Стрелец тебе в Юпитер

Глава 12.

Когда-то же этот день должен закончится, правда?

Почему-то самые тягомотные, полные дурацких ситуаций и невыносимых задач дни тянутся дольше всего. Как я ни пыталась занять себя работой – кончился энтузиазм, кончилось и терпение. Даже ролики на Ютубе не спасли ситуацию. Ужасно хочется домой. Принять душ, смыв следы грязи с ног, дождевой воды с волос и макияж. Нормально поесть. В постели. Лечь спать в девять и не просыпаться до самого утра.

Отличный план!

Я перебираю его снова и снова, добавляя детальки: отличный сериал из давно отложенного, жирная картошка фри из «Бургер Кинга» в доме по соседству, может, молочный коктейль. Клубничный. Да, определенно. И все это завернувшись в одеялко, пахнущее альпийской свежестью и хрустящее от новенького пододеяльника.

– Так, "новостной", короткий брифинг, – буквально без двадцати шесть в дверях показывается Ирина. – "Развлекательный" не расходимся, вы следующие.

Мой громкий стон слышен и в «Бургер Кинге», в который я уже навострила лыжи, отвечаю.

– Как думаете, что за новости? – интересуется у оставшихся Вероника.

– Те, что до завтра не терпят, – вздыхает Ксюха, меланхолично щелкая мышкой.

– Хоть бы не очередная смена курса, я после объединения «Красоты» и «Здоровья» еще не оправилась, – заранее возмущается Лиля.

– На мне «Семья», «Дети» и «Быт», можешь не рассказывать, – фыркает Вероничка.

– Если мне еще что-нибудь добавят…

Слово «уволюсь» повисает в воздухе непроизнесенным. У нас это что-то типа богохульства, произносить всуе такие угрозы. Что примечательно, при всей своей своеобразности работы в таком тесном коллективе, за два года, что я работаю, ни единого побега с корабля не было. Если не считать девочку, ушедшую в декрет полтора года назад. Ее наследие так никому и не перешло, насколько знаю, рубрику просто сократили, а она раз в неделю шлет из дома материал, сохраняя за собой место.

Энтузиастка.

Я берусь за телефон, чтобы полистать ленту в запрещенной сети и немного отвлечься от мыслей о еде и кровати. И обнаруживаю, что телефон сдох. Отлично, а зарядки у меня с собой нет. Можно у кого-нибудь попросить, но какой в этом смысл, если через десять минут мы уже будем на пути домой.

В подтверждении того, что Ирина никогда не позволяет себе нарушить наш рабочий график, в офис возвращаются ребята из "новостного". Мы хватаем блокноты и ручки и идем им на смену.

– Так, сегодня быстро, – с порога начинает Ирина, не имея привычки тянуть резину.

Основная причина столь малой текучки кадров, конечно, является именно она. Сказала – быстро, значит будет быстро. И все попадут домой вовремя.

– У нас тут спустили тему недели – цветение в мае. Кто возьмется?

– Тема не раскрыта. Про что писать? Про аллергию или садоводство? – сразу берет быка за рога Вероника.

– Да что угодно. Я думала, что можно взять разные регионы России и сравнить, где какая температура по норме в мае и что в какие сроки цветет.

– А, норм. Я возьму тогда, – Вероника же и отвечает.

Кто везет, на том и возят, что тут еще сказать.

– Так, сроки, кстати, по главной передвинулись. Статья от вас с Арсением нужна в среду, – обращается уже ко мне.

– В следующую? – с ужасом спрашиваю я.

– В эту, – хладнокровно отрезает Ирина.

– Это же завтра, – выходит больше напугано, чем удивленно.

Организм реагирует мгновенно: по позвоночнику бежит озноб и собирается влагой на шее.

– Да? – Ирина бросает взгляд на перекидной календарь у себя на столе, хмурится и снова смотрит на меня. – Ну значит, завтра к обеду. Арсений сказал, у него почти все готово. У тебя как?

– Почти, – срывающимся шепотом говорю я.

Ага, процентов пятьдесят от силы. Прощайте сладкие мечты о сырном соусе и сне.

– Хорошо, – Ирина кивает и тут же переключается на очередную тему.

Я украдкой стираю пот со лба и шеи. Я не успею. Ни за что не успею.

Минут через восемь мы все возвращаемся на рабочие места. Девчонки весело болтают, пока собираются домой. Я в ступоре застываю над столом, пялясь в открытый черновик статьи. Мысли отказываются формироваться во что-то цельное. Кто-то в стрессовой ситуации собирается и выдает гениальные идеи, я же застываю как опоссум, в желании притвориться мертвой.

Или я просто устала.

Ладно. Ладно. Надо просто взять себя в руки.

Кидаю на стол ежедневник, который мне не понадобился, и убегаю в уборную. Споласкиваю лицо и шею холодной водой, протираю растекшуюся тушь под глазами. Какая я, оказывается, красивая сегодня хожу. Но это все не важно. Статья, думай о статье.

Прокручиваю в голове идеи, что можно сократить, где упростить, а где выдать чьи-то гениальные мысли за свои. И все равно выходит до чертиков огромный объем работы. Но главная мысль, к которой я прихожу: нужно ехать домой. Сначала душ и еда, потом бессонная ночь и работа. Только в таком порядке.

Когда возвращаюсь в офис, там уже пустынно. Все счастливые люди разбежались по домам. Кроме меня, естественно, и восседающего посреди кабинета Шереметьева. Я даже не удивляюсь. Трудоголик чертов. Но именно сейчас его хочется видеть меньше всего на свете. И это иррациональное раздражение не имеет под собой особой почвы.

Хотя кому я вру.

