В свободном падении

Набравшую было мощь декламацию прервали резкие всхлипы, вскрики, стук падающей мелкой мебели. Я вскочил, спрыгнул с тахты, бросился вниз, ломая ступени, архаичную решётку снеся по пути.

Первой я увидел Йоко-Аню, мечущуюся по студии без смысла, с дамской сумочкой на вытянутых руках. Вадим лежал на полу и шумно исторгал изо рта настоящую радугу: красный, оранжевый, жёлтый, синий — эти цвета, вперемешку, изящными мазками покрывали обеденный стол, диван, пол, подушки. Судя по тому, как держала Аня в руках свою сумку (как крепко обосравшегося чужого ребёнка), вонючая радуга проникла и туда, в её священные недра.

Я почувствовал дыхание на своём плече: Нина, прижавшись ко мне, деликатно стояла сзади. Йоко-Аня ругалась, верещала, вопила, переключаясь местами на ультразвук. «Сделай же что-нибудь!» — прошептала за спиной Нина. Я только покачал головой — стихию такого масштаба было не остановить, как не старайся. Вадика всё рвало и рвало, казалось, этому не будет конца, пока всю квартиру не окрасит Вадим содержимым своего желудка. Я взял под лестницей пустой холст и подложил перед ним, тут же ретировавшись. Вадик послушно схватил его руками и вырвал и на него, оставив яркий, сюрреалистический мазок.

— Анатольичу понравится, — объяснил я свои действия ошалело глядевшей на меня Нине. Конечно, ни черта это ему не понравится: Анатольич старый, скучный, академичный художник позапрошлого века, надеяться на то, что в нём вдруг проснётся тяга к такому радикальному авангардизму на исходе пятого десятка лет, не приходилось. Я отложил холст к стене. Вадик же, наконец, сделав пару прощальных всхлипов, торжественно упал лицом в собственный шедевр. В собственный, если хотите, masterpiece.

А потом в ванной шумела вода, и чавкала выжимаемая губка. Аня пыталась спасти свою обесчещенную вещь. Нина прижимала мокрую тряпку к Вадикову лбу и поила его прохладной водой с льдинками. Я стоял в немом отупении перед форточкой — мне велели открыть её, и я так и остался стоять перед ней, беспомощный, как разрядившийся робот.

— Что ты встал? — удивилась деловитая Нина. Она уже закатала по колено джинсы и надела фартук, готовая к устранению зловонного беспорядка. — Пойди в аптеку, купи угля, аспирина и влажных салфеток. У тебя есть деньги?

Деньги? Может быть, что-то есть.

В карманах я нашёл обильную, замусоленную мелочь. Допив оставшийся вермут, я взял с комода пачку с единственной сигаретой и отправился вниз. В подъезде пахло мёртвыми крысами…