Пророк тёмной жрицы

Глава 24. «Во власти воспоминаний»

После событий прошлого дня Эдвард был на взводе, неугомонно ходил по комнате из стороны в сторону, нервно кусая губы. Баламар отправился во дворец, чтобы договориться об очередной аудиенции с правителем Хальты, Мила с Виленой пошли прогуляться по городу, надеясь услышать что-нибудь интересное. А Обель решил наведаться к своим старым знакомым, в конце концов, он какое-то время жил на Языке Дьявола, пусть и недолго.

Все разошлись по своим делам, и только молодой пророк остался на постоялом дворе, так и не найдя себе занятия. Было много мест, куда можно было пойти для поисков следов культа, но Эдвард всё никак не мог определиться, к тому же мысли о той семье постоянно выбивали его из колеи, всё время отвлекали и не позволяли сосредоточиться. В итоге возрождённый провёл в комнате добрую половину дня, так и не найдя свою цель. Туманность задачи всё больше и больше злила пророка.

В какой-то момент Эдварду показалось, что он единственный, кто вообще ничего не делает для расследования деятельности культа, при этом являясь пророком, несущим на плечах свою миссию. Но что он мог сделать? Исследование воспоминаний в «обители душ» не дало практически никакого результата. Вместо получения ответов появились лишь новые вопросы. Эдвард чувствовал, как нечто незримое мешает ему копнуть глубже, кто-то заставил этих людей забыть кое-какие важные детали, оставив в их памяти только текущую задачу.

«Что мне мешает? Кто мне мешает? Я чувствую, что эти воспоминания есть, они никуда не делись, но их кто-то закрыл от меня и людей, кому они принадлежат, словно заперли на замок, а ключ выбросили. Тот, кто это сделал, явно не так прост. Этот человек искушён в магии и обладает обширными познаниями. Словно он говорит мне: «Тебе не добраться до истины». Что ж, я принимаю твой вызов! Клянусь, я доберусь до тебя, тварь, и сожгу своим пламенем, ибо ты ничто передо мной! Но сначала я полностью поглощу все эти воспоминания и переварю их, я всё пожру, но сам и пальцем не пошевелю при этом, ведь я Божий пророк, просто дайте мне всё, что у вас есть! А ты, кусок дерьма, как вообще смеешь обладать такой силой? Она должна быть моей, только моей! Давай посмотрим, сука, кто сильнее!»

«Воля грешника». Гнев. Гордыня. Чревоугодие. Праздность. Алчность. Зависть.

«Жертва». Усиление.

«Обитель душ».

Вспышка тёмно-синего света, и вокруг пророка стали выстраиваться символы, сплетаясь воедино и формируя колонну, в центре которой был Эдвард. Тело возрождённого окуталось божественной энергией и поднялось вверх, зависнув над полом. Сознание устремилось далеко от постоялого двора, туда, куда не найти дороги, место, которого нет ни на одной карте, чужие воспоминания, события, произошедшие когда-то в этом мире.

Наступил вечер. Баламар вернулся на постоялый двор. Сегодня он был не только во дворце Хальты, где договаривался об аудиенции с лордом, но и прогулялся до своей хижины, чтобы взять денег, поскольку расследование затягивалось. Осознав, что его собственных сбережений недостаточно, Повелитель душ без тени сомнения тут же потревожил мешочек с золотом, который принадлежал кому-то другому. Когда старый маг вошёл в свою комнату, то увидел, как Обель, Мила и Вилена ходят вокруг парящего в воздухе Эдварда и что-то бурно обсуждают. Как только подруга пророка увидела в дверях фигуру старого мага, тут же бросилась к нему со слезами на глазах и умоляющим голосом протянула:

— Господин Баламар! С Сэйшином что-то не так! Он слишком долго в этой «обители душ». Мы с Виленой вернулись сюда немного за полдень, и он уже был в таком состоянии. Сэйшин и раньше уходил в какие-то воспоминания, но это всегда выглядело так, словно он медитирует, и уж точно он никогда не парил в воздухе, и его никогда не окутывал такой плотный слой энергии, который даже я могу видеть. Что сейчас с ним происходит? Столько времени прошло, а он всё никак не приходит в себя.

