Тёмные всадники

– Почему? – спросил Леонель.

– Зеркало – это не только отражение самого себя. Это также отражение того, что находится позади вас, и того, что находится перед вами. Зеркало заставляет вас поверить, что ваше прошлое – это и ваше будущее, в то время как это лишь тонкий слой стекла, иллюзия, которую нужно разбить.

Леонель выпрямился на своем табурете, чтобы оглядеть Теобальда с головы до ног:

– Я впервые слышу от тебя что-то интересное.

– Как мило. Мой блестящий ум может оказать вам помощь? Что это? Игра слов?

Он забрал вырванный лист бумаги и конверт из руки Брисеиды, тут же подсунул под локоть, чтобы рассмотреть их поближе. Брисеида не осмеливалась забрать их у него, боясь вызвать его любопытство. Она незаметно посмотрела на Леонеля, который скомкал свой набросок о местонахождении письмоносца.

– Ты умеешь читать?

– Ну, разумеется.

– Это анаграммы, – ответил Леонель. – Анаграммы к выражению «К моему единственному желанию».

– К, М, О, Е, М, У, Е, Д, И, Н, С, Т, В, Е, Н, Н, О, М, У, Ж, Е, Л, А, Н, И, Г. Я действительно умею читать, – сказал Теобальд, не переставая приветливо улыбаться.

– Это буква «ю», а не «г», – заметила Брисеида.

– Да без разницы. Читается-то одинаково.

– Правда?

– Говоришь так, будто я с ума сошел.

Брисеида рассматривала свои нацарапанные очерки во всех направлениях. Другая буква дала ей столько новых возможностей! Она сочиняла в голове первое новое предложение – ДОЛГ – НЕ НУЖНО, – когда Теобальд прервал ее:

– Что это? Письмо в конверте? Я могу прочитать?

– Нет, Теобальд, это…

– Это любовное письмо Ольховому королю?

– Почему ты так решил?

– К моему единственному желанию – это анаграмма Ольхового короля, ага? Погоди-ка…

Быстрым движением он схватил перо Брисеиды, вывел имя «Ольховый король» и послушно зачеркнул его на конверте, высунув язык при этом.

– О нет, извините, буква «м» лишняя. Может быть, я все-таки не так уж хорошо читаю?

Он вернул перо Брисеиде, которая и не подумала взять его обратно, настолько она была ошеломлена. Как она могла пропустить такую анаграмму?

Группа пьяных молодых людей вошла в таверну, громко распевая:

…Мрачному королю не до улыбок! Он – король, вот почему! Рыцарям ведь невдомек, Они идут, у каждого в руке по мечу! А как вуивр за ними следит, прелесть, прелесть! Он открывает рот, и пуф! Нету головы кусок!

Брисеида обменялась быстрыми взглядами с Леонелем, Лиз и Энеем. Эта анаграмма не может быть случайностью. Они уже давно знали, что должны сосредоточиться на истории Ольхового короля. Что означала буква «м»? Мулен? Эней начал что-то говорить, но Лиз взглядом заставила его замолчать. Они все обсудят, когда Теобальд уйдет.

Молодые люди заказали по порции напитков и сели за два столика от них, бросая полубезумные, полуоскорбленные взгляды на завсегдатаев, которые могли порицать их за их поведение.

Когда Менг, Энндал и Оанко появились в дверях, молодые люди стучали пивом по столу и кричали во весь голос:

Но от руки вуивра они пали!

Уж лучше бы повешенными стали,

Чем умереть в объятьях толстяка!

Трое мужчин заняли свои места рядом с Лиз, их лица раскраснелись. Их маленький военный совет, должно быть, не был очень успешным.

– Здравствуй, Теобальд!

На днях это был Гонсард, пережеванный, как сало! А потом пришел Жоклен, да только походил он мало! Курносака поймали вчера! Теперь Монтур… Монтур нарушил правила!

Менг обернулся к певцам, потрясенный тем, что молодым людям позволили вести себя подобным образом. Махнув рукой, Энндал сказал ему, что лучше не вмешиваться.

