Осень на двоих. Пороги безмолвия

— Я тоже сначала подумал, что это невозможно, но потом понял, что пес, скорее всего волшебный и...

-...и тебя это совершенно не обеспокоило, — желчно закончил за него Том.

— Ну, он же не сделал мне ничего плохого! — оправдываясь, воскликнул Поттер. — Если бы он хотел мне навредить, то сделал бы это ещё в сентябре...

— В сен... — Арчер задохнулся от возмущения. — И ты молчал столько времени?!

— Я знал, что ты не поймешь...

— Не пойму чего? Что ты идиот? Это мне и так хорошо известно, спасибо. Что ещё я должен был понять?

— Не знаю, как объяснить, — Гарри вздохнул, — но... этот пёс, он... кажется мне знакомым... как будто я уже видел его раньше!

— Конечно, видел! — раздраженно рявкнул Том. — Такие же бездомные собаки толпами шляются по пригороду Лондона и клянчат еду. В его внешнем виде нет ничего особенного! Хочешь завести собаку, пожалуйста! Только сделай одолжение, выбери любую другую, от которой ничего опаснее идиотского лая и обильного слюноотделения можно не ожидать!

— Мне не нужна "любая" собака! Нокс особенный.

— Да, безусловно, — ядовито процедил Арчер, — только ты перепутал определения, Гарри. Не "особенный", а "подозрительный", — он помолчал, изучая спокойное лицо друга. — Тебе вообще приходило в голову, что это может быть анимаг?

— Ну да...

— И как? — апатично поинтересовался Том. — Не впечатлило?

— Я просто подумал, что ни у одного нормального волшебника не хватит терпения так долго притворяться обычным псом, — ответил Поттер. — Будь это враг под личиной собаки, он бы уже давно что-нибудь сделал. А если он ничего дурного не планирует, то зачем тогда весь этот маскарад?

Том глубоко вдохнул и медленно выдохнул. В словах Гарри прослеживался намёк на здравый смысл, но вся ситуация в целом слишком злила и настораживала его, чтобы Арчер мог сейчас согласиться с суждениями лучшего друга. Только вот какой смысл продолжать этот спор, если Поттер как обычно уперся, как баран, и ничего не желает слушать?

— И что ты планируешь делать с этой псиной, когда настанет время возвращаться в Лондон? — помедлив, спросил он, Гарри вздохнул.

— Не знаю. Но я не хочу бросать его здесь одного...

— Гарри, он как-то выживал без тебя, — намекнул Том, — выживет и потом. Оставь его.

— Не могу, — мальчик запустил пальцы в волосы, — он... мой друг...

Арчер взглянул на него, как на умалишенного, но комментировать данное заявление не стал. Гарри, как обычно, был в своём репертуаре.

— Потому что не нужно давать имя первой встречной дворняге, — сварливо бросил он, отворачиваясь, чтобы уйти, — привязываешься.

— Ты обиделся? — Гарри заторопился следом.

— Я что, дурак на каждую твою глупость обижаться? — фыркнул Арчер. — Я уже привык, что у тебя не все дома.

— Да брось, Том! — Поттер примирительно хлопнул его по плечу, — В следующий раз ты можешь поиграть с Ноксом вместе со мной, он классный!

— Вот ещё, — забурчал в ответ лучший друг, — можно подумать мне нечем больше заняться, кроме как возиться с глупой, вонючей, слюнявой псиной...терпеть не могу собак.

Гарри в ответ только рассмеялся, скрываясь под мантией-невидимкой:

— Есть вообще в этом мире животные, которые бы тебе нравились? — поинтересовался он.

— Конечно, есть, — Том злорадно ухмыльнулся, — но они должны быть хорошо приготовлены.

Он не видел лица Поттера, но был уверен, что тот разглядывает его с осуждением.

— Знаешь, Том, — осторожно произнёс он, — иногда я даже не понимаю, шутишь ты или говоришь серьёзно...

