терпеть.

Истошный, словно нечеловеческий, вопль разнёсся по всем горам, а его эхо устремилось дальше. Даже в Хальте и Мьяне в этот момент люди услышали его и прекратили все свои дела, пытаясь понять, что происходит. То ли чудовище какое выбралось из преисподней, то ли старый чудной маг опять проводит свои эксперименты.

Тем временем невыносимая боль в груди сводила Эдварда с ума. Это мешало концентрации, в итоге контроль над магической энергией пропал. Аура стала нестабильной, и необузданное пламя вырвалось на волю. Огонь настолько разбушевался, что выжигал всё вокруг, а воздух за несколько сотен шагов настолько раскалился, что вдохнув его лишь раз, можно было тут же умереть. Хоть Баламар и защитился барьером, но даже ему стало тяжело дышать.

Эдвард держался руками за грудь и кричал от боли, но вскоре упал на колени и тут же… взорвался. Куски плоти не разбросало в разные стороны, как это должно было быть. Нет. Тело пророка превратилось в кровавый туман, который тут же слился с разлагающим душу ядом и загорелся. Каждая крупица отравы выжигалась душой Эдварда, не оставляя от неё и следа. Эхом разнёсся голос по округе: «Не убоюсь я гибели, что уготовила моя судьба. Ради других пылает яростно моя душа». После этих слов вспышка пламени пронеслась по всей горе и вскоре погасла. От кровавого тумана не осталось и следа.

Повелитель душ с беспокойством наблюдал за произошедшим. Он ждал, когда Эдвард воскреснет. Но возможно ли это, если его тело расщепило на атомы? Старый маг не был уверен, что его ученик сможет восстановиться. Смерть от подобной тренировки была ожидаема, но то, что произошло, не входило в расчёты старого мага. Мало того, что тело пророка превратилось в кровавый туман, так ещё и он сгорел, не оставив и следа.

В груди Баламара кольнуло. Что он сотворил со своим единственным учеником? Постепенно осознание случившегося проникало в разум старого мага. Первое, что пришло ему на ум: Эдвард мёртв. От этой мысли сердце стало биться чаще. Старик с горечью смотрел на то место, где совсем недавно стоял его ученик. Слова застряли в горле, а губы тряслись. Этот день должен был стать знаменательным для Эдварда. Тот самый день, когда он пробудил свою истинную сущность. Однако всё пошло не по плану. Баламар винил себя во всём, и слёзы навернулись на глазах, ведь он потерял своего единственного ученика.

Но слезами горю не помочь. Нужно было что-то делать, как-то подтолкнуть душу Эдварда к возрождению. Баламар вспомнил кое-что и полез в карман, затем вынул оттуда чёрный камень. Именно в него Повелитель душ заключал поглощённую энергию Эварда. Старый маг бросил камень в центр пентаграммы, и, как только чёрный сосуд силы коснулся земли, вершина горы озарилась тёмно-синим свечением, а затем вспыхнуло жаркое пламя. Огонь рос, становясь всё больше, пока не достиг неба, разогнав облака. Столб пламени можно было увидеть за многие километры от Мёртвой горы. Люди в Хальте и Мьяне с ужасом наблюдали за этим зрелищем. Сначала жуткий крик, затем столб огня. Не к добру всё это.

Но Баламара не волновало мнение жителей Языка Дьявола. Всё, что он хотел сейчас увидеть — возрождение Эдварда. Глядя на бушующее пламя, старый маг начал успокаиваться, осознав, что вот-вот пророк воскреснет. Вскоре столб огня начал сжиматься, ярко-красный цвет сменился на серебристый, после стал бледно-голубым, а затем и тёмно-синим.

«Бессмертный жрец».

Пламя начало постепенно принимать форму человека. А спустя несколько мгновений огонь погас. В центре пентаграммы стоял Эдвард с отрешённым видом, будто он совсем не понимает, что происходит. Даже больше. Можно было подумать, что пророк без сознания. Баламар подошёл ближе и убедился, что так оно и есть. Пророк израсходовал абсолютно все свои силы. При воскрешении его ноги свело судорогой, из-за чего они одеревенели, поэтому Эдвард и не падал, даже будучи без сознания.

Баламар огляделся по сторонам, всматриваясь в туман. Разлагающий душу яд был сожжён ещё на одну четверть. Осталась лишь половина от того, что было в начале тренировки Эдварда. Безумное пламя беспощадно уничтожает всё на своём пути. Оставалось тайной, как возрождённый смог пережить это проклятье.

Старый маг подхватил пророка заклинанием и направился в сторону своей хижины. Там он уложил своего ученика на кровать и накрыл одеялом. Пусть парнишка и смог воскреснуть, он всё ещё был без сознания, и даже спустя несколько часов он так и не проснулся. Сколько бы Повелитель душ не осматривал своего ученика, он не мог найти причины, по которой Эдвард не приходит в себя. Возрождённый был здоров. Энергия, что протекала в его теле, была стабильна, а душа спокойна. Никаких колебаний, что могли бы препятствовать пробуждению.

Наступило утро. Баламар сидел рядом с кроватью, где лежал его ученик. Эдвард так и не пришёл в себя. Дорожный мешок, что лежал около сундука, испустил тёмно-синий свет, а затем появилась Арсхель. Повелитель душ впервые увидел её, но сразу понял, кто эта девушка на самом деле, ведь он один из тех немногих, кто был способен разглядеть сущность самой Богини. Создательница подошла к своему пророку и положила руку ему на лоб, а после медленно проговорила: