Дом у реки

Она чистит зубы над треснувшей раковиной в углу комнаты, надевает ночную сорочку, забирается в кровать и накрывается одеялом. Все еще глядя на паучка, она позволяет мыслям свободно течь, пересекая границы между настоящим и прошлым и устремляясь к будущему, словно паутина, выплетаемая в дальнем углу комнаты.

Грядущие дни беспокоят ее: свадьба, воссоединение прошлого и настоящего, бередящее старые раны. Она думает о Теде, лежащем на другом конце долины в объятиях другой женщины. С этими мыслями приходит знакомое ощущение — холодная хватка паники, тот же невыносимый ужас, который она испытала, беспомощно глядя на взмывающие к небу дым и языки пламени. Здравствуй, тревога, мой старый друг.

Кит ворочается под одеялом. Темнота нависает над ней, давящая, тяжелая. Она теперь часто лежит вот так часами, мучаясь от бессонницы, ставшей в последнее время ее постоянным гостем. Но вместо того, чтобы проводить без сна всю ночь, позволяя мыслям бегать кругами до самого рассвета, она выскальзывает из-под одеяла, накидывает шелковый халат и поднимается по винтовой лестнице в башенку, где теперь стоит ее компьютер и валяются в хаосе книги и бумаги. Взяв лист, она читает последний абзац, его корявые слова, и ставит жирный чернильный крест, перечеркивающий их все. Ее последняя неудачная попытка вернуться в мир воображения. Смяв лист, она отбрасывает его к остальным, высыпавшимся из переполненного мусорного ведра. Затем, вздохнув, опускается на знакомый стул за столом и вспоминает о пауке, выплетающем свою паутину, нить за нитью. Попытавшись выкинуть из головы все мысли о семье, она включает компьютер, чтобы снова лицом к лицу встретить пустоту экрана.

Прошлое 1986–1987