Трофей для хоккеиста

Глава 9. Вдвоем

— Ты опять?! — я обиженно вскакиваю со скамейки и уже готова уйти, но Багров смотрит на меня в упор, и его взгляд как будто держит меня.

— Я серьезно.

— И что тебе тогда мешало сегодня хорошенько подготовиться к игре? — язвительно спрашиваю я. — Там твои фанатки на стадионе чуть из трусов не выпрыгивали. Думаю, ни одна из них не отказалась бы тебе помочь!

— Спать с фанатами унизительно, — равнодушно говорит Багров. — Им нужен не я, а свитер с моим номером. И галочку поставить, что они с кумиром перепихнулись.

— А платить за секс, значит, тебе не унизительно?!

— Нет, — он пожимает плечами. — Не вижу в этом проблемы.

Почему-то меня это цепляет так сильно, что я просто закипаю от злости. Как он живет, блин, с такими вывернутыми понятиями?

— А без денег не пробовал? — ядовито спрашиваю я. — По нормальному? По любви?

— Пробовал.

— Ну и как?

— Никак. Она мне отказала и вышла замуж за моего лучшего друга.

Ого.

Мне сразу становится неловко и в то же время как-то… обидно что ли. Одно дело, если бы он ко всем женщинам в мире относился так потребительски, это еще как-то можно было стерпеть. И совсем другое — знать, что где-то существует реальная девушка, в которую Багров был влюблен. По-настоящему влюблен, как все нормальные люди. Цветы ей, наверное, таскал охапками, на свидания приглашал, в рестораны водил, в любви признавался. А не зажимал в спортивной раздевалке и не спрашивал, сколько надо заплатить, чтобы ее трахнуть.

А ведь эта дура наверняка даже не оценила, как он к ней относился!

— Вот сучка, — бормочу я себе под нос.

— Не надо так о ней, — жестко обрывает меня Багров. — Она замечательная девушка. И сделала правильный выбор.

Кажется, я эту замечательную девушку уже заочно ненавижу. Начинаю понимать девчонок, которые притаскивают гадалкам фотки соперниц и просят навести на них порчу.

— Еще скажи, что ты до сих пор с ней общаешься! — фыркаю я, надеясь на отрицательный ответ.

— Конечно. Я крестный их сына.

Ничего себе, как все запущено.

— Она молодец, она правильно все решила, — спокойно повторяет Багров. — Я — плохой вариант. Точно хуже, чем мой друг.

— Почему это?

— Я — профессиональный хоккеист, — пожимает плечами он. — Всегда занят, всегда в разъездах, всегда риск травмы. А еще я не интересный, не веселый, не разговорчивый. Ничего из того, что нравится девушкам. Не пью, по клубам не хожу…

— По некоторым ходишь, — я не удерживаюсь от язвительного замечания, но на самом деле мне жутко обидно, что Багров — звезда мировой, блин, величины! — так негативно себя воспринимает.

— Сама знаешь, зачем я хожу в такие места, — хмыкает он.

— Так почему не прогулялся туда вчера? — агрессивно спрашиваю я. — Заплатил бы, сбросил напряжение — и все! Сегодня нормально бы играл. В чем проблема?

— В тебе.

— Во мне?!

— Ты меня поломала, — хрипло говорит Багров, поднимая на меня тяжелый взгляд. — С тобой было так хорошо… так, как вообще никогда не было…ни с кем. Теперь я хочу тебя. Только тебя. И хер пойми, что с этим делать.

Его откровенность вышибает почву у меня из-под ног.

Я знаю, что он не врет. Влад как будто вообще не умеет врать, и если говорит, то только то, что на самом деле думает.

Получается, ему действительно нужна я? Хотя бы в том… ну… физическом смысле?

Получается, меня не одну тогда перетряхнуло с ног до головы ненормальным безумным притяжением, когда я, как течная кошка, сошла с ума от одного запаха незнакомого мне мужика, и пошла за ним, и стонала, выгибаясь и принимая его в себя, словно и правда была профессиональной проституткой, а не девочкой, чей опыт ограничивался ее первым и единственным парнем на втором курсе?

