Дом у реки

33

На Рождество Тед пригласил Еву, Марго и Люси, которая недавно вернулась из затянувшегося путешествия, на ужин в паб. Это была их первая встреча после того, как Тед и Сибелла стали официальной парой. Марго делалось страшно от одной только мысли о том, как все сейчас будут натянуто радоваться и постоянно цепляться к ней, поэтому, стараясь быть как можно незаметнее, она скользнула на заднее сиденье машины Теда, когда он приехал забрать ее в Уиндфолз. Впереди сидела Сибелла, одетая в красное пальто, с распущенными рыжими волосами. Тед был на подъеме и неприкрыто ликовал: он только что вернулся из Лондона, где его новая — первая после долгого перерыва — пьеса «Истощение» снискала немалый успех у критиков. Казалось, он был решительно настроен докопаться до Марго и вытянуть из нее все подробности о том, как она сейчас живет. Она же отвечала на все его вопросы односложно и как будто даже механически.

— Как дела в школе? — спрашивал Тед, поворачи вая на крутых виражах главного шоссе Мортфорд.

— Прекрасно.

— Справляешься с нагрузкой?

— Угу.

— А с мамой как?

— Нормально.

Она заметила, как Тед с Сибеллой обменялись взглядами. Естественно, они считают ее просто капризным подростком, который никак не хочет принять новой жизни отца и его новой избранницы. Ну и пусть. Так проще.

Люси и Ева уже ждали их в пабе на высоких табуретах у стойки бара. Люси была вся золотистая, загорелая, с волосами, заплетенными в тугие косички, одетая в струящиеся шелковые одежды. Три ее месяца в Индии превратились в шесть благодаря пьянящему, но обреченному на неудачу страстному роману с коллегой-йогом. Она выглядела невероятно здоровой и сияющей. А вот Ева… Ева как раз наоборот — выглядела совсем уставшей от материнских забот с малышкой Хлоей.

Тед заказал шампанское и потчевал их театральными историями. Сестры грызли рождественское печенье. Марго попыталась раствориться в их радости и приподнятом настроении, сделать вид, будто ей тоже весело, но стараясь ни с кем не говорить. В какой-то момент она извинилась и тихонько сбежала в дамскую комнату. Люси отправилась за ней и нагнала возле умывальников.

— У тебя все в порядке, Марго? Ты какая-то сама не своя сегодня.

— Угу, — буркнула она в ответ, не отрывая взгляда от намыленных рук, вода была обжигающе горячей.

— Точно? — Люси прищурилась. — Такое впечатление, что тебя как будто кто-то выключил. Как будто твой свет погас.

Марго посмотрела в зеркало на сестру.

— Свет погас? Просто ты слишком долго была в Индии.

— Что там дома-то? Странно, наверное, быть все время с мамой?

— Она слишком занята своей книгой, — ответила Марго.

Люси вздохнула:

— Я знаю. Знаю, что это тяжело, но мы должны дать Сибелле шанс. Ради папы.

Марго покачала головой:

— Да не в Сибелле дело.

Люси кивнула, явно намереваясь как следует перемыть косточки подружке их отца.

— Да, кажется, она нормальная, но вдруг это только поначалу? — улыбнулась она сестре. — Здравомыслие — это же редкость для нашей семейки. Интересно, что она нашла в папе?

Марго едва сдерживала смех.

— Волосы у нее просто шикарные.

И, почувствовав на себе пристальный взгляд Люси, едва отпрянула, когда та вцепилась в рукав ее толстовки.

— Это что, старые шмотки Евы?

— Очень удобно, — ответила Марго, пожав плечами.

— Безобразие. Надо отвезти тебя по магазинам.

Ты же у нас такая красотка, тебе не следует прятать это.

Марго вспомнила, когда в последний раз ощущала себя красивой. Это было в тот вечер, когда она стояла на сцене, все смотрели на нее, все восхищались ею, все ей аплодировали. Вспомнила взгляд мистера Хадсона — как она ему радовалась. Так что ей не следует привлекать к себе внимание. Она теперь точно знает, что происходит, если ты делаешь то, что потом причиняет боль. Что никак нельзя контролировать.

