Светован. Штудии под шатром небес.

Не думай о дороге, пускай она о тебе думает

— Вы много дорог прошли?

— Дорога — как золотая жила жизни. Дорог много, но выбираем мы одну. Много не ведут никуда. Ведет одна. И Кто-то ведет, ежели ты все время в дороге. И если ты уже выбрал дорогу, не думай о ней. Пускай она думает о тебе. Тогда дорога становится путем.

— Что такое путь?

— Это — выбор. Каждый выбирает свой путь — то есть закон, по которому живет и умирает.

— Куда ведет путь?

— Путь ведет к двум самым важным на свете вещам: примирению и служению

— В чем заключается примирение?

— Во всем. Живи в согласии с миром зримым и внутренним. Принимай все, как надлежит, как твое. Тогда не будет работы ненавистной, беды непоправимой, судьбы горькой. Принимай открыто и благодарно, как подаренное только тебе, приготовленное только для тебя. И заметишь, что во всем можно найти смысл, пользу и радость надобности. Это и называется примирением.

— А служение?

— В этом холодном, равнодушном и распахнутом мире всегда есть те, кто протянет руку помощи. Так почему бы такими не быть нам?! Каждый может честно служить на своем месте, по возможности своих сил и умения. Высшим служением есть умение поддерживать в человеке божественную сущность, не жертвуя при этом человеческой.

— Как к этому придти?

— Ищи наитием. Служи ему. Заслужи его. Чин служения надобно заслужить.

— В чем смысл вашей жизни?

— Жить в согласии с духом. В суровой чистоте души. В душевном равновесии. Это обеспечивает солнцестояние моей жизни.

— С чего это началось?

— Со смерти. Чтобы ощутить полноту жизни, надобно в себе что-то умертвить. Я умертвил страх. Это было на Красном поле, когда мы, невооруженные и растерянные пацаны, обороняли Карпатскую Украину. Возле меня под насыпью лежал товарищ, и его настигла пуля. У меня закончились патроны, и я тоже вытянулся на земле рядом с убитым парнем. Еще минуту назад мы были совершенно одинаковыми, у нас были одни и те же стремления. Теперь его сердце стало холодным и спокойным, а мое — переполненное страхом и растерянностью. Я вдруг понял, что мне хуже, чем ему. И я шептал-просил, чтобы он поделился со мной тем холодным спокойствием. Но так, чтобы я не умер, а только чтобы умерло во мне то, что мешает достойно прожить отпущенные минуты, часы или дни… И я молился: "Да будет воля Твоя!" Потому что более длинной молитвы для таких минут нет. И я жил. Я поднялся со смертного ложа и начал с новым смакованием проживать то, что мне отпущено. Смертию смерть поправ…

— Что такое смерть?

— Об этом долго говорить. А ежели кратко, то за смертью стоит самая большая тайна мира. И совсем не печальная. На моих руках умер не один человек. Обычно умирающие жалеют об одном и том же: не хватило смелости жить на полную, заниматься тем, к чему лежала душа; чересчур много сил отдано скучной работе, добыванию хлеба насущного; не насмелились открыть свои сокровенные чувства; растеряли друзей; боялись перемен; слишком прислушивались к чужим оценкам и советам; мало позволяли себе свободы…

— А сколько свободы нужно для человека?

— Сколько и воды. То есть, сколько может употребить. Себе для укрепления, миру на пользу. Нельзя быть полностью свободным от мира, как хотел этого наш великий мудрец Сковорода. Потому что безграничная свобода есть разновидностью рабства. Рабства досуга, праздного духа. А это — оборотная сторона неволи. Точно также, как и полная победа над чем-то. Тогда победитель одиноко остается перед пустотой, перед кладбищем. Как Александр Великий… И чтобы ты знал: свобода заключается не в том, чтоб обязательно быть свободным от всего и всех. Высшая свобода в том, чтобы быть там, где все и как все, но оставаться при этом самим собой.