В голове все плывет, сознание путается, я уже совсем ничего не понимаю, кроме того, что в теле нарастает жаркое стыдное возбуждение только от одной мысли о том, что может сейчас между нами случиться.

— Влад… — лепечу я.

Он резко поднимается и притягивает меня к себе. Большой, сильный, горячий, опасный. И так пахнет — боже, ну это же невозможно, чтобы так сильно нравился чужой запах. Смола и раскаленный металл — пряный, жаркий, невыносимо возбуждающий аромат, который можно было бы разливать по флаконам и продавать вместо афродизиака.

Его руки гладят голую кожу на пояснице там, где задралась кофта, и хочется скулить от того, как это приятно. Но ведь нельзя! Неправильно!

— Влад…нет…

— Почему? Тебе ведь тоже понравилось со мной, — выдыхает он горячо.

Я пытаюсь что-то сказать, но он не дает.

— Не ври, — яростно возражает Влад. — Я видел. Тебе все нравилось. Так почему ты сейчас отказываешься?

— Я очень плохо все помню, — смущенно шепчу я ему куда-то в шею, потому что посмотреть в лицо очень стыдно. — Понимаешь, я даже не знала, что это за клуб, в который мы идем. Меня подруга туда привела и ничего не сказала. Я думала, мы просто потанцевать пришли, а она дала мне таблетку какую-то… Наркотическую… Я под ней была, и, может, поэтому так хорошо было…С тобой…

— Проверим? — мое ухо обжигает его шепот. Сладкий, порочный, искушающий. — Сейчас, без всяких таблеток. Неужели тебе не хочется узнать, как это будет?

Хочется. Очень хочется.

И… да гори оно все синим пламенем!

Я решительно выдыхаю и поднимаю на Влада глаза.

— Где нет камер? — до неприличия хриплым голосом спрашиваю я.

— В душевых.

— Тогда почему мы все еще здесь?

Влад срывается с места так быстро, что я еле успеваю за ним, и хорошо, что он держит меня за руку — иначе я бы точно отстала. Наши шаги неожиданно гулко отдаются в пустых коридорах арены, моя ладошка тонет в огромной ладони Влада, сердце дико колотится где-то в горле, и я чувствую себя подростком. Очень счастливым влюбленным подростком.

Дверь в спортивную раздевалку Влад открывает пинком, в несколько гигантских шагов преодолевает расстояние до своей сумки, достает оттуда ленту презервативов и сует ее в карман.

— Так много? — пытаюсь шутить я.

— А ты торопишься? — его губы изгибаются в порочной усмешке, которая вышибает мне мозги почище той таблетки в клубе.

— Нет, но я…

— Иди ко мне.

Влад затаскивает меня в душевую, хлопает дверью, прижимает меня к прохладной кафельной стенке и целует. Целует так жадно и горячо, что у моих принципов и страхов окончательно вышибает предохранители, и они сгорают к чертовой матери, не оставляя внутри ничего, кроме острого желания.

Я хочу его так сильно, что готова переспать с ним в душевой спортивной раздевалки.

И нет, мне не стыдно.

У Влада твердые губы и горячий наглый язык, он буквально трахает им мой рот, не давая мне даже на мгновение перехватить инициативу. И это оказывается так сладко — послушно разомкнуть губы и отдаться его силе, его желанию, его взрывному темпераменту, который он прячет под ледяной коркой своего защитного панциря. Айсберг, внутри которого вулкан.

— Ты… ты ведь не целовал меня…тогда? — задыхаясь, спрашиваю я, когда удается на мгновение оторваться от губ друг друга.

— Нет, — он смотрит на меня, и в его обычно холодных серых глазах полыхает такое пламя, что у меня предательски слабеют колени.

Значит, мне не показалось. Тогда, в клубе, у нас было все. Все, кроме поцелуев.

— Хорошо, — шепчу я и несмело улыбаюсь ему. — Хоть что-то у нас будет в первый раз.

— Алина… — хрипло выдыхает Влад и снова завладевает моими губами.