Баламар пристально посмотрел своими чёрными глазами на Эдварда и тяжело вздохнул, отчего сердце Милы затрепетало от волнения. Девушка боялась услышать от Повелителя душ, что случилось нечто ужасное, ошибка, которую даже он не в силах исправить. В тот же миг в голове всплыли слова старого мага, сказанные пророку днём ранее о чрезмерном погружении в чьи-то воспоминания.

— Боюсь, что в этот раз дело совсем скверно.

Эти слова прозвучали как приговор. Одарённый маг, пришелец из другого мира, вот так просто погибнет из-за того, что слишком сильно углубился в чьи-то воспоминания? Это звучало столь же нелепо, сколь и ужасно. Сердце Милы в этот момент разбилось подобно стеклу. Девушка упала на колени, а по её щекам покатились слёзы.

— Но как же так? — Бормотала бывшая служанка. — Вчера Вы смогли вывести его из этого состояния. Так… почему же сейчас нельзя ничего сделать?

— Эх, всё дело в особенностях моего ученика. Он обладает тремя сосудами с совершенно разной энергией. Пока Сэйшин пребывает в состоянии медитации, эти силы окутывают его тело и дух, они смешиваются с его энергией и сливаются воедино, препятствуя вмешательству извне. Пусть меня и прозвали Повелителем душ, но даже мне сейчас не по силам определить, где начинается он, и заканчиваются личности других людей. Здесь нужно действовать с ювелирной точностью, но, боюсь, что даже этого будет недостаточно. Одна ошибка — и последствия будут катастрофическими.

— Что ты имеешь в виду, Баламар? — Спросил Обель.

— Один из его сосудов содержит проклятое пламя, полное безумной энергии. Стоит его коснуться, как оно заразит твой разум, развратит его и уничтожит, а затем начнёт страдать и твоё тело, что приведёт к самовозгоранию. Пока огонь находится в теле заклинателя, то от него страдает он сам, но сейчас оно вырвалось наружу и окутало тело Сэйшина. Никогда не встречал ничего подобного, но могу сказать с полной уверенностью, что потревожив эту силу, она атакует нарушителя спокойствия и, скорее всего, всех, кто находится рядом. А вот насколько далеко разойдётся адское пламя, сказать не могу.

— Ужасно, — пробормотал Обель. — Из всех людей, кого я знаю, ты лучше всех постиг тайны проклятого огня, не считая Дорна. Если ты говоришь такое, то дела и вправду плохи.

— Ох, это ещё не всё, мой друг. Другой сосуд Сэйшина — это «серебряная кровь». Не знаю, как он смог пробудить эту силу и почему именно её, ведь эта боевая магия передаётся только по наследству в правящем роде Аргарота. Каждый Великий князь за всю историю севера владел этой силой. Помимо того, что она обладает огромной разрушительной мощью, которой нет в Халь-Шагате, у неё есть и другая особенность — независимый барьер. Именно поэтому все покушения на правителей северного континента — бессмысленное дело. Как только сознание обладателя «серебряной крови» отдаляется от реальности, например, во время сна или же отравления, то эта боевая магия берёт дело в свои руки и начинает атаковать всё, что посчитает угрозой для своего носителя. А вот как она выбирает врага, не знают и сами северяне. Даже после смерти мага «серебряная кровь» ещё несколько дней будет охранять тело своего хозяина.

— Вот как, — тихо проговорил Обель. — А что на счёт третьего сосуда? Как я понимаю, он принадлежит Арсхель?

— Всё верно. И это самая страшная и непредсказуемая сила, ведь даже мне ничего неизвестно о ней. Но из того, что можно увидеть в потоках ауры, смею предположить, что эта энергия защищает своего хозяина, и если ему будет угрожать опасность, боюсь, что она набросится на всех людей в округе и будет поглощать их жизненную энергию, чтобы спасти пророка. Может, это и не так, но есть вероятность этого, и мне очень не хотелось бы проверять её на деле.

