Ледобой. Зов
![Ледобой. Зов](/uploads/covers/2024-01-21/ledoboj-zov-0.jpg-205x.webp)
- Автор: Азамат Козаев
- Жанр: Самиздат, сетевая литература / Боевое фэнтези / Магическое фэнтези / Темное фэнтези
Читать книгу "Ледобой. Зов"
* * *
Как искать иголку в стоге сена? Ближняя дружина брата местного князя вышла что-то около десятка воев. Сивый и Стюжень денно и нощно паслись около ворот Дуртурова терема, подмечали, кто и куда выходит. Сначала понять не могли, которые из всех выходящих ближняя дружина, но потом смекнули — ищи дружинную выправку. Мясожаров ущучили на раз-два: невысокий толстяк — по мясу, такой же, но повыше — по рыбе, оба на повозке, запряжённой мулом выезжают из ворот терема каждое утро и после торжища возвращаются с телегой, доверху набитой мясом и рыбой.
— Уж княжичу могли бы и во двор возить припас, — верховный в местном одеянии с клобуком ворчливо цедил сквозь зубы.
— Может боятся чего, — Безрод проводил взглядом повозку. — А тут не угадаешь, у кого купят.
— Тоже верно. Бережёного боги берегут.
Зеленщик тоже «выдал» себя с головой. «Одноразовых» стали вычислять на глаз через день: эти придут в терем с поручением, получат ответ, и уйдут, так же как пришли. Да и походка у гонцов не такая, как у «местных» — чуть более торопливая и суетливая.
— Будь моя воля, — верховный с крохотной лавчонкой сидел на углу двух переулков, выбегающих на небольшую площадь прямо против терема. — Велел бы каждому человеку Дуртура иметь на лбу особый знак, мол, я человек младшего княжича, если хотите попасть в терем, спросите меня как.
— Здорово помогло бы, — усмехнулся Безрод, кивнул на скамеечку. — Много наторговал?
— Трое придурков нашлось, — верховный, душа собственную песню, тихо расхохотался. — Снадобье, от которого кисточка на хвосте у коров и быков делается пышной, ровно метёлка буйноцвета, это ж надо сообразить такое? Нет, с нами-то как раз всё понятно: чтобы тихо-мирно сидеть на этом углу, товар нужен такой, чтобы с руками не отрывали. Перед воротами княжича не должно быть толп страждущих, но вообразить, что тебе нужно снадобье, от которого у коров и быков кисточка на хвосте делается чисто метла… Босота, вот тебе нужна корова с веником на хвосте?
Сивый, усмехаясь, пожал плечами. Наместник этой части города слушал молча, внимательно, даже терпеливо и смотрел как на сумасшедших, впрочем, старик умеет, если нужно, нести полную чушь с горящими глазами, да так убедительно, что и сам поверишь. «Чем больше кисточка на хвосте, тем больше молока?» — не поверил хитрый наместник и сощурился, а уж то, что он хитёр, как семейка лисов, Безрод не сомневался. Тут ещё поглядеть, кто кому воздух продал бы, он Тычку или старик ему. «Спрашиваешь! — возмутился верховный, — верное дело! У нас на полуночи это все знают. Ты как проницательный человек, разумеется, замечал, что молоко вкуснее у коров, у которых кисточка на хвосте пышнее. Замечал ведь?»
И попробуй тут скажи, что не замечал. Ты ведь проницательный! Ну сколько обычно стоит разрешение на торговлю? Ну четвертина серебром, и только в исключительных случаях — полсеребряного рубля, все-таки не абы кто даёт разрешение, а проницательный человек.
«И не ближе двухсот шагов от ворот!» — предупредил проницательный. Стюжень уверил, что конечно, конечно, самолично отмерит двести и поставит скамеечку на двести первом.
