Атласный башмачок

СЦЕНА XI

ДОН КАМИЛЬО, ДОН РОДРИГО

В крепости Могадор. Узкая сводчатая зала освещается из невидимого окна. В глубине — большая штора из черного сукна, наподобие тех, которыми занавешивают решетку переговорных окошек в приемной закрытого монастыря. Под потолком — шкив, с которого свисает конец веревки.

В углу свалены ржавые железные обломки. Дон Родриго неподвижно стоит посредине комнаты, разглядывая квадрат черной материи. За ним на стене рядом с его тенью начинает вырисовываться тень дона Камильо.

ДОН КАМИЛЬО Я говорю, кто мешает вам раздвинуть эти занавески и все разузнать самому?

ДОН РОДРИГО Дон Камильо, я счастлив, наконец, видеть вас.

Я уже думал, что вы где–то прячетесь.

ДОН КАМИЛЬО Я посчитал, что будет скромнее с моей стороны не появляться сразу и дать вам возможность свободно ознакомиться с этими местами.

Был приказ открывать перед вами все двери и не докучать вам ничьим присутствием.

И никто не появился, кроме моего чернокожего офицера, которому вы и вручили письмо.

Предполагаю, что вы с некоторым нетерпением ждете ответа.

Ваши шаги встречали вокруг лишь тишину и пустоту. Как в той красивой персидской сказке, вы наверняка ее знаете, “Дворец каменного Царя”[37].

Ничего, кроме, может быть, едва уловимого женского аромата, легкого дуновения промелькнувшего платья.

И, наконец, вы попали сюда, как раз туда, куда я хотел вас привести, в этот маленький пыточный кабинет, в этот будуар, предназначенный для неотложных бесед с глазу на глаз, другими словами, в узком кругу.

За этой занавеской, на которую вы сейчас смотрите, обычно находился Судья, неизвестный зритель, с любопытством наблюдавший одновременно за жертвой и примерным чиновником, мучившим оную…

А что случилось? Вы, кажется, не торопитесь увидеть меня…

ДОН РОДРИГО Я разглядываю свою тень на стене.

ДОН КАМИЛЬО (смешивая свою тень с тенью Родриго) Позвольте мне присоединиться к ней.

Видите, мы оба составляем теперь одно существо с несколькими головами и тремя руками.

Куда бы вы ни направлялись отныне, вы не в силах помешать тому, чтобы воспоминание обо мне сливалось с вашей думой.

ДОН РОДРИГО Вы привыкли к смешениям.

Моя тень, добавленная к тени собаки–мавра, лишь усиливает его черноту.

ДОН КАМИЛЬО Когда ваша благородная тень, отныне призрак других берегов, исчезнет,

Тень мавра еще останется в этом замке,

Близкая другой, закрывая, защищая своей чернотой эту другую,

Да, ей достаточно будет только чуть–чуть удалиться в сторону, чтобы приоткрылась та, другая.

ДОН РОДРИГО Я спрашиваю себя, почему до сих пор я не сделал из вас абсолютную тень?

ДОН КАМИЛЬО Пусть будет так, тем более я не вооружен.

Вам ничего другого не остается, как убить меня, если вы полагаете, что нет иного способа от меня отделаться.

Однако, предварительно, я попросил бы вас ознакомиться с письмом, которое госпожа соблаговолила поручить мне передать вам.

ДОН РОДРИГО Она сама передала его вам для меня?

ДОН КАМИЛЬО Она сама мне самому для вас самого.

Ее превосходительство были за своим туалетным столиком — вы знаете, что высокие функции, которые я исполняю подле Ее превосходительства, дают мне доступ к Ее превосходительству в любое время.

Мой коллега (я хочу сказать горничная) усердствовала в уголке с шемизеткой Ее превосходительства.

Я прочел ваши письма, и именно мне был доверен ответ

И предписано без проволочек вручить его вам лично в руки.

Вручает ему письмо.

ДОН РОДРИГО Но это же то самое письмо, что мне было поручено передать ей.

ДОН КАМИЛЬО Мне кажется, на обратной стороне что–то написано.

