Пророк тёмной жрицы

***

Лес вспоминает трель соловья,
Дерево вспомнит пылкость огня,
Закат знаменует завершение дня.

По мере того, как солнце заходило за горизонт, а на землю опускались сумерки, в пылу битвы два могучих мага приближались друг к другу шаг за шагом. Багровый всплеск, как прощальный жест небесного светила, отпечатался в памяти всех, кто участвовал в том сражении, и ещё долго будет являться во снах, напоминая о тех ужасах, что пришлось пережить, и о тех товарищах, которых довелось потерять.

Посреди множества тел павших воинов и магов стояли двое. С одной стороны — огромный микириец с огненно-красными волосами и массивными рогами, с другой — молодая женщина, что властным взглядом сверлила своего противника.

— Что же ты наделала, Эрния? — Сокрушённо пробормотал микириец.

— Я лишь исполняла свой долг, — послышался в ответ холодный женский голос. — В отличие от Баламара и Обеля я нашла в себе силы противостоять тебе, несмотря на нашу многолетнюю дружбу.

— Не смей упоминать их имена! — Рявкнул микириец. — Они бы никогда не пошли на такое безрассудство, потому что знают, что всё это лишь фарс. «Рогатые демоны решили напасть на Халь-Шагат». Ведь именно это вам всем говорили в империи? Ложь! Ваш правитель просто вознамерился украсть тайны нашей магии начертания. В Халь-Шагате уже давно положили глаз на наши секреты.

— Думай себе, что хочешь, Дорн, но правда от этого не изменится. Твой народ заплатит за свои грехи, и ты тоже.

— Заплатит? За что? За грехи, которые вы сами нам и приписали? Как долго вы сего момента ждали? Покуда я дышу, победы вам поныне не видать. Лишь запах крови будет в воздухе витать. Все ваши воины сгорят дотла, и прахом по ветру развеются их бренные тела. Эрния д’Арль, выходи против меня. Пылает яростно моя душа!

Простые слова, но, казалось, что они были заклинанием, срывающим оковы с мощи этого микирийца, выпуская наружу всю неимоверную силу, способную всё живое обратить в прах. Тело могучего мага охватило пламя, которое тут же стало выжигать землю вокруг своим жаром. Эрния сложила руки в замок, и в тот же миг из-под ног микирийца вырвались цепи и опутали его, но уже через мгновение развеялись от столь могучего огня.

В ответ Повелитель пламени сложил ладони так, что указательный и средний пальцы обеих рук были сомкнуты и вытянуты вверх, на них загорелся огонёк, а затем Дорн набрал полную грудь воздуха и резковыдохнул, раздувая огромное пламя. Эрния в свою очередь выстроила трёхслойный барьер перед собой, и пусть он в мгновенье ока был разбит, но цель свою всё же выполнил, вражеская атака была остановлена.

Эрния сделала ещё несколько жестов руками и хлопнула в ладони, Дорна тут же окружила блокирующая энергия, а затем его тело сковали цепи. Казалось, что ему уже не вырваться из мёртвой хватки магических пут, стремящихся разорвать врага империи, но микириец с силой топнул ногой, и от удара пошла волна пламени, что взрывала и выжигала землю, поднимая куски почвы в воздух. Огонь уничтожил барьер, а мощные руки Дорна разорвали цепи, но стоило ему приготовиться к атаке, как Эрния опередила его, создав ещё больше магических пут и слоёв блокирующей энергии, которые вновь сковали тело микирийца. Но как бы Повелительница цепей ни пыталась запечатать силу Дорна, сколько бы она ни опутывала его тело, безумное пламя Повелителя огня продолжало вырываться, сжигая всё на своём пути.

— Эрния, — заскрежетал зубами Дорн. — Я всегда любил тебя. Я всегда пытался добиться тебя. И даже сейчас я не хочу сражаться с тобой. Но ты убила слишком много моих сородичей, этого я не могу оставить без внимания. И теперь я, Дорн Жеренель, выношу тебе приговор. Сожжение в проклятом пламени будет твоей участью, избежать которой тебе не по силам. Эрния д’Арль, тебя я помню и всех тобою убиенных. И не сыскать такой норы в сем мире тленном, где ты сокрыться сможешь от меня. Пылает яростно моя душа!

Очередной всплеск гнева Повелителя огня разорвал цепи и сжёг барьер, а волна пламени тут же устремилась к Эрнии, и пусть она и сумела защититься, но всё же её саму отбросило на несколько метров. Используя цепи для удержания равновесия, молодая женщина смогла устоять на ногах и мгновенно нанести ответную атаку. От повышенной концентрации магические круги проявили себя, выстроившись в колонну, в центре которой была сама заклинательница. Восемь колец из символов были наложены друг на друга, и сильнейшее заклинание Эрнии было готово. Десятки цепей вырвались из земли и сковали тело Дорна, казалось, что эта атака не отличалась от предыдущих, но всё было не так. Микириец почувствовал, как его покидают не только магические силы, но и все чувства. Каждая цепь обладала особым свойством. Одна вытягивала энергию, другая притупляла зрение, третья блокировала слух, четвёртая впивалась в кожу настолько сильно, что могла разорвать тело на куски.