* * *

Гарри медленно тащился по пустынному коридору Хогвартса, хмуро глядя себе под ноги. Сегодня у него впервые получился хоть какой-то намек на Патронуса. Правда, слизеринец особого энтузиазма по этому поводу не испытывал. За целый месяц можно было бы добиться больших результатов, чем жалкий и слабый, больше похожий на бледное облачко, призрак. Впрочем, на боггарта, которого Люпин использовал в качестве замены дементору, подействовал даже такой Патронус.

Профессор был очень доволен, и на ворчание Поттера ответил, что это впечатляющий успех, и не каждый ученик его возраста способен сотворить даже такого Патронуса. Гарри на это только фыркнул. Посмотрел бы он на любого другого ученика его возраста в условиях сложившейся ситуации... тут не только Патронуса, тут Аваду можно за неделю выучить.

Гарри остановился у окна и уставился на заснеженный Запретный Лес. Где-то там, между деревьями, словно безмолвные тени, бродили стражи Азкабана. Конечно, мальчик не мог видеть их из окна, но представлял весьма ярко и каждый раз пытался вообразить, сможет ли он применить выученное заклинание на настоящем дементоре, учитывая, что каждый раз в присутствии этих тварей его магия выходила из под контроля. Поттер вздохнул, как только его размышления дошли до этой точки. Прошло столько времени, а они так и не нашли решения сложившейся проблемы. Ни в одной книге не говорилось о том, как восстановить разрушающуюся магическую кору. Гарри старался не показывать вида, но он постепенно начал терять веру в то, что у него есть хоть какой-то шанс излечиться. Возможно, у него действительно был только один выход — блокировать свою магию и провести остаток жизни в качестве сквиба. Или умереть. Гарри болезненно поморщился. Ни один из этих вариантов его не вдохновлял. Он видел взгляд Тома, когда тот снова и снова просматривал книги по целительству. В глазах лучшего друга горела одержимость найти решение, найти какой-то выход, и одновременно Гарри видел в них медленно зарождающийся страх. Страх, что этого выхода нет. Поттер знал, что Арчер ни за что не признает поражения, но рано или поздно он вынужден будет остановиться. Как остановилась Гермиона, когда несколько дней назад осторожно предположила, что им, возможно, нужна помощь профессионального колдомедика. Том, конечно, взбесился и предложил ей катиться подальше со своим мнением, а Гарри промолчал, не зная, что ответить. Он и сам всё чаще думал о том же, но к мадам Помфри он не собирался обращаться, даже если окажется при смерти, а других целителей поблизости не было.

Внезапно его изумрудные глаза распахнулись в полном изумлении, когда мальчик осознал нечто ошеломляюще очевидное. То, что постоянно было у него перед глазами. Гарри застыл, пораженный собственной глупостью.

— Господи, какой же я идиот, — прошептал он, стукнувшись лбом о холодное стекло.

Том, Гермиона и он сам почти месяц блуждали по кругу. Они перечитали море книг, облазили вдоль и поперек всю библиотеку, изучали проблему со всех сторон, но снова и снова натыкались на непреодолимое препятствие, имя которому было "отсутствие опыта". И всё это время Поттер отчаянно не хотел связываться с клиникой святого Мунго. Не хотел думать о ней и не хотел ехать туда, опасаясь, что это окончательно уверит его в том, что он какой-то калека. Но, так или иначе, Снейп был прав, когда настаивал на том, что без знаний профессионального целителя они ничего не смогут сделать. Только когда профессор говорил о целителе, он имел в виду мадам Помфри, и когда Гарри размышлял о целителе, он тоже всегда вспоминал только о ней. Все они совершенно забыли, что помимо школьной медсестры в Хогвартсе был ещё один дипломированный медик. Нестандартно мыслящий, умный и опытный целитель, уроки которого Гарри посещал с самого начала года и о котором за все это время ни разу не подумал.

