Рота стрелка Шарпа

Историческая справка

Утром 7 апреля Филиппон и остатки гарнизона, укрывшиеся в форте Сан-Кристобаль, сдались, скрепив таким образом одну из самых славных побед в истории английской армии: взятие Бадахоса.

На следующий день около полудня Веллингтон приказал соорудить на соборной площади виселицы, и, хотя нет свидетельств, что кого-то повесили, угроза быстро навела порядок на городских улицах. Так закончился один из самых постыдных эпизодов в истории британской армии: разграбление Бадахоса.

В этой книге я пытался привести некоторые причины, почему это разграбление было таким безжалостным. Неписаные законы войны извиняют подобные вещи, а чувства солдат, переживших чудовищное сражение, – требуют их. Эти солдаты не без оснований полагали, что жители Бадахоса сочувствуют французам. Разумеется, это не оправдывает их поведения; многие мародеры не принимали участия в штурме, однако в ту страшную апрельскую ночь причины эти казались рядовым солдатам вполне убедительными. Некоторые историки уверенно заявляют, что Веллингтон допустил грабежи и не останавливал их в течение суток в назидание другим городам, приютившим французские гарнизоны. Верно, что назидание не сработало, в чем британцы убедились годом позже в Сан-Себастьяне. Сражение было не менее ожесточенным, последующий разбой не менее ужасным.

Разграбление Бадахоса не обошлось без знаменитой любовной истории. Лейтенант 95-го стрелкового полка Гарри Смит спас от мародеров испанскую девушку Хуанну-Марию де лос Долорес де Леон и женился на ней. Девушка успела пострадать, у нее с мясом вырвали серьги, а лейтенант Смит годы спустя стал рыцарем и назвал в честь жены город в Южной Африке, осада которого тоже вошла в историю, – Ледисмит.

Я пытался следовать событиям кампании. Например, в бреши Сьюдад-Родриго были установлены пушки, а история о том, как Ноттингемширский батальон перебежал по доскам, произошла в действительности. Все описанные в книге сражения имели место, хотя атака на дамбовый форт не осуществлялась силами целого батальона и произошла позже. Она была проведена 2 апреля под командованием лейтенанта инженерных войск Стейнуэя, который, как и бедняга Фитчет, не рассчитал количество пороха, так что взрыв не возымел желаемого действия.

Утром 7 апреля под брешами нашли груды еще не остывших тел, и наблюдатели оценили число погибших в тысячу двести – тысячу триста человек. Веллингтон рыдал при виде убитых. Многие историки винят его в том, что он поспешил со штурмом, но, учитывая то, какое давление на него оказывалось, и то, что он не получил систематического инженерного образования, его решение трудно критиковать. Задним числом все горазды побеждать. Бадахос покорился чистой отваге таких людей, как подполковник пятого фузилерного батальона Ридж, чьи подвиги я приписал капитану Роберту Ноулзу. Ридж пал от пули в самом конце сражения, и Нейпир сказал о нем знаменитые слова: «Никто не погибал славнее, но погибли многие, и славы было в избытке».

В книге я не отдал должного 5-й дивизии, чья атака на бастион Сан-Висенте во многом определила успех штурма. В третьей, центральной бреши «Отчаянной надежды» не было, и свидетели этой ночи расходятся в оценке того, пробился ли сквозь нее хоть кто-то. Стрелковая дивизия утверждала, что часть ее солдат были найдены убитыми на склоне у этого пролома, но большинство уцелевших это опровергают, так что я воспользовался авторской свободой и повел на брешь Шарпа. Прорыв был осуществлен во время последнего штурма, но Веллингтон отдал приказ лишь тогда, когда убедился, что 5-я дивизия зашла в тыл противнику. Буквоеды придерутся, что Шарп штурмовал Сьюдад-Родриго с 3-й дивизией, а Бадахос – с 5-й; увы, судьба вымышленных героев – оказываться там, где сражение жарче, и автор вынужден нагло жонглировать номерами соединений. Некоторые батальоны участвовали в обоих штурмах, особенно принадлежащие к 3-й и Стрелковой дивизиям, так что грех мой не очень велик.

Я старался, за вышеперечисленными исключениями, следовать реальным событиям. Письма и дневники участников кампании, как всегда, оказались кладезем информации. Например, изменения погоды во время осады почерпнуты из дневников, и я чувствую себя в вечном долгу перед давно умершими людьми, чьи наблюдения присвоил. Один миф, впрочем, надо развеять. Бадахос штурмовали не в Пасхальное воскресенье. 6 апреля 1812-го было вторым понедельником после Пасхи, и никакое воображение не в силах изменить этого факта.

Крепостные стены Бадахоса сохранились в прежнем виде, добавилась лишь дорога по склону горы под цитаделью. Бреши в бастионах заделали, а во рву теперь расположен муниципальный парк. Гласис полностью сровняли с землей. Подходы к брешам – например, холм Сан-Мигель – застроены. Подходы к Тринидаду скрыты неописуемыми зданиями, а к Санта-Марии – современной, исключительно безобразной ареной для боя быков. Через центральную брешь по-прежнему можно войти в город; стена между бастионами разрушена, но можно подняться на бастионы, к амбразурам, и подивиться отваге людей, штурмовавших такую твердыню. Крепостные сооружения Сьюдад-Родриго сохранились лучше: с гласиса видно, где бреши были заделаны, и на церковной колокольне по-прежнему виднеются выбоины от британских ядер. Форт Сан-Кристобаль, через реку от Бадахоса, восстановлен почти полностью. Южный Эссекский мог бы войти в него завтра и за час подготовить к обороне. Лучше всего сохранились оборонительные сооружения Элваша, по другую сторону границы, и там стоит побывать.

Мемориальные доски на бастионе Тринидад (где в Бадахос входит Мадридская дорога) рассказывают об осаде и разграблении города, но не о событии 6 апреля 1812 г. Они говорят о 14 августа 1936-го; кое-кто из жителей еще помнит бойню, устроенную в городе франкистами. История Бадахоса имеет печальное обыкновение повторяться. Город нельзя назвать красивым; некоторые утверждают, что он мрачен, как будто призраки убитых в сражениях по-прежнему бродят по улицам, но я этого не заметил. Как и в других испанских и португальских городах, я встретил здесь благожелательность и готовность помочь в моих исследованиях.

Последнее слово в этой книге следует предоставить человеку, который привык, чтобы за ним оставалось последнее слово: Веллингтону. Сообщая военному министру о пяти тысячах убитых, он написал: «Взятие Бадахоса дало нашим войскам случай проявить невиданную отвагу. Но всей душой надеюсь, что мне никогда не придется вновь подвергнуть их такому испытанию».