Белая дорога

6

«Чудак все-таки Гена. Хорошую специальность имеет, каждый день может ходить в клуб, библиотека рядом, бери любую книгу, читай. Вечерами кино, танцы. Жена… Чего ему не хватает? Зачем идет в пастухи? Не верится что-то… Может, так, пошутил? Да нет, на Гену это не похоже, он парень серьезный, — думал Степан, шагая к дому. — Чудак, ей-богу, чудак. У меня нет специальности, вот и гоняют из стада в стадо. А с этим Кадаром… Нет, правильно сделал, что ушел. Пусть теперь Гена помучается, раз такой умный. Посмотрим, как у них с бригадиром дела пойдут. Будет ли таким же честным, как сейчас, или совесть свою в карман спрячет?»

На стене висела афиша. «Сходить в кино, что ли? «Белый Бим Черное ухо». Про собачку, кажется. Говорят, интересно». Он взглянул на часы. Без десяти пять, а начало в семь.

Вдруг кто-то сильно хлопнул его по плечу:

— Ба, кого я вижу!

Степан оглянулся: рядом с ним стоял Алешка Захаров. Они когда-то рубили лес в одной бригаде, потом в армии служили в одно время, но в разных частях, переписывались. А вернулись домой — вроде бы и не ссорились, но и друзьями не стали. Так, знакомые, не больше. Алексей давно уже толком нигде не работал, отовсюду его выгоняли за пьянство.

— Здравствуй, Алеша, — вяло промолвил Степан, поднимая глаза на рослого Захарова.

— Ты чего такой мрачный? Кто тебя обидел, скажи!

— Никто. На душе тоска. — Степан все еще думал о странном, с его точки зрения, поступке Геннадия.

— Значит, болен. Лечиться надо. Лекарство от тоски знаешь?

— Я бы не против, да хочу в кино сходить, давно не смотрел.

— Успеем. Зайдем ко мне на работу, посидим маленько, потом пойдешь в свое кино.

— Ты где теперь работаешь? — спросил Степан. Он знал, что в последнее время тот был грузчиком в магазине, но за прогулы его уволили.

— Кочегаром в центральной котельной.

Они пошли в котельную. Там было дымно и неуютно. В топке вяло потрескивали сырые чурки. В углу стоял расшатанный деревянный топчан.

— Мой рабочий кабинет. Располагайся, — засмеялся Алешка.

— Хороший кабинет. Главное, тепло, — в тон ему ответил Степан.

Алешка расстелил на топчане газету. Достал две кружки, полбулки хлеба и кусок вареного мяса. Степан, глядя на это, вспомнил обильный стол у Гены Умтичана, и ему вдруг стало жалко Алешку: «Вот так живет, бедный, изо дня в день…»

— Ты что не спрашиваешь, почему меня, пьяницу, вдруг приняли кочегаром? Угадал твои мысли?

— Зачем спрашивать?

— А не удивляешься?

— Нет, не удивляюсь. Кочегары тоже нужны.

— Правильно, друг. У нас всякий труд почетен.

Степан промолчал. Он невольно мысленно сравнивал Гену с Алешкой и снова недоумевал, не верил, что Гена всерьез решил пойти в пастухи.

— Ты на сколько дней приехал? — прервал его размышления Алешка.

— Думаю, что насовсем…

— Да? — удивился тот. — Тебя переводят или как?

— Сам отказался. Ушел из бригады.

— Тю-ю… — присвистнул Алешка. — Почему? Пастухам же хорошо платят! Денег небось вагон, а? Оленья печенка, языки, пыжики и все такое…

— Да что деньги… Деньги везде заработать можно. Измучился я с оленями. Ни седла, ни другого снаряжения… Не работа — каторга!

— Вообще-то верно. Меня тоже хотели в пастухи упрятать. Но я не дурак! Пусть другие в этой чертовой тайге мерзнут. Ты правильно сделал, Степа. Ну их к бесу… Пыжики мы и так достанем. Не прозябать же из-за них в глухомани. Просись в кочегары. Один у нас уезжает. По семейным обстоятельствам.

— А возьмут меня?

— Конечно. Еще и обрадуются.

— Боязно что-то. Вдруг засну и заморожу систему? Что тогда?

— А ничего… Проснешься — исправишь, — засмеялся Алешка.

— Хорошо, я подумаю. Посоветуюсь…

— Ну ты даешь! Чего тут думать? Работа кочегара в сто раз легче, чем будни оленевода. Тут, во всяком случае, как ты верно заметил, тепло, светло и комары не кусают, — и он опять рассмеялся.

Напрасно в тот день Белый Бим Черное ухо вглядывался в зал и призывно лаял. Степана среди зрителей не было.