— Я идиот, — уверенно повторил Поттер и торопливо зашагал в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

К тому моменту, как мальчик, собираясь постучать, остановился возле кабинета, где проходили занятия по целительству, у него в голове созрел прекрасный план действий, и слизеринцу только оставалось посмотреть, что из этого получится. Получив разрешение войти, Гарри вдохнул поглубже и толкнул дверь:

— Добрый день, профессор! — звонко поздоровался он.

Мужчина, сидящий за своим рабочим столом, отложил в сторону бумаги, которые изучал до этого и вопросительно поднял брови:

— Мистер Поттер? — удивленным он не казался. Сказать по правде, он даже заинтересованным не выглядел, но для Клауса Айскальта полное отсутствие внешних эмоциональных проявлений было нормальным состоянием. — У вас разве назначена у меня отработка?

Он мельком глянул в журнал со своим расписанием, удостоверяясь, что Гарри действительно не должен был сегодня к нему приходить, после чего опять обратил льдисто-голубые глаза на слизеринца.

— Я хотел бы с вами... хм... проконсультироваться, сэр, — подросток остановился напротив его стола и вдруг смутился, — если вы, не заняты...

— Я постоянно чем-то занят, мистер Поттер, — индифферентно ответил профессор, — но это не значит, что я не могу совмещать несколько дел одновременно.

— О, но я не хотел отвлекать вас, сэр, — поспешно затараторил Гарри, — я мог бы зайти в другой раз...

— Что вы хотели, мистер Поттер? — перебил его Айскальт, сцепив руки замком, выглядел он при этом так, словно готов просидеть так хоть целый вечер, если это потребуется.

— О! Хм... Да! — Гарри приказал себе немедленно собраться с мыслями. — Как я говорил, я хотел бы проконсультироваться с вами.

— Вы не здоровы? — профессор окинул мальчика цепким взглядом профессионального целителя.

— Нет! — тут же воскликнул подросток. — Я просто пишу эссе!

— На тему?

Гарри вдруг подумалось, что Снейп бы уже вовсю читал ему лекцию о "тупоумных детях неспособных внятно сформулировать вопрос", Айскальт, напротив, даже не пошевелился. Мальчик вдруг ощутил острую тоску по их разговорам со Слизеринским деканом, но быстро выбросил из головы все эти мысли. Снейп наврал ему, не стоило жалеть о том, что он вычеркнул этого человека из своего коротенького списка доверенных лиц.

Тут он сообразил, что от него всё ещё ждут ответа.

— Я читал кое-какие книжки об истории целительства и всё такое, и меня очень заинтересовало, как устроена наша магия, — Гарри сделал паузу, ожидая комментариев, но профессор молчал, и мальчик продолжил развивать мысль: — Вы говорили нам, что волшебство рождается из магического ядра, а потом я узнал, для чего необходима магическая кора и что это вообще такое. Везде написано, что кора разделяет тело магическое и тело физическое. Ещё я прочитал, что она в каком-то роде усмиряет дикую магию. Только я никак не могу понять, почему наша магия изначально дикая? И зачем отделять её от физического тела. Точнее, я понимаю зачем. Я не понимаю почему. Что случится, если магическая кора, например... разрушится?

Айскальт некоторое время молчал, всё так же невыразительно глядя на своего ученика, Поттер даже на секунду испугался, что его выгонят, но тут профессор все-таки заговорил:

— Магическую кору разрушить невозможно, мистер Поттер, — неторопливо сказал он, словно они были на лекции. — Но, если бы это произошло со взрослым, полностью вступившим в магическую силу волшебником, то он бы погиб.

— О, — Гарри задумался, — а если не с взрослым?

— С детьми всё иначе, — целитель внимательно рассматривал Поттера, оценивая его реакцию, — дети склонны к стихийным выбросам, к тому же известно, что до одиннадцати лет у детей магическая кора настолько тонкая, что практически не отделяет магию от физического тела.