Колыбель

Первым пошел к своей машине.

Однако позавтракать Жванку не пришлось. На этот раз позвонил Руснак. Сообщил, что в котловане наткнулись на склад боеприпасов.

— Вызывайте минеров, я сейчас буду.

— Уже вызвал. Но в котловане экскаваторщик.

— Как? До сих пор?

— Дело в том, что он не может выбраться оттуда. Весь его угол усеян снарядами. Ступить некуда. Парень сидит в машине ни жив ни мертв.

— И что, ничего нельзя придумать?

— Что придумаешь?! К котловану никто не подходит. Все боятся.

Минеры предложили взорвать снаряды на месте. Корпуса снарядов оказались настолько хрупкими, что прикасаться к ним было опасно. Абуладзе прямо-таки на дыбы встал.

— Скрэпэр и три экскаватора гробить! Нэт, нэ позволю. Думайтэ, думайтэ. Тэм болээ, что там чэловэк. Эго надо доставать...

Степан даже привык к своему положению. С любопытством глядел на снующих по насыпи военных. Потом и они исчезли. Степан снова затосковал. Сморенный усталостью и жарой, он забылся. Полусон был тревожен, потому чуток. Разбудил его, как ему показалось, собачий лай. Он еще подивился — никогда такого лая, слабого, тонкого, с хрипотцой, не слыхивал. Выглянул из кабины. На отвале остроухая, с пышным хвостом собачонка желтеет. Скрылась, появилась. Потявкивает. Когда боком повернулась к Степану, понял он: не собака то, а лисица. Зверек сидел открыто. Поглядывал на Степана. Вряд ли она меня видит, решил он. Потому и держится безбоязненно. Лисица снова залаяла. Степан высунулся в смотровое окно чуть не до пояса. Зверек испуганно рванулся в сторону, но тут же замер, словно привязанный. Теперь он не глядел в сторону человека. В этот момент на отвале появилась еще одна лисица. Красная. Более похожая на собаку. Степан так и подумал, что собака. Ишь ты, мелькнуло в голове. Желтая не боится собаки. Шумнул послеобеденный ветер. Поднялась карьерная пыль. Степан сквозь нее всматривался в отвал, понимая, что никакой собаки нет. Две лисы гуляют себе. Знают: человек заперт, бояться его нечего. Степан вспомнил, что красного зверька он уже встречал в степи. Он его видел, когда помогал монтажникам расчищать площадку под фундамент пусковой котельной. Как раз там оказалась нора красной лисицы. Пришлось лисам уходить с обжитого места. Красный, видать, самец, яростно кидался на ковш экскаватора. Монтажники разбежались кто куда. Подумали, что зверь бешеный. Лишь позже стала понятна его уловка: отвлекал людей от лисы, уводившей маленьких в сторону Мужичьей Горы.

Степан вспоминал недавнее прошлое. Отвлекся. Даже забыл о лисах. Потом опять, кажется, вздремнул. Наверняка вздремнул, разморенный жарой и тишиной, потому что увиденное им походило на сон.

Длинный, толщиною в ногу, ужина, опершись на кольца, стоял на отвале, поблескивая радужными пятнами на чешуе. Оранжевая тюбетейка сверкала в свете дня. Степан зажмурился. Снова глянул — наваждения не было. Кажется, он выпил именно в тот миг остатки воды — теплой, не освежившей. Кажется, он искал курево. Никита курил и мог оставить что-нибудь в кабине. Хотя бы окурок. Спички Степан нашел, но папирос не было. Он даже сиденье поднимал. Это-то он хорошо помнит. Сиденье поднимал. Там, под ним, и спички оказались. Поднял сиденье и остолбенел. В отверстие под сиденьем увидел змеюку. Она проползала под экскаватором. Там между гусеницами снарядов не было. Змеина полз не торопясь. И Степан успел хорошо разглядеть орнамент на его спине. Он тогда облегченно подумал, что это, видимо, крупный уж. Он полз, и Степан следил за ним. В пыли оставалась дорожка, след от его тела. Она извивалась между снарядов, лежавших позади машины. Она словно тропка. Она меня выведет! Я выйду по ней. Степан как бы очнулся в этот момент. Выбрался из кабины и стал спускаться по ее задней стороне.

Взрыв получился довольно шумный. Корпуса снарядов за время лежания в грунте истончились, и осколков не получилось. Экскаватор побило и помяло, но работать на нем было можно. Абуладзе возбужденно воскликнул, когда все кончилось:

— Отэчэственная тэхника! Даже взрыв нэ можэт ее cокрушить. Наша тэхника!