Реквием

6

СОРРЕЛЛ

Мне здесь не нравится. Воздух слишком чист, небо слишком серое. Облака висят слишком низко, нависая прямо над линией деревьев, заслоняя горы на другой стороне озера. Я смотрю на вид из окна, возмущаясь чистотой всего этого, скучая по хаосу Лос-Анджелеса, в то же время, не видя ничего из этого вообще.

Тео, стоящий у костра.

Эти темные, непроницаемые глаза.

«Ради всего святого, Восс. Возьми себя в руки».

Качаю головой, стирая из памяти образы вчерашней вечеринки. Я больна, искалечена и сломлена. Я никогда никого не презирала так сильно, как Тео, но оба раза, когда я была в его присутствии, внутри моего тела происходило что-то странное. То, как переворачивается мой желудок. То, как мои ладони становятся липкими. Черт, как мое сердце начинает выпрыгивать из груди, как бешеный барабан. Я не могу ничего из этого объяснить. Моя реакция на него не имеет ничего общего с тем, как сильно я его ненавижу. Это не то, что я испытываю, когда нахожусь в его присутствии, и это кажется таким чертовски неправильным.

Я не должна думать о Тео. Единственный раз, когда должна позволить ему проникнуть в мои мысли — это когда планирую его гибель, но…

Жестокий изгиб его рта, когда парень стоял там, ухмыляясь мне.

То, как двигались мышцы его горла, когда он пил из бутылки текилу…

Давление его руки на мою руку, когда парень остановил меня, чтобы я не ушла…

Его запах, наполняющий мои чувства — мята и бергамот. Слабый намек на кожу…

Черт побери.

«Господи, помилуй, я так облажалась».

Качая головой, прижимаю телефон к уху, слушая мурлыканье мелодии звонка, покусывая внутреннюю сторону щеки. Я боялась этого звонка, но он должен быть сделан. Я должна отзваниваться Рут каждый вечер в восемь, но никак не могу продержаться целый день, когда все это дерьмо крутится у меня в голове. Тео сказал мне спросить ее о Генри. Хотя я не хочу доставлять ему удовольствие делать именно то, что он приказал, мне также нужно знать, что, черт возьми, здесь происходит, и нужно знать прямо сейчас.

Я приехала в «Туссен», думая, что у меня на руках все карты, хотя на самом деле Рут послала меня в логово льва, безоружную и плохо подготовленную. Если есть какая-то связь между Тео и Рут, то это жизненно важная информация, которую я должна знать. Если и когда с ним что-нибудь случится, я буду самым первым подозреваемым в списке полиции, если в прошлом Тео есть хоть что-то, что могло бы связать его с Рут.

Идут гудки.

Я вешаю трубку и звоню снова, и на этот раз звонок сразу переходит на голосовую почту.

Отлично. Теперь Рут отклоняет мои звонки.

Что это значит? Знает ли она, что я снова разговаривала с Тео, и что я чертовски зла из-за миссии, на которую она меня послала? Не может знать. И все же что-то шевелится у меня в затылке, разъедая меня изнутри. Вчера вечером Рут так странно разговаривала по телефону. Резко и зло, даже для нее. Положив телефон на тумбочку, я собираю сумку на день, хватаю книги, которые мне понадобятся для занятий.

«Лучше поторопись, Восс», — фальшиво напевает Рейчел мне на ухо. — «Ты опоздаешь».

— Знаю, — огрызаюсь я в ответ. — Если бы не думала о том, что ты сказала бы мне сделать прошлой ночью, то я бы никогда не пошла с теми девушками, и не мучилась прямо сейчас.

Я все еще терзаюсь мыслями о Рут и Тео, когда выбегаю из своей комнаты… прямо в одну из девушек с прошлой ночи. Слава святому милосердному ублюдку, что это не Мэл. А симпатичная блондинка, Ноэлани. Я не уделяла ей слишком много внимания прошлой ночью, но девушка похожа на одну из моих старых подруг из Лос-Анджелеса. Выгоревшие на солнце волосы. Ярко-голубые миндалевидные глаза. Веснушки на переносице. Это действительно сверхъестественно. Мне нравится эта девушка, хотя я ничего о ней не знаю. Она улыбается мне, одаривая дружелюбной улыбкой, когда я резко останавливаюсь, чтобы не врезаться в нее.