Дверь в дамскую комнату распахнулась.

— Вот вы где! — воскликнула Ева, ныряя внутрь. — Мы препарируем папу и Сибеллу? Я должна поучаствовать в этом!

— Только быстро, — Люси кивнула. — Закрой дверь и говори, что ты о них думаешь.

— Мне бы хотелось невзлюбить ее, но, кажется, наш папочка молодец. А что вы скажете?

— А ты подумай о том, что она одна из тех неприятных женщин, которые умудряются выглядеть великолепно без намека на макияж, — заметила Люси. — Так что мы с тобой согласны. Он смотрит на нее, как восторженный щенок. Это пугает.

— Как ты думаешь, что она в нем нашла? — спросила Ева. — Он же старик для нее.

— Я ей задала тот же вопрос.

Ева уставилась на Люси:

— Да ладно! Ну конечно, ты сделала это. И что она ответила?

— Ответила, что он милый и любящий, и добавила, что у него блестящий ум.

Марго смотрела на дверь и думала, что больше всего хочет сейчас оказаться дома, забраться под одеяло и быть подальше от пристального внимания сестер и отца.

— Я говорила Марго, что ей надо привести себя в порядок, сказала Люси, меняя тему разговора. Все эти старые толстовки и спортивные штаны ей совершенно ни к чему.

— А мне нравятся, заявила она, опустив голову, — и вообще, в жизни есть вещи поважнее одежды и косметики.

Ева повернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало, одернула широкую блузку и поправила специальные прокладки для кормящих мам в лифчике.

— Боже, у меня такие огромные сиськи! Мне казалось, я быстро похудею после беременности, акушерка сказала, что ребенок вместе с молоком высосет из меня весь жир, но, кажется, она наврала. Никогда такой толстухой не была!

— Может, вы уже прекратите? — воскликнула Люси. — Вы обе просто прекрасны! А если чувствуете себя не очень хорошо, то, может, стоит пойти ко мне позаниматься йогой?

Ева и Марго переглянулись и расхохотались.

— Что? Это на самом деле весело. Йога полезна для любого тела. Это мантра нашей студии. Тебе точно понравится, Ева.

Но та только закатила глаза:

— Люси, да если бы у меня появился хотя бы час, свободный от вечно орущего и недовольного существа, которое постоянно цепляется за меня и требует то еды, то чистых подгузников, знаешь, что бы я сделала? Я бы забралась под одеяло и поспала.

Да, подумала Марго, я тоже.

— Да нет, — не сдавалась Люси, — тебе, наоборот, стало бы лучше после занятий. И тебе, Марго, это добавило бы сил. А то ты выглядишь такой… такой…

Сестры принялись разглядывать Марго в зеркале.

Люси не закончила фразу, но Марго понимала, что она хотела сказать. Сальные волосы, тусклая кожа, уродливая серая толстовка с капюшоном, которая то и дело норовила подчеркнуть ее тело. Она знала, что сестры заметили эту омерзительную, безобразную правду, которую она так старательно прятала ото всех.

Она смотрела на свое отражение в зеркале над раковиной и поражалась тому, что оно все еще там есть. Ведь она ощущала себя такой опустошенной, точно полая изнутри кукла. Сломанная кукла, которую нельзя починить. Сухой листок, готовый улететь по ветру.

Ева зевнула:

— Нам надо возвращаться. А то они поймут, что мы говорим о них. Да и вообще. Чем быстрей мы закажем десерт, тем скорее я вернусь домой и лягу спать. И если на нас не снизойдет рождественское чудо, Хлоя опять поднимет меня в два часа ночи, чтобы я покормила ее.

Вернувшись за столик, Марго позволила разговорам и смеху увлечь себя. Все обменялись подарками и попытались порадоваться наступающему Рождеству. Пили шампанское, ели печенье. Тед не мог оторвать взгляда от Сибеллы, которая сидела положив руку ему на колено. А он вел себя так, точно выиграл главный приз на ярмарке, гигантского плюшевого мишку, и теперь ни за что его никому не отдаст. Ева беспрестанно зевала и смотрела на часы, а Люси только и говорила что про свое невероятное путешествие по Индии. Марго казалось что она наблюдает за их бурлящей, счастливой жизнью точно из-под толщи воды или из-за стекла. Наконец Гед оплатил счет и отвез ее в Уиндфолз.