Нет, само собой пробовали подобраться ближе — стража пинками прогнала. Дуртуровы волкодавы даже церемониться не стали, старик потом полдня кривился и разогнуться не мог, а Сивый посмеивался. Но к концу третьего дня всю ближнюю дружину княжича знали в лицо: высоченные близнецы всегда ходят парой, с прочими меченосцами не ручкаются, вой с пушистыми усами кругом смотрит колко, настороженно, несколько раз верховный ловил на себе его внимательный взгляд, усач даже близко подошёл, спросил, что продается, да и шёл так, что Стюженю показалось — шаги, сволота, считает. Двое коренастых ниже шеи похожи ровно двойняшки: плечи широченные, руки мало не до колен, ноги под портами короткие и мощные, хоть вместо коней в телегу запрягай, зато выше шеи… У первого башка ровно печной горшок, здоровенная, угловатая, у второго — наоборот какая-то несуразная, меньше, чем должна быть при таких плечах. Двое высоких и гибких, один высокий и здоровенный, и к концу второго дня Сивый-таки углядел жиденькую тень единообразия у ближней дружины, при том, что справа у них разная, и одеты непохоже, и доспех у каждого свой, а вот поди ж ты: в навершия рукоятей мечей и кинжалов посажен жёлтый камень, не сильно блескучий, не сильно прозрачный и гранёный, не великан среди камней, но яркий и тёплый. На второй день узнали, что помимо главных ворот, ближники также выходят из малых, и то, чего боялись, как огня, сделалось былью.
— Еслибыдакабыть твою в растуда! — поздно вечером, уже «дома» Стюжень в сердцах расплевался направо и налево. — Тут ещё и вторые ворота имеются! Как их теперь отлавливать?
Безрод пожал плечами. Как-нибудь.
— Хорошо хоть наш молчит, да рот не разевает, — старик махнул головой в сторону хозяйского дома, где лежал Дасмэ и старательно болел. — Если бы и тут порвалось, уж не знаю, что делали бы.
А на четвёртый день, в самом вечеру, уже смеркалось — верховный как раз сворачивал торговлишку — из ворот резким, торопливым шагом на площадь вынесло близнецов. Почти дойдя до Стюженя, они заозирались каждый в свою сторону, ровно искали то, чего нет.
— Ну и где это искать?
— Дерабанн Зла побери этих баб! Всё у них не как у людей. Это уму непостижимо.
— Может разделимся? Быстрее найдём.
— Давай! Ты налево, я направо!
И когда левый уже было влетел в переулок, краем глаза он выхватил из набирающей силу темени странного вида торговца, который вот уже несколько дней высиживает на углу.
— Что у тебя?
— У меня?
— Что продаёшь, спрашиваю?
— Травы. Видишь ли, если у коровы…
Левый, не дослушав, ущипнул из горки перемолотых листьев, закинул в рот.
— Горчит… Тьфу, гадость!
— А должно кислить?
— Должно отдавать тухлятиной.
— Тухлятиной? — старик аж рот раскрыл в изумлении и не было в этом скоморошьего наигрыша ни на ягодку, а только всамделишная челюсть старика, упавшая наземь, в пыль. — Хотите лиходея пытать?
— Нет, старик, нюхаться это будет добровольно и с большим удовольствием.
И видя безумные глаза торговца с полуночи, левый, похлопал Стюженя по плечу.
— Не ломай голову, старик, ещё никому не удалось понять баб, тем более беременных.
И убежал.
— А я, глав дело, понять не могу, что он несёт, — уже придя домой, Стюжень рассказывал забавный случай Безроду. — Я хизанский-то знаю, но не до тонкостей. Говорит: «Фессель, фессель», а я про себя думаю — воняет где-то что ли? Жалуется он мне или где? Может быть, я грешным делом порты коричневым испачкал, да сам и принюхался, не замечаю? А это он тухлятину искал для какой-то беременной! Всё «фессель» да «фессель»! Сколько живу, такого ещё не встречал. Ну кислого хотят, сладкого требуют, то горького дай, но тухлятину…
— А ты его так и не спросил? — Сивый с надеждой выглянул на старика исподлобья.
— Что? — верховный в изумлении вскинул брови.
— Как найти потайную темницу Чарзара, чтобы выкрасть пять человек. Нам для благородного дела, должны же понимать.
Старик медленно закрыл глаза, поджал губы и закачал головой из стороны в сторону.
— Ещё раз заикнёшься про темницу Чарзара, чес слоф, за ухо оттаскаю и не погляжу на то, что ты воевода! Пока Жарик не повзрослеет, будешь с ним играть! Клянусь богами я это сделаю!
И швырнул в Безрода выстиранную рубаху, что попалась под руку. Рубаха прилетела прямо в лицо, на лету развернулась, одним рукавом обняла за плечо, другой рукав перекинула через макушку и повисла на голове, закрыв Сивому один глаз. Безрод фыркнул, ровно Тенька, со второго раза отбросил тканину с усов и, ухмыляясь, сделал страшные глаза. Вернее страшный глаз. Второго-то не видно за рубахой. Занавешен.