— Привет, — говорит она. — Ты тоже, да?

— Что тоже?

— Проспала будильник? Клянусь, всего один раз отложила его, и вот я здесь, в трех секундах от того, чтобы получить выговор. — Ее рубашка с принтом индийской спирали помята. Под глазами темные тени скрываются под плохо нанесенным тональным кремом. Теперь, когда пригляделась к ней поближе, девушка выглядит так, словно только что встала с кровати.

— Я так понимаю, ты осталась на шоу прошлой ночью? — дразню я ее. В то же время мне также претит мысль о том, что она решила остаться и стать свидетельницей представления, которое устроили Себастьян и Эш.

Ноэлани пару раз моргает, глядя на меня, как будто пытается понять, о чем, черт возьми, я говорю, но затем выражение ее лица мрачнеет. Она изучает меня взглядом, который я могу назвать только любопытным.

— Да. Точно. Прошлая ночь. Вечеринка. Ты ушла прямо перед тем, как все началось, не так ли? — хмурится девушка.

— Эм… ну, я бы сказала, что к тому времени, как я ушла, все было в полном разгаре, но, думаю, можно сказать и так.

— Но у тебя ведь не было неприятностей, не так ли?

— Что значит «неприятности»?

— Примерно через пятнадцать минут после того как ты ушла, спустилась группа охранников и разогнала нас. Люди бросились обратно в школу через лес, но директор Форд ждала у главного входа, когда они вошли в двери. Я зашла через заднюю дверь с Мэл и некоторыми другими, но целая куча людей попалась.

— Черт.

— Да. Черт. Себастьян в ярости. Он думает, что кто-то сдал нас ночной охране, но все были на вечеринке. Кроме… — замолкает Ноэлани.

Я уже поняла, к чему это ведет, и мне это ни капельки не нравится.

— Кроме меня, — заканчиваю я за нее.

Ноэлани кивает.

— Да, хорошо. Не думаю, что Себ понимает, что ты ушла раньше. Мэл, Джулия, и я… Думаю, мы единственные, кто знает.

— Я никому ничего не говорила. Я сразу же вернулась сюда. По дороге не видела ни души. Когда вошла, внутри было темно. Директора Форд нигде не было видно.

Ноэлани смотрит мне прямо в глаза, ее песочные брови сходятся вместе.

— В самом деле? Это была не ты?

— Клянусь. Я подумала, что все это было глупо. Не хотела в этом участвовать. И ушла. На этом все. Однако я бы никогда не побежала к охранникам, чтобы донести о вечеринке. Это просто чертовски глупо.

Девушка на мгновение задумывается об этом; я почти слышу, как жужжат шестеренки в ее голове.

— Ладно. Что ж… Я тебе верю. — Похоже, она удивлена, что верит. — Но если Себ узнает, что ты ушла до того, как началось это дерьмо, то решит, что это ты сдала нас Форд. Поверь мне. На твоем месте я бы никому об этом не говорила.

Коридоры полны болтовни и сплетен, когда я направляюсь в комнату «Секвойи» на перекличку. Я опускаю голову, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. К счастью, никто не останавливает меня, чтобы спросить мою версию событий. Не знаю, почему никто этого не сделал, но все равно благодарна.

Мистер Гарретт на десять минут опаздывает. В комнате все еще есть несколько пустых стульев, когда он суетливо врывается в дверь с измученным видом.

— Ну, вы, идиоты, точно знаете, как начать год с правильной ноги, не так ли? — говорит он, окидывая комнату усталым взглядом. Бросает свою сумку на стол, затем поворачивается к нам лицом, руки на бедрах. — Надеюсь, что вы все повеселились, потому что больше никаких шалостей до выпускного не будет, это я вам точно могу обещать. Директор Форд посадит вас, ребята, под замок, пока вы не соберете свои вещи и не уедете отсюда, и это факт.