— Но почему же вчера у Вас получилось вытащить его из этого состояния? — Задумчиво спросила Вилена.

— А ты не заметила разницу? Сейчас он не просто погрузился в воспоминания, он слился с ними воедино. Если попытаться отделить его сознание, то проклятый огонь атакует разум всех, кто находится поблизости, «серебряная кровь» разнесёт всё по камушку, а про его силу пророка и думать не хочется. Даже если получится вырвать его из этого состояния путём многих жертв, его дух пострадает, и парнишка навсегда останется слабоумным.

Мила посмотрела на Эдварда печальными глазами, в которых отражались сильная боль и раскаяние. Она многое хотела сказать, поведать о причине своего побега из замка, излить душу этому человеку, но ей не хватило смелости. Как бы он воспринял её слова? Как отреагировал на такое откровение? Было страшно. Мила боялась, что её оттолкнут после этого, поэтому молчала. Теперь же, увидев своего спутника в таком состоянии и осознав, что он может и не вернуться, молодая служанка прокляла свою нерешительность. Лучше бы он возненавидел её и прогнал прочь, но, по крайней мере, тогда ей бы не пришлось тащить на себе бремя своей нерассказанной тайны.

— И всё же, это не значит, что ситуация безнадёжна. — После этих слов все посмотрели на Баламара. — Однажды мы с Дорном придумали особый ритуал для помощи королю Микирии, когда тот был поражён страшным проклятием, а после использовали его на наследнике трона Халь-Шагата, когда тот увлёкся запретной магией. Пусть сейчас ситуация сложнее, но думаю, что это сработает. В конце концов, этот ритуал проводился дважды, опыт есть, почему бы не попробовать?

— И когда можно будет провести этот ритуал? И что для этого нужно? Я могу как-то помочь? — Взволнованно проговорила Мила.

— Единственный, кто мог помочь в этом деле, давно нашёл свой последний приют. Для этого ритуала не требуются какие-то минералы или алхимические зелья. Если кратко, то нужно начертить множество символов и постепенно наполнять их магической энергией.

— Хо-хо! Мы тогда разошлись, примерно, на пять лет, но вы смогли так продвинуться в изучении высшей магии. Похоже, ты многому научился у Дорна, старина.

— Верно. Магия микирийцев воистину уникальна. Я смог объединить тайные письмена своего народа с их чарами, благодаря этому и появился на свет такой ритуал. Вот только на подготовку уйдёт много времени, думаю, не меньше трёх месяцев.

— Н-но… разве он не умрёт от голода за это время? — Обеспокоенно спросила Мила.

— А, не волнуйся об этом. Как умрёт, так и оживёт. Ему не привыкать. Однажды, когда его истинная сущность пробудилась, она не просто разорвала его тело на куски, а распылило в кровавый туман. Ещё он погибал от топора, магии и даже переутомления, кстати, эта смерть была самой нелепой. Ха-ха.

На некоторое мгновение в комнате повисло молчание. Баламар так просто рассказывал о том, что человек умирал, а потом возрождался, словно это было обычным делом, как позавтракать утром.

— Неужели он бессмертный? — Поинтересовался Обель.

— И да, и нет. Но уверен, что он доживёт до окончания подготовки ритуала. Да и не сказал бы, что ему сейчас угрожает смертельная опасность. Потоки магической энергии текут к нему, подпитывая тело и душу. Его сила тесно связана с этим миром, а он не даст так просто умереть пророку своей Богини.

Баламар поспешил всех успокоить, сказав, что ему по силам вытащить своего глупого ученика из цепких лап чужих воспоминаний. Однако Мила продолжала с беспокойством смотреть на Эдварда, словно хотела что-то сказать, но не могла, да и не было в этом смысла, ведь человек перед ней всё равно её не услышит.