Дом у реки

— Я Тед. Приятно познакомиться.

— Сибелла, — ответила она, пожав его руку, и он почувствовал, будто его пронзил небольшой электрический разряд.

— Должен сказать вам спасибо за вашу помощь тогда… за ваше спокойствие и доброту… ну и… за то, что пожертвовали своим прекрасным шарфом.

Сибелла улыбнулась:

— Все это ерунда. Главное, чтобы с дочкой все было хорошо.

— Да, с ней все хорошо.

Они снова замолчали. Только звук тикающих часов заполнял тишину, воцарившуюся на кухне. Сибелла посмотрела на него поверх своей чашки:

— А с вами все хорошо? Я заметила, как вы испугались. Но это нормально. Наверняка тяжело наблюдать за страданиями своей дочери, осознавая, что не можешь облегчить ее боль прямо сейчас.

Тед удивился, что она спрашивает о том, как чувствует себя он. Но еще больше был удивлен своей реакции.

— Д-да, конечно, я в порядке.

Он сделал еще глоток чая. Ее кожа цвета молока. А глаза — цвета платья, такие же темно-зеленые, точно лесной мох. Ей около тридцати.

— Вы занимаетесь керамикой?

— Да.

Слишком молода, чтобы сидеть тут в одиночестве, в компании глиняных горшков и печи для обжига. Как вообще она это переносит?

— Я слышал, вы потеряли мужа? — спросил внезапно он, чувствуя необходимость этого вопроса. — Я вам очень сочувствую.

— Спасибо, — ответила она и подняла на него взгляд.

Он понял, что тонет в его зеленой глубине. Ему так хотелось протянуть руку, коснуться ее, как-то утешить или успокоить. Но она наверняка посчитала бы его старым извращенцем.

— В этом месяце будет семь лет, как погиб мой муж, — тихо проговорила она.

— Как его звали?

— Патрик.

— Можно я спрошу, как он погиб?

— Он был управляющим на молочной ферме в Стаффордшире. Поехал в поле на тракторе, выскочил из него, чтобы закрыть ворота, но какой-то предохранитель сломался, и трактор просто наехал на него. Это был жуткий несчастный случай. Во всяком случае, так мне сказал следователь.

Тед смотрел в свою чашку.

— Мне так жаль. Вы долго были женаты?

— Два года.

Тед молчал, чувствуя, что ей есть что еще сказать.

— Я тогда была на девятой неделе беременности. И через два дня после похорон потеряла ребенка. Потом пришлось продать почти всю землю, что была у нас, чтобы погасить долги, которые мы накопили после нескольких неудачных лет на ферме. Жизнь, которую я знала, будущее, которое хорошо себе представляла, в одночасье исчезли. Потери накладывались одна на другую. Я переехала сюда, чтобы начать жить заново, постараться забыть о той боли. Но нет, — она грустно улыбнулась. — О боли не забыть. Она остается навсегда.

— Мне очень жаль. — Тед протянул руку и сжал ее теплые пальцы. Оба молчали. На мгновение Тед подумал, какая странная штука жизнь, вот так вдруг обнаруживаешь себя на совершенно незнакомой кухне с совершено незнакомым человеком, и оказывается, держаться с ним за руки — это самое естественное, что только есть в мире. Он как будто точно знает, что должен утешить ее и не хочет ее отпускать.

Сибелла отстранилась первой. Подняла руку и смахнула набежавшую на щеку слезу.

— Простите. Семь лет прошло, а все еще иногда накатывает.

— Я понимаю.

— Да, понимаете.

— У меня, конечно, не то же самое, но очень близко. Моя мать умерла, когда я был ребенком. Отец умер, когда я был еще совсем молодым. В последние годы он страдал от деменции, и я был его опекуном. Мы никогда не были близки с ним, но я едва справился с этой потерей. Не представляю, каково пришлось вам. Горе обезоруживает и сбивает с ног… особенно такое чудовищное горе.

Сибелла кивнула:

— Это так.

— Вы больше не вышли замуж?

— Нет.

— Вам тут не одиноко?

Она пожала плечами:

— Иногда бывает, но здесь мне хорошо. — Вздохнув, она снова улыбнулась ему: — Простите, не знаю, зачем я все это рассказала вам. Обычно я не пытаю незнакомцев трагическими подробностями моей жизни. Вряд ли это тот тип светской беседы, который пристало вести новым друзьям за чашечкой чая.

— Вряд ли. Но такова реальность.

Тед подумал, что этот разговор оказался единственным реальным из всех, что у него были в последние много месяцев. Они смотрели друг другу в глаза, и он снова почувствовал этот всплеск энергии, захвативший их обоих. Контакт. Понимание. Непонятно, что это было, но он чувствовал себя ошеломленным. Оказалось, чай в чашке закончился.

— Кажется, мне пора идти.

— Да, конечно, — кивнула Сибелла.

Выйдя во двор, он увидел, как сквозь облака пробивается яркий солнечный луч, который, точно прожектор, падает на долину. Высоко в небе нарезает круги ястреб, его крик эхом разносится по округе. И все это вместе выглядит потрясающе красиво. Тед с улыбкой сказал Сибелле:

— Спасибо вам за чай и за беседу.

— Пожалуйста.

Вдруг он понял, что ему требуется недюжинная сила воли, чтобы повернуться и уйти отсюда. У ворот он остановился и оглянулся. Она все еще стояла там и смотрела ему вслед.

— Я приду на следующей неделе, — крикнул он. — С бумажником. Куплю у вас что-нибудь.

Она подняла руку в знак признательности, и он почувствовал, как ее улыбка возносит его все выше.

Четверг