Монтур нарушил правила! А если д’Имбер желает занять чужие места, То пусть у него отрастет борода!

Менг поднялся на ноги, но Энндал поймал его за руку.

– Мы не можем позволить им говорить такую чушь! – возмутился генерал.

– Я не хочу поднимать шум.

А, лицо д’Имбера, Прекрасного рыцаря лицо! Замена Монтура налицо! То был Монтур, теперь черед д’Имбера. Но будь очередь моя, Не видели б вы меня никогда!

– Ну, как прошла охота на вуивра? – спросил Теобальд, помешивая ложкой пиво на манер леди, которая пьет чай.

– Моего оруженосца все еще нет. Я ничего не могу сделать без своей грамоты.

– Но вы, конечно, должны знать, что прибыл главный управляющий Лангедока. Вам нужно просто сказать ему названия ваших владений и указать ваш герб, чтобы он смог найти вас в архивах. Учитывая обстоятельства, этого должно быть достаточно. Турниры состоятся через четыре дня, и мой отец хотел бы, чтобы к тому времени вы вернулись с рубином вуивра.

Менг бросил взгляд на Энндала:

– Он говорит правду?

– Ой, вы ничего им не сказали, мессир? Господи, я опять наломал дров!

Монтур нарушил правила! И вот д’Имбер, идущий позади, Вот встали бы дыбом волоса, Да только нет их у него, поди! Так что поскорее прятаться беги!

Лиз рассмеялась, но под гневным взглядом Менга ее смех утих.

Теобальд энергично захлопал, а затем повернулся к Энндалу:

– Итак, мессир д’Имбер, ваша чудесная слава позволила вам завалить в свою постель молодых девушек?

– Его постель и так уже переполнена, – заметил Леонель.

– Но, несомненно, он сумел воспользоваться расположением этих изголодавшихся по любви девиц…

Энндал выпрямился, но Лиз положила ладонь на его руку в защитном жесте:

– Сердце рыцаря уже занято, этим девицам придется отправиться в другое место. Это не те вопросы, которые следует задавать рыцарю, Теобальд, даже если ты сын городского лейтенанта. Особенно когда ты сын городского лейтенанта.

– В таверне все можно, – поправил Теобальд, когда мужчины радостно подхватили последний куплет песни. – Ну, мессир Энндалор? Ваше сердце заняла демуазель… или госпожа?

Он наклонился над столом, с наслаждением ища взглядом Энндала. Рыцарь не подал виду.

– Я рыцарь Ордена Дракона. Мое шестое чувство никогда не позволит мне предаваться плотским утехам, как вам хотелось бы, молодой человек.

– Но так говорят! – прощебетал Теобальд, как воробей.

– Твое шестое чувство? – спросила Брисеида, ее сердце учащенно забилось.

– Его сердце, которое руководит его пятью чувствами и охраняет его душу от смертного греха, – с апломбом произнесла Лиз. – Ты когда-нибудь слушаешь нас, Брисеида?

Брисеида напряглась. Конечно. Сердце – шестое чувство. Теобальд рассказал ей об этом в первый же день, еще до того, как они прибыли в Каркасон. Теперь она нашла две новые зацепки всего за несколько минут. Она взглянула на Теобальда. Казалось, он был поглощен присутствием Энндала. Она схватила перо, приняла непринужденный вид и написала начало анаграммы на краю разорванной бумаги, расположив буквы, которые не могла найти, чтобы исправить, в алфавитном порядке:

6-е ЧУВСТВО – ЕЖКМ

– Расскажи нам больше об этом шестом чувстве, пожалуйста, Энндал, – попросила она, сжимая перо в пальцах.

– Наши пять основных чувств постоянно находятся во власти искушений физического мира: еды, питья, похоти, плотских удовольствий, которые отвлекают нас от нашего долга. Только шестое чувство может провести нас через подводные камни этого мира, уберечь от излишеств, самых страшных грехов и спасти от падения. Сердце ведет нас к прощению Господа Всемогущего и к спасению.

– Марсилио с вами, какая чушь. Я против.