ДОН РОДРИГО (читает) Я остаюсь.

Уезжайте.

(повторяет вполголоса)

Я остаюсь.

Уезжайте.

ДОН КАМИЛЬО Все ясно.

Она остается, а вам ничего не остается, как уехать.

ДОН РОДРИГО Будьте любезны передать донье Пруэз, что я хотел бы говорить с ней тотчас.

ДОН КАМИЛЬО Чтобы таким образом отдавать мне приказания, вы должны, видимо, считать меня более чернокожим, чем я есть. Офицер, которому вы только что передали просьбу об аудиенции, не принес ли он вам отказ?

Вы должны были бы довольствоваться.

Однако кто знает? Эта комната не столь удалена, чтобы ваш голос не достиг ушей Ее превосходительства.

ДОН РОДРИГО Неужели она откажется повиноваться приказу, который сам король уполномочил меня передать ей?

ДОН КАМИЛЬО Не приказ, если я хорошо прочел, совет.

ДОН РОДРИГО А тот, что вместе с королем, дает ей ее супруг именем Бога?

ДОН КАМИЛЬО Она предпочла остаться здесь.

ДОН РОДРИГО (кричит) Пруэз, слышите вы меня?!

Тишина.

Дон Родриго кричит вновь.

Пруэз, Пруэз, вы слышите?!

Тишина.

ДОН КАМИЛЬО В конце концов, может быть, ее здесь и нет. В любом случае, удостовериться невозможно.

Пауза.

Какая, однако, оригинальная миссия была поручена вам.

Пауза.

Вы ничего не отвечаете, но ваша тень на стене, она здесь и подсказывает мне, что вы того же мнения.

Вы любите ее, и единственное, что вы можете ей предложить, это письмо старикашки с приказом вернуться. Как соблазнительно!

Что касается вас (да, я видел также и ваше письмо, мне отдали его со всем содержимым пакета),

Вы предлагаете исчезнуть навсегда! Ну что же.

Вы можете начать немедленно.

Пауза.

Мы ожидали другого. Целый флот, празднично разукрашенный султанами, который сокрушает наш маленький Могадор, а мы пытаемся ответить вам как можно лучше!

Вы сами, с красным пером на шляпе, посреди пятидесяти молодцов с пиками наперевес, возглавляете штурм.

Дон Камильо уязвлен и изничтожен, а еще трепещущую даму уносят. Как противостоять насилию?

Вместо всего этого вы хотите заставить работать ее головку.

Нет ничего, что бы женщина ненавидела более, чем самостоятельно принимать решения.

“Итак, сударыня, скажите, действительно ли вы любите меня, и потом во имя любви ко мне возвращайтесь к вашему мужу! Неужели вас не восхищает великолепное жертвоприношение, в котором я уготовил роль жертвы Для вас?”

Пауза.

Ваша тень не движется. Но она здесь, вырисовывается на этой мрачной стене,

Где, не единожды, другая тень, еще более одинокая,

Медленно раскачивалась — на конце веревки — при неярком свете от огня затухающих головешек.

Пауза.

Будь я на вашем месте, даже с подбитым судном, я бы попытался сделать что–нибудь. Даже искалеченный, как вы, я имею в виду ваш корабль,

Рукой женщины.

Спешу сообщить вам, что я принял меры предосторожности.

Пауза.

Надвигаясь на Родриго н повышая голос.

Вам этого мало? Вы хотите услышать большее?

Ну что ж. Я думаю, что хоть это докажет вам по меньшей мере, что вы оба обманываетесь.

Она не любит вас, говорите вы,

Она не любит вас, и вы очень удивлены этим, но сами–то вы любите ее? Ведь только от вас зависело увезти ее.

Вы хотели бы удовлетворить одновременно душу и плоть, вашу совесть и ваши пристрастия, вашу любовь, как вы говорите, и ваше честолюбие.

Потому что в глубине души вы все–таки храните Америку, явившуюся раньше, чем лицо этой женщины, что так терзает вас,

Америку, от которой было бы так жаль отказаться.

Как я понимаю вас!