Но, несмотря на это, Дорн не сдался и даже не подумал о побеге, ведь его яростное пламя мог остановить только Повелитель душ, никто другой не мог сравниться с ним по силе. Абсолютную мощь не подавить хитрыми заклинаниями. Глаза микирийца испустили багровый свет, а жар от его огня стал ещё сильнее. Даже воздух вокруг был выжжен, и ни одно существо, кроме самого заклинателя, не смогло бы продержаться и нескольких секунд, ведь всего один вздох мог превратить лёгкие в желе. Но Эрния благополучно смогла защититься барьером от столь высокой температуры и отступить назад. Она и раньше видела Дорна в действии, но никогда не думала, что мастеру по запечатывающей магии придётся так туго с Повелителем огня. Микириец наголову превосходил Эрнию, и, казалось, что всё уже кончено, но тут на подмогу пришли маги Халь-Шагата. Несколько заклинателей создали огромную огненную сферу над собой и направили её в сторону Дорна.

— Нет! Только не маги огня! — Во всё горло закричала Эрния. — Бегите!

— Я чувствую вашу истинную сущность. Огонь.

Микириец вытянул руку вверх, принимая на себя всю мощь совместного заклинания магов огня, и поглотил всю энергию без остатка, а затем щёлкнул пальцами, и трёх магов, что встали на защиту Эрнии, разорвало на куски. Брызги крови полетели во все стороны, окропив и лицо Повелительницы цепей.

— Всякий огонь, будь то природный или магический, подчиняется моей воле. Неужели ты не сказала об этом своим товарищам, Эрния?

Дорн вытянул руки вперёд и хлопнул в ладони, волна пламени тут же понеслась от него в сторону Повелительницы цепей. Эрния попыталась защититься барьером, но не успела среагировать, и заклинание микирийца отбросило молодою женщину на несколько метров, впечатав её в ближайшую скалу. От удара сломались несколько рёбер, и сместились позвонки, а весь воздух из лёгких был выбит наружу. Эрния как утопающая начала задыхаться, жадно хватая ртом воздух, но острая боль тут же пронзила грудь. Повелительница цепей беспомощно упала на землю, она не могла больше пошевелиться, лишь из последних сил, превозмогая боль, пыталась дышать, чтобы протянуть ещё хоть немного. Ещё хоть один глоток воздуха, чтобы хватило сил помолиться Создателю перед неминуемой гибелью.

А Дорн тем временем приближался к своей противнице словно неумолимый вестник смерти, которого нельзя подкупить, с которым невозможно договориться. Всё, что его интересует — сожжение врагов в пламени своей ненависти. И Эрния как раз относилась к ним. Она сама выбрала свой путь, выступив против Повелителя огня, и некого в этом винить, кроме себя самой. Хоть она и понимала это, но мысленно всячески пыталась найти способ выжить. Ведь никто не хочет умирать. Все смертные страшатся своего последнего мига в этом мире, ведь никто не знает, что ждёт их впереди, а неизвестность пугает больше всего.

Повелительница цепей с трудом подняла голову, чтобы встретиться лицом к лицу со смертью, и увидела стоящего перед ней Дорна. И когда до гибели Эрнии оставался лишь миг, одно сладкое мгновение, когда она ещё могла вдыхать воздух этого мира, слушать его звуки и ощущать дуновение ветра своей кожей, Повелитель огня остановился. Его рука, занесённая над своей жертвой, замерла, по щеке микирийского великана покатилась слеза, а сам он заскрежетал зубами от собственного бессилия.

— Почему? — Сокрушённо пробормотал Дорн, словно обращался к себе самому. — Всего один удар, один всплеск моей силы, и твоя жизнь оборвётся. Жизнь той, кто погубил столько моих соплеменников. Так почему же я не могу убить тебя? После всего, что ты сделала, почему я продолжаю любить тебя?!

Крик Дорна был настолько пронзительным и душераздирающим, что даже холодное сердце Эрнии, наконец, решило ответить взаимностью. Она больше не могла спокойно смотреть на гибель народа своего друга, и, осознав всё содеянное, Повелительница цепей из последних сил закрыла лицо руками, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы, а воспоминания о тех долгих годах, что они вчетвером были вместе, лишь подливали масла в огонь.

— Прости, — едва слышно проговорила Эрния. — Я уже не знаю, где правда, а где ложь. Я не молю о пощаде, но напоследок я прошу простить меня. Дорн, я…

— Я больше не желаю ничего слышать от тебя, — голос Повелителя огня стал суровей. — Такова воля вашего Создателя, да? Что ж, он Бог, и мне с ним не тягаться. Но клянусь тебе, однажды я создам такое оружие, что способно будет стереть в порошок даже бессмертную сущность. Победа будет за мной, а ты останешься в живых и станешь свидетельницей моего триумфа.

После этих слов Дорн махнул рукой, и тело Эрнии окутал огонь, но он не обжигал, а согревал своим теплом подобно объятьям любимого человека. Раны Повелительницы цепей начали исцеляться, а микириец развернулся и пошёл прочь с поля боя, он хотел оказаться как можно дальше от этого места, которое навсегда отпечаталось в его памяти, как земля, где погибла любовь.