Кажется, слова про первый раз отозвались в нем, потому что теперь он целует меня гораздо нежнее, осторожно лаская языком припухшие от его страсти губы и оставляя на щеках и лбу россыпь горячих коротких поцелуев.

Я выстанываю ему в рот что-то невнятное, царапаю твердую мощную спину и прижимаюсь к нему еще теснее. А потом беззастенчиво трусь о его большой твердый член, натянувший до предела тонкие спортивные шорты.

— Блядь, — рычит Влад, и его снова срывает. Нежные поцелуи сменяются болезненно-сладкими засосами, а его руки начинают решительно избавлять меня от одежды.

Первыми в неравном бою гибнут мои джинсы: Влад с такой силой дергает пояс, что металлическая пуговица отлетает в сторону.

— Осторожнее! Зверь! — я смеюсь, пока он, рыча и нетерпеливо покусывая мою шею, стягивает с меня многострадальные джинсы, а потом проводит горячими ладонями по моим голым ногам, и кожа тут же покрывается мурашками от удовольствия.

Я сама снимаю с себя толстовку, футболку и остаюсь перед Багровым в одном хлопковом лифчике, простых белых трусах и в ярко-зеленых носочках. И я бы даже застеснялась, если бы он не смотрел на меня таким жадным и одновременно восхищенным взглядом.

— Как же я тебя хочу, — хрипло выдыхает он и коротким, очень мужским движением стягивает с себя футболку.

Влад это делает привычно, абсолютно не рисуясь, но у меня все равно пересыхает во рту при виде этого великолепного торса.

— Ты такой красивый, — шепчу я, не в силах удержаться, и завороженно веду пальцами по скульптурно вылепленным мышцам, по расписанной татуировками коже, потом обвожу тёмные кружки сосков, глажу неожиданно мягкие волоски, растущие в центре груди, и спускаюсь вниз, к каменно твердому прессу. Мне хочется облизать каждый кубик на этом плоском смуглом животе, и я даже смачиваю языком сухие губы, перед тем, как опуститься на колени, но Влад не позволяет.

Он снова прижимает меня к стенке, яростно и голодно целует, а его пальцы отодвигают уже влажный хлопок трусиков и легко скользят внутрь меня, где мокро до такой степени, что мне становится стыдно.

У него длинные, восхитительно твердые пальцы, которые будто предназначены для того, чтобы меня ласкать — Влад так быстро находит ими нужную точку, что я почти сразу задыхаюсь от острого ослепительного удовольствия.

— Влад! О господи, Влад…

— Хочу тебя, — жарко выдыхает он.

Его пальцы выскальзывают из меня, и я обиженно всхлипываю, на одно ужасное мгновение решив, что он передумал. И оставит меня вот так — без него.

Но он, не отрывая от меня жадного взгляда, быстро лезет в карман за презервативом, а потом приспускает шорты вместе с бельём, освобождая огромный напряжённый член, перевитый венами и увенчанный крупной, почти багровой от возбуждения головкой.

— Ого, — выдыхаю я, сама не понимая, чего в моем голосе больше — страха или возбуждения. — Ты большой. Очень большой.

— Никто пока не жаловался, — ухмыляется Влад, разрывая зубами упаковку презерватива.

И от этого «никто» меня опаляет такой злой и болючей ревностью, что я шиплю, как кошка, подаюсь вперед и с силой провожу ногтями по его груди, а потом поднимаю голову и целую искривлённые в усмешке губы.

Плевать, на всех плевать. Сейчас он мой, хотя бы на эти минуты, пока мы закрылись в этой душевой, где жёсткий холодный кафель, тускло светят лампы и пахнет чьим-то гелем для душа.

Мои трусики летят на пол, мои губы не отрываются от его губ, на мое бедро ложится твёрдая ладонь, приподнимая и раскрывая меня для его члена. Влад быстро проводит пальцами по моей налитой и набухшей плоти, проверяя готовность его принять, а потом входит одним плавным неумолимым движением, заставляя меня застонать и ещё сильнее прижаться к нему.