Калужский вариант

«Выдать 8 часов 12 минут»

Я приехал в Кохтла-Ярве, когда турнир на странице «ЗОНД» уже отшумел. Ходил по предприятиям, разговаривал с сотрудниками и руководителями, местными журналистами и партийными работниками. В горкоме партии смотрят на эксперимент весьма оптимистически: «Польза очевидная, инициатива приобретает все больше и больше сторонников. Мы теперь вынашиваем идею распространить такой график на весь город. Все понимают, что это непросто, много возникает проблем. Однако они разрешимы, если подойти к делу умно».

В Кохтла-Ярве есть общая методика, а шаблона нет. Каждый коллектив приспосабливает идею СГР к своим потребностям и условиям. Не все приняли «банк времени», а на хлебокомбинате держатся за него прочно. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать некоторые документы.

«Выписка из журнала «банка времени» Кохтла-Ярвеского хлебокомбината (март 1979 года):

Бухгалтер Л. Кузина сдала в «банк» 1 час 13 минут. Пятнадцать процентов от этого перечислено в общественный фонд времени — 11 минут. Таким образом, на счет Кузиной зачислено 62 минуты (85 процентов). Взято Кузиной 11 марта 8 часов 12 минут (целый рабочий день. — А. Л.). Остаток на ее счету с начала года — 24 часа 32 минуты; от старшего инженера Н. Хуук — принято в «банк» 8 часов 43 минуты, отчислено в общественный пятнадцатипроцентовый фонд 1 час 18 минут. Итого принято на счет т. Хуук 7 часов 25 минут. Остаток с начала года — 11 часов 8 минут; у завхоза Л. Кордубайловой принято 6 часов 15 минут... у инженера С. Гросс взято 8 часов...»

Чудеса? Герберт Уэллс?

Читайте дальше:

«...Слушали ходатайство т. Борисовой об оказании ей помощи из общественного фонда времени в связи с болезнью мужа. Решили выделить т. Борисовой 8 часов 12 минут... Слушали заведующего лабораторией т. Кавецкой С. об оказании помощи т. Ковалевой Г. А. из общественного фонда времени в связи с болезнью. Решили выделить т. Ковалевой 8 часов 12 минут...»

Отпустили в связи с болезнью. Очевидно, сверх положенного по больничному листку, иначе нет надобности в «банк» обращаться. И не администрация, заметьте, отгулы дает, представители ее лишь ходатайствуют, время-то не их — общественное, тут выбранные «банкиры» распоряжаются, отчитываются, ответственность несут перед коллективом.

Сами «банкиры», понятно, одобряют такой порядок, свидетельствующий о демократизме, самоуправляемости коллектива, доверии к людям. Валентина Кузьминична Грудина, директор «банка», работает на комбинате инженером по нормированию труда уже пять лет, пришла сюда с ТЭЦ, за восемнадцать лет трудового стажа всякого насмотрелась, может сравнить. Говорит, при СГР гораздо лучше. Заместительница «главного банкира», инженер по научной организации труда Сайма Гросс, почти все время, двадцать три года уже, на этом хлебокомбинате и тоже хвалит новые порядки: «Езжу на двух автобусах, живу далеко, два мальчика у меня, прежде то и дело приходилось отпрашиваться, боялась, что опоздаю из-за транспорта, а теперь чувствуешь себя человеком».

При разговоре присутствовала еще Грация Фердинандовна Никонова, старший инженер отдела труда и зарплаты. Женщина приветливая, рассудительная. И ей СГР по душе: «Беготни нет теперь... У нас тут рядом магазин и рынок, прежде так и шастали, так и шастали туда. А теперь меньше теряют времени на беготню». Я возразил: отчего же не «бегать»? СГР — когда хочу, тогда и «бегу» на рынок. Грация Фердинандовна терпеливо разъясняла: «Вы вдумайтесь в смысл происходящего. Прежде она за счет казенного времени бегала, и ей наплевать, что работа стоит. А теперь уйти может, когда захочет, верно, но надо же отдавать время, отрабатывать! Свое отдавать!»

Мне стало весело, вспомнился Михаил Светлов с его шуткой: чем плохо брать взаймы? Берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда.

Ну а дирекции, дирекции все-таки нравится или нет? Работа не страдает? Может, меньше стали выпекать хлеба, кексов, рулетов, баранок? Или качеством похуже? Ничего подобного. Предприятие держит союзное знамя. Была комиссия по оценке применения СГР на комбинате. Решили эксперимент продолжать. Время сам учитывает каждый для себя, а для контроля — общественный учет. Существует тетрадка, где человек, приходя утром и уходя, расписывается и ставит время. Подряд, друг за другом, в одной и той же тетрадке — в этом фокус. Если я пришел в двенадцать десять, то уже не могу схитрить и отметить одиннадцать десять, так как передо мной кто-то уже написал двенадцать с минутами. Очень просто. Директор комбината О. А. Вальтин сказала на заседании комиссии: «Уменьшились отпуска с разрешения администрации. Экономический эффект очевиден. Улучшилась и психологическая атмосфера. Все это благоприятно сказывается на росте производительности труда».

