Хайноре. Книга 1

Моряк вел их по какой-то узенькой улочке, и чем глубже они заходили в город, тем темнее становилось — солнце пряталось за домами, рисуя на стенах хитрые длинные тени. Нора шла будто в полусне, и в этом полусне тени казались спутниками, словно бы их было не трое, а шестеро или даже больше, все они молчали, просто шли рядом, как стражники, ведущие на казнь преступников. Нора поежилась, чувствуя, как холодок щекочет спину и отгоняет сонливость.

Нет здесь никого… только северянин, моряк и дочь лесника, вот и все. А это просто тени… И пусть ей все это не снится, пусть все это всамделишное, рыжий ей все расскажет и разъяснит, обязательно, а если нет, так она заставит, она уже с ним толки вести научена, она-то к нему подход знает.

— Что тут творится? — шепотом спрашивает Нора, дергая северянина за рукав. — Что такое? Ну скажи, скажи!

— Цыц! Молча иди.

— Ну пожалуйста! Я сейчас с ума сойду, вот прямо тут сойду, ну скажи!

— Если не заткнешься, — прошипел ей в ухо, скалясь, — я тебя на улице оставлю соколиному патрулю на поругание, поняла?

— Поняла…

Да уж, подход к нему еще искать и искать, как в кромешной тьме иголичье ушко…

Моряк их будто не слышал. Шел себе впереди, словно не боясь удара в спину, насвистывал какую-то старинную детскую песенку, Нора едва не стала подпевать. А потом остановился у неприметной деревянной двери в какой-то большой сарай, открыл ее, и двинулся дальше по улице, будто бы ничего не делал, ничего не говорил и вообще мимо шел, к пивнушке, а дверца сама открылась, не знамо как, может сквозняк… Пока Нора удивленно смотрела ему в след, рыжий недолго думая взял ее за руку и тенью скользнул в проем.

Они шли вдоль высоких стен из бочек и коробов, в полумраке, ловя отдаленный дрожащий свет лампадки. В конце концов рыжий остановился.

— Ну, будь здоров, Топор.

— Лис. Вот уж не ждал…

Нора выглянула из-за его спины, осторожненько, чтоб хоть полглазком посмотреть. Топор был невысоким, но крепким, шире в плечах даже рыжего, и лицо у него в самом деле было как топор — узкое, со здоровенным острым носом, хоть заместо гарпуна пользуй. А глаза маленькие, и совсем Норе не понравились. Особливо, когда они ее увидели.

— Кто это с тобой?

— Да так. Девчонка одна, деревенская. Помогла мне.

Топор кивнул, махнул рукой на стул напротив, и рыжий сел, а Нора осталась стоять в тени деревянных ящиков, так ей отчего-то покойнее было. Тятька всегда злился, когда она так делала, пряталась в углу или в тенях, говорил, так мол делают или трусы, или тати какие. Но она была маленькая и ей нравилось чувствовать себя мышкой, юрк туда, юрк сюда, никто тебя не видит, не слышит, а ты — всех. Когда подросла, так отучилась прятаться, наоборот нравилось, когда смотрят и глаз оторвать не могут. А вот сейчас вспомнила вдруг, и снова тени стали друзьями…

— Ну рассказывай, брат, — Топор взял бутыль со стола и разлил по стаканам. — Как ты на этом берегу оказался?

— История долгая, всего не рассказать, сам понимаешь.

Топор зыркнул на рыжего хитро, с ухмылкой.

— Дела Севера?

Северянин усмехнулся, словно бы отражая усмешку Топора, и развел руками.

— Уж не обессудь.

— Понимаю. Махнись мы с тобой местами, я так же скажу. Хотя в твоей шкуре мне б оказаться не хотелось.

— Верно, в штанах великовата будет.

Северяне расхохотались.

— Значит, угодил в передрягу по государственной нужде, — Топор задумчиво тянул из стакана. — Дай угадаю, на родину хочешь переправиться?

Рыжий кивнул. Топор сунул руку за ворот рубахи, Нора отчего-то вся натянулась, напряглась, но северянин просто лениво почесал волосатую грудь. Помолчал. Глянул на Нору, потом опять на северянина. Потом усмехнулся, крякнул и с укором покачал головой.

— Бес тебя одноглазый в рот, Лис, что ж ты натворил…

— О чем толкуешь? — нахмурился рыжий. — Не пойму.

— Это ж ты Палач, да? Ты в Выселках шишку важную приделал?

Нора охнула, и тут же сжала рот ладонями. И прямо видела, как северянин на глазах всем телом напрягается, аж стул под ним заскрипел.

— Какой еще Палач?

— Да вот такой вот. По всем селам и весям твоя рожа сейчас висит. И девки твоей. И приметы вот — рыжий мужик, мелкая чернявая баба. Представляются то мужем и женой, то сестрой и братом. Где ты болтался все это время, что не знал?

Как же так, как же так… почему ж в городе их рож не висело? Почему ж стражник тогда пропустил?..

— По лесу, — процедил рыжий. Так его перекосило, что Норе страшно стало…

— Ну и вляпался ты, Лис.

— Чушь бешеная! Он ж пастух какой-то плешивый был, а не принц!

Топор откинулся на спинку стула и пожал могучими плечами.

— Вот уж не знаю. Но начальник Вирхи, слушок ходит, лютует как бес, будто родного брата потерял.

Ох-ох-ох, что же с ними теперича будет… ищут… ищут, значит… а она тогда на Айну напала… еще хуже сделала, они с тятькой видно тоже потом рожи их в деревне своей увидели и пожалились гвардейцам… Ох, что бы было, ежели она все ж таки уговорила рыжего в деревушку сунуться за башмаками, да платьишком…

Северянин пожевал губами.

— Тогда мне без тебя в самом деле не справиться, брат.

Топор кивнул.

— Помогу, чем смогу, конечно. Но подождать придется. Сейчас даже самое захудалое суденышко с волкодавами обходят, все углы вытряхивают. Мое через недельку отчаливает туда вас и пристрою.

— Да чтоб меня! — вдруг рыкнул северянин и по столу раз! кулаком. — Мы в город по его бумагам вошли. Дай им день-два всё прознают… Нет у нас недели, брат. Как вообще пропустили — не понятно…

Теперь Топор жевал губами, да кружку теребил толстыми пальцами, а потом махнул рукой.

— Ладно, не реви, разберемся. Дай хоть два дня мне, поговорю с должниками. Авось посажу тебя матросом куда-нибудь, дальше сам.

Рыжий кивнул.

— Хорошо бы.

— А с ней что делать? — Топор кивнул на Нору.

— Ее бы пристроить в дом какой, — та едва не охнула, а рыжий даже не глянул на нее. — Девка-то обычная, не слишком приметная, без меня ее не признают. За эту услугу я с тобой отдельно рассчитаюсь, дай только срок.

Топор пристально смотрел на рыжего, постукивая треснутым ногтем по рябой столешнице.

— Все мечты свои мечтаешь?

— Посмотрим, как запоешь, когда я высажу на этом берегу свои баркасы.

Мужчины посмеялись, и только Норе было совсем не смешно.