Трофей для хоккеиста

Глава 26. Близкие

Влад

Спать вдвоем на этой кровати невозможно, поэтому я даже не пытаюсь найти себе здесь место. Вместо этого укрываю одеялом сладко спящую Алинку, какое-то время смотрю на ее безмятежное лицо, на которое падают отблески света от уличных фонарей, и осторожно целую в лоб.

— Спи, мое счастье.

Я сажусь около кровати, головой опираюсь о стену и чувствую, как уголки губ растягиваются в идиотской радостной улыбке. Меня до сих пор потряхивает, но уже не от волнения. Я чувствую столько всего, что… что, кажется, просто не смогу уснуть. Поворачиваю голову и смотрю на Алину, как будто все еще не веря, что она наконец здесь. Со мной. Моя. Вся моя — от макушки, пахнущей так тонко и сладко, до аккуратных маленьких стоп. Моя женщина. Моя будущая жена.

Когда-то я думал, что счастливее всего буду в тот момент, когда выиграю олимпийское золото. Представлял себя с медалью на шее, думал, как круто бы это поменяло мою жизнь. А сейчас мне кажется, что нет, не поменяло бы. Я был бы все тот же Багров, пусть даже и к списку моих титулов добавилась бы строчка «олимпийский чемпион». Но то, что случилось сегодня, на самом деле меня изменило. Я смог сказать о том, что чувствую. И выиграл самый главный из всех возможных призов. Я теперь не только тот парень, у которого в жизни есть только хоккей. Теперь я тот парень, которого любит Алина Морозова. И это определение нравится мне гораздо больше. Потому что хоккей рано или поздно кончится. А мы и наши отношения — нет.

Я впервые думаю о том, что, возможно, тоже хотел бы такой дом, как у Яворских. С большой светлой верандой, уютной гостиной и спальней с огромной кроватью. С садом, в который можно выйти вечером, с беседкой, где хорошо завтракать по утрам, и… с детской.

Не знаю, выйдет ли из меня нормальный отец. Но я впервые думаю о том, что, может, стоило бы попробовать. Если, конечно, Алина захочет. Все будет так, как она захочет. Я для нее сделаю все. Все возможное и невозможное.

Достаю телефон, убираю яркость экрана, чтобы он не мешал Алинке спать, и занимаюсь делами. Покупаю билет на самолет до Москвы, отписываюсь тренеру, что завтра пропущу утреннюю раскатку, но в два часа дня буду на льду. Потом отвечаю Нику на его сообщение, целиком состоящее из вопросительных знаков.

«все хорошо»

Подумав, добавляю:

«спасибо тебе и Алисе»

«Чуваааак! Класс! Мы очень за вас рады!!!!!!!!!» — тут же отвечает мне Ник.

А когда я сообщаю ему, что выбрал его своим свидетелем, то получаю в ответ гору восторженных смайликов и целый поток сердечек. Ухмыляюсь. Почти наверняка это уже пишет не Ник, а Алиса, которая сейчас сто процентов лежит рядом с ним и заглядывает ему через плечо.

Я рад, что они у меня есть. Очень рад.

Потом я пишу Максу Горецкому, потому что он как-то говорил, что у его тестя своя юридическая фирма. Макс еще не спит и тут же скидывает мне контакты, добавляя, что тесть — наш большой фанат и наверняка сделает мне скидку.

Я благодарю, спрашиваю, как проходит восстановление, и Макс пишет, что есть шанс выйти на лед в апреле. Если он постарается как следует.

«Постарайся, бро! Нам не хватает тебя» — пишу ему. И не вру. У нас была отличная сработанная тройка. И было бы обидно уехать в другую команду, не сыграв с Максом еще хотя бы разок.

«буду вкалывать как проклятый))) надо успеть пока ты не свалил в нхл»

«Успеешь! Я тебя подожду!»

«договор))))»

В юридическую фирму я позвоню завтра. Надо будет сказать тестю Макса, что деньги не вопрос, я готов заплатить сколько угодно, лишь бы был результат. Я верну Алинке ее квартиру. И раздавлю мразь, которая посмела у нее эту квартиру отобрать.

Снова открываю мессенджер и смотрю на строчку в контактах, возле которой горит статус «онлайн». Я помню, что по ночам у него бессонница. И что спать он старается днем, между тренировками.

«Привет, тренер. Зову вас на кофе и ночную прогулку»

«Значит, приехал все-таки»

«Приехал»

«Через пятнадцать минут на углу Маяковского и Стрельникова»

«Буду!»

Я оставляю Алине сообщение, что ушел, но скоро буду, и выхожу из комнаты. На месте встречи я оказываюсь через одиннадцать минут, но Андрей Юрьевич уже там. Ждет меня. Смотрит тепло и строго одновременно — так, как умеет только он.