— Извините, о чем именно вы говорите, мистер Гарретт? — спрашивает девушка с волосами почти такими же черными, как у меня, в первом ряду. Она грызет кончик ручки, озорно улыбаясь.

— Не говори мне эту чушь, Марни. Вы все были там, на той вечеринке, и директор Форд это знает. Просто потому что она не поймала вас всех, не значит, что вы чисты. За то, что произошло прошлой ночью, будут последствия, и я обещаю, они вам не понравятся. Больше никакой общей комнаты отдыха. Никаких вечеров кино. И никакого тако во вторник. — Мужчина проводит рукой по голове — он делал это уже пару сотен раз за это утро, судя по тому, насколько растрепаны его волосы — и вздыхает. — Господи, зачем вам понадобилось портить тако во вторник, вы, маленькие панки? Еда здесь и так отстойная, а теперь мы даже не можем съесть тако?

Я бы громко рассмеялась, если бы не думала, что кто-нибудь заметит.

— Вы теряете почти все свои привилегии, и я не испытываю к вам никакого сочувствия. А теперь давайте побыстрее разберемся с этим дерьмом, чтобы мне не пришлось смотреть ни на одно из ваших лиц. Эмбер Йейтс?

Мистер Гаррет вычеркивает людей из своего списка, делая паузы и корча гримасы на ходу, пропуская имена учеников, которых нет в классе. Он не произносит имя Тео вслух. Очевидно, пропавшие ученики попали в беду, и с ними разбирается кто-то, обладающий чуть большим авторитетом, чем мистер Гаррет.

Весело.

Мои занятия тянутся незаметно. В каждом из них учитель ругает нас за то, что мы идиоты. Профессор химии, доктор Фарр, называет всех нас маленькими извращенцами и предполагает, что нам, возможно, потребуется интенсивная терапия, чтобы преодолеть наши сексуальные пристрастия. Затем разражается тирадой о просмотре порно и о том, что легкий доступ к порнографии является причиной того, что мы все так трахнуты на голову.

Я не узнала ничего нового. Я завершаю занятие, страдая от скуки и просто ожидая, когда пробьет восемь часов, чтобы позвонить Рут. К ужину я так нервничаю и взбудоражена, что подумываю вообще пропустить прием пищи, но и так уже пропустила завтрак и почти не ела салат на обед, так что…

Столовая просто охрененная. Даже я могу это признать. Похожа на столовую из «Гарри Поттера» — длинные деревянные столы со скамейками по обе стороны. Над головой висят большие люстры, всего их пять, все из граненого хрусталя и подсвечников. Полагаю, что свечи поддельные, из пластика, с маленькими переключателями внизу, чтобы включать и выключать их, но когда тяжелые резные деревянные двери открываются и закрываются, впуская новых учеников на ужин, врывается блуждающий по коридору ветерок, и пламя на верхушках свечей словно колеблется и усиливается. Маленькие каплевидные кристаллы раскачиваются, разбрасывая по стенам взрыв радуги. Это очень красиво.

Я сижу одна. Избегаю разговаривать с кем бы то ни было. Даже Ноэлани обходит меня стороной, когда мы все садимся за столы в обеденном зале, поглощая куриную Пиккату. Я точно получу изжогу из-за того, что ем так быстро, но я уже хочу быть наверху, в своей комнате. Мне нужно точно спланировать, что собираюсь сказать Рут, и это займет время.

«Наверное, стоит составить список», — советует Рейчел. — «По крайней мере, подготовь несколько основных пунктов».

Она права. У Рут есть способ заставить тебя замолчать, когда начинает одну из своих тирад. Она пройдется по мне, и я не вспомню ни единого слова, которое хотела бы сказать, если не буду готова.

Схватив тарелку и столовые приборы, я направляюсь к столу с грязной посудой и складываю все в пустую корзину. Я в трех секундах от выхода из столовой. Две секунды. Одна.