Конечно, даже в Кохтла-Ярве не все директора так думают, кое-кто еще выжидает, присматривается — не будет ли «отбоя» или, наоборот, более убедительного «нажима» со стороны городских и республиканских властей. Некоторые не дали себе труда вникнуть в суть. Дело непривычное, требует времени на адаптацию, особенно руководителей, администраторов, которым иной раз кажется, что все развалится без их бдительного присмотра за каждой минутой каждого человека.

На одном из крупных предприятий города, где по СГР работают лишь несколько инженерных отделов, для всех прочих поставили автоматизированную проходную: сунул в щель пропуск — турникет пропустил тебя, электроника отщелкала твое время. Не забыла указать, в какую сторону следуешь, вошел ты или вышел. Сведения синхронно передаются на ЭВМ, которая, как известно, все помнит, суммирует и ежедневно выдает администрации списки опоздавших. Точные списки — кто и на сколько опоздал, кто и на сколько раньше вышел за ворота, кто совсем не явился. С разбивкой по цехам, подразделениям. Ни в какую щелочку не пролезешь — система засечет, и наблюдает за ней из высокой, похожей на милицейский скворечник будки строгая женщина в форме заводской охраны.

При мне курьез вышел. Девушка-ученица заплакала: «Машина меня не любит, не пускает, бьет. Всех пускает, а меня нет». Голубеньким платочком вытирала слезы. Специалист взял пропуск, вертел так и сяк — нормально, сунул в щель — хлоп, не пускает. Пропуск пришлось подчистить наждачком.

Однако это курьез частный, а вот и общий, принципиальный, если так можно сказать, курьез. Электроника утверждает, что в таком-то цехе опоздали такие-то, но стоит директору рассердиться (а он сердится по этому случаю каждый день), тотчас же начальник цеха «с подачи» мастера пишет объяснение: «Такие-то (те же самые фамилии) пришли позже по разрешению администрации». Или «ушли с разрешения». Хороша картина: выловленные ЭВМ есть, и много, а признанных виновными нет. Нарушители портят показатели соревнования подразделения и дурно влияют на премии той же администрации. Соглашаться с ЭВМ невыгодно, задним числом оформляют «отпуск с разрешения». Я уже достаточно знаком с методами работы при индивидуальной сдельщине, могу ручаться: потом эти нарушители будут штурмовать по приказу администратора или их заставят поработать в выходной на том основании, что «я же тебя не выдал, имей благодарность».

При СГР нет нужды прибегать к обману и самообману, унижать людей подобными сделками. Кстати, там же, у электронной проходной, женщины рассказывали: кончишь дело, никакой работы больше нет, а сидишь полчаса-час, ждешь, когда «просвистит свисток».

Мнутся директора, колеблются... В Кохтла-Ярве эксперимент идет уже в одиннадцати организациях, но в основном затрагивает пока круги инженерно-технические. Охвачено почти 500 человек. Директор сланцехимического комбината «Кивиыли», что в переводе означает что-то вроде «каменного масла», Эбергард Ринальдович Ваас жаловался: «Трудно в условиях реального хозяйствования». Очень дипломатично высказался! Понимать надо так: зарезало снабжение. «Каменное масло» вот-вот сгорит окончательно. Невысокий, курносый, голубоглазый директор. Голова почти лысая, лицо полное, припухлое, уши оттопырены. Заводоуправление его рядом с черной горой золы, расположенной полукольцом. В золе, правда, пытаются высаживать деревья. Мне показалось символичным: битый-перебитый, бывалый хозяйственник, прошедший огни и воды — от мастера, через конторку цехового начальника, к директорскому креслу, Ваас не многого уже ждет «от золы» — действующего порядка снабжения, из-за которого ему трудно организовать нормальную, без простоев и штурмовщины, работу людей, но тем не менее пытается приживить «деревья»: начал эксперимент с СГР в нескольких итээровских подразделениях, в частности у конструкторов, где, говорит, идет неплохо.

Начальник проектно-конструкторского отдела Иван Никифорович Хрестин под стать своему директору, тоже голубоглазый. Правда, на этом внешнее сходство кончается: у Хрестина волосы черные, на пробор, главной приметой лица, основной деталью, бесспорно, надо признать густые щетины черных бровей, прямо настоящие щетки по обе стороны переносицы. У выпускника Харьковского политехнического института широкие, богатырские плечи и полные руки, которыми он выбивает дробь по стеклу. В наружном кармане — расческа и ручка.

— Производственное время ценится меньше, чем личное, — говорит он, — выстукивая тра-та-та-та, — при СГР уходить стали реже (тра-та-та-та). Но время скольжения мы адаптировали под себя, сузили его в пределах одного часа утром и вечером.

Я уже знал из разговора с директором причины «адаптации»: Ваас, приходящий рано, любит вызывать конструкторов «на ковер». Бывало, вызовет, а они «скользят» — непорядок.

Министерство нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР, которому подчинены почти все предприятия в Кохтла-Ярве, интересный опыт поддерживает, я читал в протоколе научно-технического совета: «Введение СГР улучшило социальные аспекты трудовой деятельности работников, позволило снять психологическую напряженность в их взаимоотношениях с администрацией». Совет отметил и недостатки проблемы. Они действительно есть. Опыт не готовый результат — поиск. Тем более сложный социальный опыт, в котором переплетены экономические интересы производства, личная жизнь работников и психологические тонкости субординации. Найти ответ в такой задачке — за это стоит побороться!