ЛЕФ 1923 № 1
- Автор: Сборник
- Жанр: Публицистика / Поэзия
- Дата выхода: 1923
Читать книгу "ЛЕФ 1923 № 1"
III.
В это же время – шесть утра, сентябрь 1961 г. – в квартале Карманьолы коммуны «Движение» – проснулся большеголовый Цоцци-меделян профессора экспериментальной хирургии. Цоцци проснулся от назойливого гудка кино-телефона, сигнализировавшего спешный вызов. Цоцци медленно поплелся к привратнику и – обученный им этому нехитрому ремеслу – начал старательно сдергивать с него одеяло. Недовольное похрапывание привратника скоро прервалось сонным зевком и – шлепая туфлями, тот прошел в приемную. Повернув включатель экрана, привратник увидел на нем склонившуюся к трубке фигуру Динеса. Изобретатель просит профессора принять его вне очереди? Хорошо. Об этом будет доложено профессору. Ответ к 11-ти дня. Экран погас. Привратник записал телефонограмму в предварительную программу дня. Цоцци еще несколько секунд глядел на экран, как бы ожидая продолжения светоразговора, потом уши его опустились и голова приникла к лапам в сонном покое.
В 11 с четвертью Динес лежал распростертым на операционном столе. Глазоф – профессор и ассистент склонились над его замороженным телом, смуглевшим под сталью ланцета. Молчание – в котором позванивали металлические часики инструментов – было торжественно. Сверкающее серебрящейся чешуей тончайшей чеканки, сердце с каучуковыми отростками артерий цвело под безвоздушным стеклянным колпаком.
Глазоф двумя пинцетами приподнял его и перенес в развернутую грудную клетку. Скрепив все соединительные каналы, свив и скрутив усики нервов, профессор дал знак ассистенту – и сверху из прожектора, похожего на воронку душа – брызнул в раскрытую грудь столб мегаллолучей, скрепляющих и сращивающих органические ткани.
Затем швы и рубцы поверхности и – пациент был передвинут в камеру восстановления кровообращения. Операция, очевидно, удалась. Об этом говорило сосредоточенное, но довольное сопение из-под густых усов профессора экспериментальной хирургии Глазофа и радостный взгляд его ассистента.
Последовавший затем между ними короткий разговор велся на странном диалекте – звучном и выразительном, в котором однако не было и тени родства с существовавшими когда-либо человеческими наречиями. Дело в том, что пройдя стадию механических языков, способ обмена мнений между людьми стал опираться на смысловые разряды корней, оставляя эмоциональную выразительность одеяния звуков в воле каждого отдельного человека.
Звучала их речь так:
– Жармайль. Урмитиль Эр Ша Ща райль.
– Вугр Тецигр. Фицорб агогр.
– Эрдарайль. Зуйль. Зуммь, мль.
– Вырдж. Жраб.
Приблизительная значимость диалога была такова:
– Это станет теперь не труднее работы дантиста.
– О, да, профессор, но только под Вашим руководством можно сделать установку так точно и быстро!
Довольное сопение усилилось.
– Не забывайте, товарищ, что выделку механизма производил сам пациент. Без него нам бы еще не скоро достичь желательного результата.
– Конечно, конечно – но биться в механическом насосе или в живом организме – разница. И Ваша рука, профессор, оживила металл.
– Ну, ну, ну! Все старались! Все старались! Хорошо, что вышло хорошо! Идите в ванную.
Хирургическая опустела. Только в ведре кровянел кусок недавно живого, теперь запекшегося сизого мяса – сердце Динеса.