Всю зиму Марго тщательно оберегала свой постыдный секрет, жгучий, точно раскаленный уголек. Она часами лежала на кровати, то читая книги, то слушая музыку в наушниках, то впадая в странное состояние ступора — не сон, но и не бодрствование. Иногда она таскала вино из шкафа на кухне, зная, что Кит все равно не заметит пропажи. Она выпивала его в своей комнате, наслаждаясь недолгим кайфом, благодаря которому на время забывалась. Иногда она покупала сигареты и курила, сидя на подоконнике, пока ее не начинало тошнить. Теперь она одевалась в самую широкую и мешковатую одежду Евы, совсем перестала следить за волосами, так что они стали напоминать какое-то гнездо. В школе она ходила с опущенной головой и делала только тот предельный минимум, который позволял ей там выживать. Ее больше не интересовали ни школьные постановки, ни результаты экзаменов. Постыдный секрет забирал всю ее энергию. Ей дико хотелось, чтобы все это оказалось просто сном, но каждое утро она просыпалась, зная, что нет, это не сон. Что все это явь.

В последний день накануне Пасхи и весенних каникул Марго вышла из школьного автобуса и от правилась домой пешком. Это был не самый удачный день. Учительница английского поставила ее перед всем классом и начала распекать за то, что она так и не сдала итоговое сочинение.

— Я ничего не понимаю, Марго. — Поток недовольства учительницы обтекал ее со всех сторон, она стояла низко опустив голову. — Это же совершенно на тебя не похоже — так безалаберно относиться к своей работе!

Может, вы просто меня плохо знаете, думала Марго, закипая внутри. С самого утра она чувствовала себя усталой и раздраженной, спина несильно, но неприятно болела и не давала ей расслабиться и принять хоть какую-то удобную позу. Она как могла сдерживала себя, чтобы не нагрубить учительнице в ответ и не выскочить из класса. На ланче она уронила свой поднос в столовой, чем вызвала поток насмешек со всех сторон. Так что остаток дня Марго провела в уборной для девочек, сидя в кабинке и плача безо всякого повода.

На дорожке она заметила стайку одноклассников. Они весело что-то обсуждали. Среди них был Джейми и еще несколько ребят, игравших в том спектакле. Марго натянула капюшон поглубже на голову и свернула на лесную тропку, которая вела к реке. Так она срезала почти половину пути до Уиндфолза.

Оказавшись в лесу, Марго поняла, что раздражение, которое мучило ее весь день, немного улеглось. Весеннее солнце набирало силу, в лесу уже стоял запах черемши. Впереди целых две недели каникул — ни школы, ни школьного автобуса, ни кого, с кем не хочется сталкиваться. Она знала, что мать уже вот-вот закончит свою безумную гонку с текстом.

— Осталось всего две главы, милая, — сказала она сегодня за завтраком. Глаза ее были совершенно остекленелыми.

Вот и с ней можно будет не пересекаться. Ева занимается своей маленькой дочкой. Люси собирается открывать собственную йога-студию в Бате Так что все пасхальные каникулы Марго проведет в полном одиночестве.

Может, она наконец напишет сочинение по английскому и вообще займется уроками.

На половине пути, среди залитых солнцем деревьев Марго вдруг почувствовала, что внутри у нее как будто что-то расслабилось и хлопнуло. Она даже услышала этот хлопок. И в этот же момент почувствовала, как что-то горячее выливается из нее и течет по внутренней стороне бедер. Она замерла, потрясенная этим ощущением. Неужели она обмочилась?! Вот так, вдруг, внезапно. И в эту же секунду тело пронзила жуткая опоясывающая боль. Резкая и острая, точно впившийся ремень. Марго ухватилась за ствол ближайшего дерева, навалилась на него, пережидая, когда боль утихнет. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Внутри как будто что-то клокотало и шевелилось, чтобы выйти из нее.