Когда я был совсем мелким, я часто придумывал себе, что он мой папа. Ну потому что своего настоящего отца я видел только на фотографиях, а дядя Витя даже близко был не похож на человека, которого хотелось бы назвать папой. Поэтому я мечтал, что тренер однажды усыновит меня и заберет к себе. В свою маленькую однушку, где целая стена была отдана под кубки и медали и где можно было к чаю брать себе столько печенья, сколько захочется. А не одно, как у тетки.

Но став подростком, я начал понимать, что тренер и так делает для меня намного больше, чем должен. И был за это безумно благодарен. Хотя никогда и не находил нужных слов, чтобы высказать это вслух.

— Ты чем дальше, тем шире, Владик, — ворчит Андрей Юрьевич и обнимает меня. — Скоро плечи в дверь не войдут.

— Боком буду проносить, — ухмыляюсь я и отмечаю, что с момента нашей встречи прошлым летом у него прибавилось морщин. И седины в волосах. Но взгляд все тот же — проницательный, знающий все на свете.

— Поговорил? — спрашивает тренер.

И мы оба понимаем, про что речь.

— Поговорил, — я не могу удержаться от улыбки и лыблюсь от уха до уха. — Женюсь.

— Вот это да, — смеется он и хлопает меня по плечу. — Поздравляю! Алина — отличная девчонка. Я уж боялся, что ты ее прохлопаешь ушами со своим упрямством.

— Вы приглашены на свадьбу, — тут же говорю я. — Отказы не принимаются.

— Узнаю хватку центрального нападающего, — опять смеется он. — И когда?

— Ну, — я задумываюсь, — после плэй-офф. Май? Июнь? Не знаю. Мы с Алиной потом обсудим. Я сегодня на игру уеду, а завтра утром вернусь и заберу ее.

Андрей Юрьевич качает головой.

— Не заберешь. У нее работа. Как минимум до конца мая.

В смысле?!

— Но тренер!

— Двадцать пять лет как тренер, — отбривает он. — Я тебе где посреди года хорошего спортивного врача найду, а? Да еще и на такую зарплату!

— Зарплата будет выше, — обещаю я. — Спонсорские выплаты и все такое. Ну Андрей Юрьевич, ну серьезно! Я как без нее должен быть?

— Не, Владик, это вопрос решенный. Приехал бы раньше, сразу бы забрал невесту свою, — ухмыляется он. — А сейчас прости, до конца года не отдам. Алинка твоя — большая умница. Голова светлая, делает все как надо, ко всем подход может найти. И пацанов моих уже знает, что у кого и как.

Я хмурюсь. Блин, вот такой подставы я от тренера не ждал.

Я не хочу без Алины! Я и так четыре месяца жил без нее!

Но тренер, кажется, считает иначе.

— Владик, — говорит он твердо, но ласково, — поезжай-ка пока в Москву, достойно отыграй плей-офф, а Алина тебя дождется. И не филонь, играй так, чтобы ей не стыдно было прямую трансляцию смотреть.

Я молчу. Злюсь, но одновременно думаю о том, что, наверное, Андрей Юрьевич прав. Хотя бы в том, что Алинка точно не захочет бросать своих подопечных посреди года. Она очень ответственная. И ей очень важно быть… быть в профессии. Я раньше этого не понимал, за что и огреб.

Так что… Может, так и правда будет лучше?

— Что, разве не хочется своей девочке золото к свадьбе подарить? — подмигивает мне тренер. И он явно не про кольцо говорит.

— Подарю, — говорю я бескомпромиссно. — На финал только отпустите ее. Чтобы прилетела ко мне.

— Ты сначала дойди до финала, — хитро улыбается Андрей Юрьевич.

— Дойду.

Мы гуляем с ним по ночным улицам города, обсуждаем хоккей, я слушаю про его ребят, а потом вдруг из меня, совершенно не к месту, вопреки моему желанию, вырывается отчаянный вопрос:

— Как вы думаете, из меня вообще получится отец?

— Ну если ты клюшкой по яйцам слишком часто не получал, то получится, — пожимает плечами он.

— Андрей Юрьевич! Я же не про это. Блин… ну вы же понимаете!

— Владик, — он вдруг резко становится серьезным, останавливается и поворачивается ко мне. — ты ответственный и добрый мальчик, хороший человек. С чего ты решил, что у тебя могут быть какие-то проблемы с воспитанием своих собственных детей? Ты ведь не будешь их бить, не будешь попрекать едой, не будешь запирать в сарае?

У меня на мгновение перехватывает дыхание. Андрей Юрьевич умеет быть безжалостным, надавливая на глубоко спрятанные в прошлом болевые точки. И в то же время… он прав. Я действительно НИКОГДА так не сделаю.

Я мотаю головой.

— Ну вот видишь, — уверенно говорит он. — У тебя все получится, Владик.

— Спасибо, — тихо говорю я.

И это «спасибо» не только за сегодняшний разговор, но и за многое-многое-многое другое. Тренер понимает. Он всегда все понимал.

Мы гуляем еще полчаса, потом я провожаю Андрея Юрьевича до дома, а сам направляюсь к круглосуточному цветочному.

Потому что Алина любит розы. А я люблю Алину.

Все ведь логично, правда?