ЛЕФ 1923 № 1

XVII.

Тумин заехал за Велярской на автомобиле.

«Почему закрытый?»

«Погода дождливая».

Выехали за город.

«Ваша пропаганда начинает действовать, Тумин. Я прочла сегодня обе газеты „Известия“ и „Правду“».

«Ну, и как?»

«Очень скушно».

Тумин бросился целовать ручки.

«Милая вы, очаровательная Нина Георгиевна».

«Ну это ничего не значит. Я твердо решила заниматься политикой и требую чтобы вы достали мне всякие книжки».

Тумин стремительно обнял ее. Целовал в голову, в глаза, в плечи. Велярская отбивалась.

«Вы с ума сошли. Я вам про политику, про коммунизм, а вы меня целуете. Вы буржуй. Вы меня развращаете».

Хохотали оба. Тумин был вне себя.

«Это замечательно. Это моя величайшая победа на коммунистическом фронте. Это трофей».

«Подождите, Тумин. Рано торжествовать».

«Это – не важно. Важно, что есть начало, что Нина Георгиевна Велярская сбита с позиции, что она заколебалась».

Велярская посмотрела ему в глаза.

«А вам это очень важно?»

«Ужасно важно. Важней всего».

Велярская прижалась к нему и поцеловала в щеку.

«Милый вы человек».

Тумин схватил ее за руку.

«Вас должно быть удивляет, при чем тут коммунизм. – Это очень трудно объяснить. – Но, поймите, мне невыносимо, когда коммунизм делается таким же делом, как торговать или служить в конторе. От 10 до 4 коммунист, а потом делай, что хочешь. Для меня коммунизм – все. Где его нет, там пусто».

«Я только не ясно понимаю, про что вы говорите, когда говорите коммунизм. Про политику, про рабочих, что ли?»

«Не только про политику, про рабочих, – про все. Нет ничего такого, где коммунизм был бы не причем. Коммунизм во всем».

«А книжки про все это есть?»

«В том то и дело, что книжек нет. Есть да не про все».

«Это печально».

«Не в том суть. Вам бы только войти во вкус. Вы сами книжки напишите».

«Вы обо мне очень высокого мнения».

«Очень. Я считаю, что вы замечательная женщина и если войдете в работу, то развернетесь во всю».

«Не спешите, Тумин. Вы как будто собираетесь меня уже в партию записывать».

«О нет! Это было бы чрезвычайно вредно и для вас и для партии».

Велярская хитро сощурилась.

«Пока что вы будете моей партией? Так?»

«Так точно».

Подъехали к дому.

«Когда же мы увидимся».

«Приходите в среду вечером ко мне. Муж уезжает в Питер. Я буду совершенно одна дома».

«Слушаюсь».

Велярская вошла в подъезд. Тумин подошел к автомобилю.

Шофер открыл дверцы.

«Нет, не надо. Поезжайте в гараж и скажите там, что прождали меня зря, что я никуда не ездил».

Шофер кивнул головой и покатил.