Пьяный молодой человек с соседнего столика подошел ближе. Он оперся на плечо Оанко, чтобы сохранить равновесие.

– Шестое чувство существует не для того, чтобы оградить нас от чего-либо, а для того, чтобы открыть дверь.

Он схватил конец атура Лиз и наклонил его в одну сторону, чтобы прошептать ей на ухо, не обращая внимания на ее протесты:

– Меня зовут Марсилио. Против – это мое мнение. Не путать.

– Открыть дверь? – спросила Брисеида. – Какую дверь?

В ответ Марсилио присел, вновь отодвинул атур Лиз, как будто только она могла его услышать, и громко прошептал:

– Дверь к истине!

Он сделал большие глаза, как будто только что сказал какую-то глупость.

– Что это значит – дверь к истине? – спросил Менг, теряя терпение.

– Шестое чувство направляет нас к любви, к тому, что прекраснее всего, а значит, к истине. Нет ничего прекраснее правды, не так ли? Я влюблен в истину.

– Шестое чувство – это наша дверь к истине, – повторила Брисеида.

Марсилио, который присосался к своей огромной кружке пива, поставил ее на стол и, положив руку на сердце, заговорил:

– Сам бы я не смог сказать лучше, демуазель, как красиво сказали! Где вы это слышали? Паренек! По кружке пива! Давайте поднимем тост!

Брисеида изучала свой блокнот, лежащий на столе. Новое предложение бросилось ей в глаза. Она зачеркнула свое последнее открытие:

6-е ЧУВСТВО – ЧУВСТВО ЛЮБВИ

– Я полагаю, что на это можно посмотреть с другой стороны, – сказал Энндал, – даже если это не совсем пасторское объяснение: шестое чувство направляет нас к прощению Господа. Только Господь способен судить о том, что хорошо, потому что только он может прикоснуться к плоду познания и не быть ввергнутым в ад, как Адам и Ева…

Марсилио, прочитавший новое предложение Брисеиды, опрокинул свой стул, встал и, поставив одну ногу на стол, продекламировал, облив всех своим напитком:

– ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ. ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ!

Энндал крепко сжал руку Менга, чтобы помешать ему вмешаться. Собутыльники Марсилио забирались на стулья и столы своих соседей, чтобы перекричать друг друга:

– ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ. ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ!

– МОЛОДЫЕ ЛЮДИ! – воскликнул хозяин таверны, который уже некоторое время хмуро смотрел на пьяниц, поющих во всю глотку. – Только рассвело, так нельзя! Успокойтесь или убирайтесь из заведения!

Марсилио повернулся к хозяину с недобрым взглядом и указал на него:

– Я итальянец, мессир, я великий философ, и я ПРОТИВ!

Его спутники, чтобы поддержать своего храброго, подхватили песню о вуивре, так что никто не смог насладиться продолжением речи. Хозяин пригласил некоторых завсегдатаев присоединиться к нему, чтобы выгнать молодых людей. Теобальд немедленно вызвался. Он выскочил в рукопашную, не взглянув на рыцаря и его свиту. Последние слова Марсилио достигли ушей Брисеиды:

– …меня запомнят надолго, я вам точно говорю! Помните, меня зовут Против, и я – Марсилио! Нет, меня зовут Марсилио, и я…

– Заткнись, Против, если не хочешь, чтобы я вылил тебе на голову свой ночной горшок!

– Мы нашли еще кое-что, – тихо сказала Лиз, когда они успокоились. – К моему единственному желанию – это Ольховый король. Есть только одна лишняя буква «м». Разве не здорово? Но мы не знаем, что делать дальше.

– Ольховый король и шестое чувство, – добавила Брисеида, указывая на лист.

– Как думаешь, это нам поможет? – спросил Эней.

Брисеида записала на бумаге свое новое предложение.

– Откуда мне знать? Я знаю не больше, чем вы.

– Я не знаю. Леонель прав, иногда кажется, что тебе известно больше.

– С чего ты вдруг решил, что я знаю больше? Мы должны все это записать, это может пригодиться, – добавила она, доставая блокнот и перо херувима. – Из-за усталости мы можем потом забыть.