Плахта

— Не беспокойся, любимая, здесь целые мятные поля.

С трудом дождавшись утра, влетела в палату. Саша, увидев меня, расплакалась. Она ждала маму и испугалась, что ее тоже больше нет. Я обнимала своего ребенка и целовала остатки ручки, закупоренные бинтами. Благодарила персонал за сидение с ребенком всю ночь. Дочь коротко улыбнулась, заказала розовый протез и задремала.

Так я осталась жить в больнице вместе с ранеными, врачами, сестрами, санитарками. Чувство страха не отпускало ни на минуту. В палате зияли огромные окна и круглосуточно норовили свалиться на пол. Выстрелы звучали слишком громко, казалось, самоходная пусковая установка стоит посреди коридора и перезаряжается каждые двенадцать минут. Саша вздрагивала от всякого большого и маленького удара. Я рассказывала ей сказки, а она возмущалась, что давно уже не маленькая. Для меня она оставалась крохой. В соседней палате семилетняя девочка с осколочным ранением головы безостановочно звала маму. Ее мама со страшим братом погибли два дня назад.

В среду девятого марта объявили «зеленый коридор», и началось страшное. Крик, паника, беготня. Пешие люди выстроились перед городской администрацией в ожидании автобусов. За ними — вереница непрогретых машин. Иванка уехала с семьей Максима. Я осталась.

Больницу удалось эвакуировать в четверг, как раз в день рождения моей мамы. Нас привезли в Киев, в клинику «Добробут». Вместе с Сашей приехало еще шестеро детей без ручек, ножек, с пулевыми ранениями головы и позвоночника. Потом — запад Украины и лечение в Италии.

Саша держится. Прыгает на батуте и наминает булку с «Нутеллой». Продолжает рисовать и снимать видео, поднимает обе ручки, чтобы повисеть на перекладине и вспоминает, что левой больше нет. Она с детства левша, следовательно, переучивается писать, резать хлеб и размешивать мед в молоке правой. До сих пор всего боится. Шипения, с каким взвинчивается крышка на бутылке с газировкой, и свиста закипающего чайника. С восторгом вспоминает встречу с Папой Римским и то, как епископ бережно погладил ее по голове:

— Представляешь, рука теплая и пахнет яблочным пирогом.

Вскоре состоялся длительный перелет через океан. В Нью-Йорке семилетний мальчик Кевин, узнав о трагедии, случившейся с Сашей, попросил выделенные ко дню рождения деньги отдать пострадавшей девочке. Записал видеообращение. Саша в ответ записала свое.

После смерти Миши ощущаю межзвездную пустоту. Тягостную и беспробудную. Каждое утро просыпаюсь и заново окунаюсь в реальность. Не могу поверить, что любимого нет, а у дочери не хватает одной ручки. Четыре месяца плакала непрерывно, пока не выплакала себя всю. Поначалу очень злилась на мужа и приставала с упреками: «Ну как ты мог? Как ты мог уйти в самый неподходящий момент?», но стоило закрыть глаза, все возвращалось на круги своя: наш дом, каминные беседы и Мишин пятничный букет.