Я ненавижу проигрывать. И категорически не могу принять факт, что кто-то в чем-то лучше меня. И именно поэтому меня так бесит, что у Арсения комплекс отличника, который он активно в себе подпитывает, а все вокруг из-за этого страдают. Вот говорят, в каждом живет два волка: злой черный и добрый белый. Побеждает тот, которого ты кормишь. Так вот, Арсений явно кормит в себе трудолюбивого бобра.

И конкретно сегодня от этого страдаю я.

– Тебе много еще делать? – зачем-то интересуется он.

– Много, – недовольно бормочу я, приземляясь в кресло.

– Я свою часть закончил, осталось только заключение. Сама напишешь или мне сделать?

– Да иди уже домой, я все равно здесь с ночевкой, – раздраженно машу рукой.

– Сколько у тебя сделано? – над экраном вырастает высоченный бесячий силуэт.

– Только прогноз по датам. Ни вводной части, ни описания событий, ни заключения, – сдаюсь я.

Снимаю очки и зажимаю переносицу. Это не только бодрит, но и сдерживает некстати подкатившие эмоции. Нельзя показывать слабость. Только не своему врагу.

– Кинь мне, что есть, я напишу вводную, – Шереметьев разворачивается и возвращается на свое рабочее место.

Я провожаю его удивленным взглядом.

– Ты хочешь помочь?

– Мы в одной команде, забыла? Значит твой провал – мой провал.

– Чего ты, конечно, допустить не можешь.

– Просто не стоило браться за дело, которое тебе не по плечу. Могла отказаться.

Ах да, он же думает, это не моя идея.

– Все мне по плечу! – выхожу из себя. – Просто я не рассчитывала на такие сроки!

Сколько прекрасных поводов поиграть на его нервах и с его гороскопом теперь упущено!

– Всегда нужно брать в расчет форс-мажоры. Или планирование – не сильная сторона Скорпионов? – ехидничает он.

Я прикрепляю файлик с черновиком к письму и высылаю Арсению. Надеюсь, ему понравится тема письма!

– И чтоб ты знал, Скорпионы очень целеустремленные и всегда доводят начатое до конца!

– Поэтому ты собралась здесь ночевать? – бросает насмешливо. И тут же меняет выражение лица. – Очень смешно.

Увидел письмо. К чести сказать, я послала его не очень глубоко. Все-таки его помощь мне действительно не помешает.

– Я утрировала. Собиралась взять работу домой. Мне нужен душ. И еда. И моя прекрасная мягкая постель, – мечтательно вздыхаю.

В воздухе повисает тишина. Наверное, Арсений тоже хочет домой. И наверняка, его постель ничуть не хуже моей. Возможно, она сегодня даже не пустует, в отличие от моей. Интересно, он из тех, что любит матрасы пожестче или, как я, в которых можно запросто утонуть?

Фу, что за извращенные мысли навевает мне усталость.

– Эй, ты чего замолчал? – зачем-то дергаю его. Наверное, чтобы взбодриться. Эта привычная пикировка заставляет активизироваться все спящие отделы моего мозга.

– Читаю, – отвечает Шереметьев.

Я выглядываю из-за ноутбука. Действительно, читает. Сосредоточенно и внимательно. Ладно. Раз на меня свалилась его благотворительность, нужно сконцентрироваться на своей задаче.

Мы проводим в тишине почти час. Потом перебрасываемся идеями, что еще можно добавить в статью. Я делегирую Арсению самую сложную на мой взгляд часть – краткое описание экономических событий, по которым я сделала анализ. Сама занимаюсь расшифровкой и развитием мысли на основе своего прогноза. Это не так уж сложно. Даже увлекательно.

Когда мы добираемся до заключительной части, в которой я разложила текущую экономическую ситуацию на звездной карте, дело стопорится. Потому что анализ рынка в исполнении Арсения отличается от моего видения ближайшего будущего. И после получаса с лишним жарких споров, решаем закончить статью на классической ноте, давая читателю выбор, чему довериться. Звездам или экономическому аналитику со стажем.

И вот мне даже ни разу не обидно от такой формулировки. Потому что время еще покажет, кто был прав.

– У меня в машине твои вещи, – выключая комп, напоминает Арсений. – Подвезу тебя. Сейчас кофе в дорогу сделаю и пойдем.

Раскомандовался. Но сил сопротивляться нет. За окном уже сумерки, я высосана до дна, выжата как апельсин для фреша и не уверена, что способна выйти отсюда на своих двоих. Только я встаю с места, чтобы размять затекшее тело, как вырубается свет.

Надо сказать, что темнота – не мой лучший друг. Это тянется с детства и никак не перерастет в один из забытых страхов.

– Это ты выключил? – нервно спрашиваю еще пока различимый силуэт Шереметьева.

– Нет. Кофемашина тоже не работает. Похоже свет в здании вырубило.

– На улице фонари тоже не горят, – замечаю я. Момент, когда они включились, я точно помню. Мы как раз спорили, над очередной формулировкой в заключении, а я мечтала добраться домой до того, как «Бургер Кинг» закроется.

– Плохо, – выносит вердикт Арсений и движется к выходу.

Мне оставаться одной не очень хочется. Но и бродить в кромешной тьме коридора, пытаясь поспеть за широким шагом единственной живой души, тоже план так себе.

Поэтому я остаюсь стоять, где стояла. Только сдвигаюсь немного ближе к окну, в попытке утешить себя призрачным ощущением, что еще не совсем темно. Только-только начинает темнеть. Нормально. Вполне себе нормально.

– У меня плохие новости, – темный широкий силуэт заполняет почти весь дверной проем, отчего я начинаю нервничать еще больше. – Мы заперты. И здесь одни.

А, нет. Вот теперь я нервничаю.