Втайне вам хотелось бы поставить себя в состояние искушения таким образом, чтобы почти не было никакой вашей вины уступить ему. Никакой, кроме извинительной, даже освежающей погрешности.

К тому же столь великое благородство заслуживает, как–никак, некоторой компенсации.

Что может быть добродетельнее, чем повиноваться королю? Вернуть даму мужу и избавить ее от распутника? И все это, жертвуя собой?

Любовь, честь, тщеславие, выгода, честолюбие, ревность, разврат, король, муж, Петр и Павел, и Иаков, и дьявол,

Все поучаствуют, все будут удовлетворены разом!

ДОН РОДРИГО (вполголоса) Все то, что вы говорите, было хорошо и даже целительно для меня, чтобы я это услышал.

ДОН КАМИЛЬО Я прав, не так ли?

ДОН РОДРИГО Не хватает только главного.

ДОН КАМИЛЬО Ответьте же мне. Вас слушают. Εή–богу, мне кажется, я видел, как зашевелилась эта шторка!

ДОН РОДРИГО Где бы она ни была, я знаю, что она не сможет не услышать слова, которые я обращаю к ней,

И по отзвуку в моей душе я знаю, что она здесь.

Так поющий слепец всегда чувствует, стена ли перед ним, кусты или пустота.

ДОН КАМИЛЬО Я уверен, что добродетель позаимствует неотразимые звуки у голоса вашей милости.

ДОН РОДРИГО Для святого или для человека такого рода, как вы описываете,

Все просто. Рассудок в нас говорит, желание тоже, прекрасно, чего ж большего! Вперед! Нужно лишь тотчас повиноваться.

ДОН КАМИЛЬО Но нет другого способа завоевать себе спасение в мире ином и женщин в этом.

ДОН РОДРИГО Выбор сделан, и я охотно оставляю женщин вам.

ДОН КАМИЛЬО Тогда что вы здесь делаете?

ДОН РОДРИГО Разве от человека в добром здравии зависит, что на него обрушивается чума, или колики, или проказа, или какая–то иная всепоглощающая болезнь.

ДОН КАМИЛЬО Это с такого рода милыми несчастьями вы сравниваете нашу Пруэз?

Пауза.

ДОН РОДРИГО Я не люблю, когда вы произносите это имя.

ДОН КАМИЛЬО Простите меня, прошу вас.

ДОН РОДРИГО Задета моя душа.

ДОН КАМИЛЬО Постараемся немедля вылечить ее.

ДОН РОДРИГО Она подобна хлебному зерну, которое вылечится лишь в колосе.

ДОН КАМИЛЬО Колос, он ждет вас на новом континенте, который дарит вам король.

ДОН РОДРИГО Но сначала я жду от нее той единственной вещи, что способна мне дать только она.

ДОН КАМИЛЬО Какой именно?

ДОН РОДРИГО Как я узнаю о ней иначе, чем получив ее?

ДОН КАМИЛЬО Почему не сказать прямо, что эта столь таинственная вещь слита с ее телом?

ДОН РОДРИГО Вы правы. Как понять себя?

Благо, которого желает моя душа, смешано с этим запретным телом.

ДОН КАМИЛЬО Говорите! Вам осталось произнести лишь слово.

Два раза уже вы звали ее. Я чувствую, что она ждет только вашего третьего призыва: “Пруэз, приди!”

Она здесь, в этой комнате, вам стоит только произнести ее имя — и она тотчас появится.

ДОН РОДРИГО Вскоре я буду в открытом море, и лишь тогда опять позову ее.

ДОН КАМИЛЬО Только не говорите, что она сама прогоняет вас.

ДОН РОДРИГО Разве я написал на скрижалях тот Великий Закон, что разделяет нас?

ДОН КАМИЛЬО Любовь смеется над законами.

ДОН РОДРИГО Что не мешает им существовать.

Если я закрою глаза, солнце не исчезнет.

ДОН КАМИЛЬО Любовь самодостаточна!

ДОН РОДРИГО А я думаю, что ничто не достаточно для любви.

Я открыл ее для себя как великую истину! Любовь должна подарить мне ключи от Вселенной, а не отнимать их!