Атласный башмачок

СЦЕНА ХIII

ДВОЙНАЯ ТЕНЬ

Двойная Тень мужчины и женщины, во весь рост, проекцию которой мы видим на экране в глубине сцены.

Я обвиняю этого мужчину и эту женщину, которые оставили меня в мире Теней тенью без хозяина.

Ибо из всех отражений, вереницей проходящих по стене, освещает ли их светило дня или ночи,

Нет ни одного, которое не знало бы своего создателя и преданно не повторяло бы его контур.

Но я, чьей тенью могу называться я? Ни этого мужчины, ни этой женщины порознь,

Но обоих одновременно, один в другом слившихся во мне

В новое существо, вышедшее из бесформенной тьмы. Когда вдоль стены в неистовом лунном свете, прошел, минуя охрану, к жилищу, отведенному ему,

Этот мужчина, основа и корень меня самой,

Появилась другая часть меня самой, эта женщина в узких одеждах,

И она шла перед ним, он же ее не замечал.

И узнавание их длилось не дольше, чем потрясение, и потом единение их душ и тел в абсолютном безмолвии, не дольше, чем мое существование на стене.

И ныне обвиняю я этого мужчину и эту женщину, чьей волей я жила на свете только один миг, который не кончится уже никогда, чьей волей образ мой запечатлен на странице вечности!

Ибо что хоть раз существовало, навеки вошло в архивы, коих разрушенье не коснется.

И ныне я спрашиваю: почему начертали они на стене, на свой страх и риск, этот Знак, запрещенный им Богом?

И почему, создав меня, так жестоко разделили меня, которая есть единое целое? Почему унесли на разные концы света две мои трепещущие половинки,

Как будто во мне не соприкоснулись они с собственной бесконечностью,

Как будто мое существование не единственно, как слово, вырвавшееся на мгновение за пределы прочитываемой земли меж взмахами исступленных крыльев.