Стрелец тебе в Юпитер

Глава 32.

Я приваливаюсь плечом к косяку и складываю руки на груди. Чувствую непогасшую еще злость и одновременно дурацкую радость. Босые ноги холодит прохлада подъезда. Всматриваюсь в серьезного Арсения и не понимаю чего от него ожидать. Огромного букета, который он мне однажды обещал, в руках не видно, как и раскаяния в глазах. И это болезненно цепляет, в глубине души я ожидала. И хочу его извинений, потому что он перегнул палку.

– И какое же у тебя желание? – сухо интересуюсь.

– Хочу, чтобы ты больше никогда от меня не убегала, не игнорировала и выслушивала до конца.

– Это целых три желания, – хрипло выходит у меня.

– Значит, я постараюсь выиграть еще два. А пока остановимся на «выслушивать до конца».

Он делает шаг ко мне и становится близко-близко. Я отступаю в квартиру под давлением его энергетики. «Выслушать до конца» – звучит не так уж ужасно. Наговорить гадостей сверх того, что он уже озвучил, ему вряд ли удастся. А если попробует, у меня есть трехлитровая банка из-под сирени, которая отлично летает.

Арсений смело проходит в квартиру. Снимает ботинки и целенаправленно идет в спальню. Я закрываю за ним дверь и иду следом, слегка негодуя от его наглости. Совершенно непробиваемый человек.

– У тебя фантики на полу, – замечает, едва я вхожу следом.

– А еще я мусор выношу раз в три дня и пылесошу только по воскресеньям, – язвительно отвечаю ему, обходя по дуге.

Подхожу к окну и опираюсь на подоконник бедром. И чего он именно сюда поперся? Сидеть на разобранной кровати планировал?

– Сирень уже завяла, – тычет в почти полностью высохший и осыпавшийся букет.

– Ты пришел меня еще и в неаккуратности обвинить? Загляни на кухню, там большое поле для претензий.

– Я пришел, потому что Юпитер не терпит слабости и нерешительности, – насмешливо хмыкает и оборачивается ко мне.

Прячет руки в карманы брюк и едва заметно улыбается.

– Ты стебешься надо мной?

– Я просто пытаюсь говорить на твоем языке. Я правда пытаюсь, Уль. Сделай мне скидку, я сегодня впервые в поисковике забил словосочетание «натальная карта».

Уголок губ дергается в попытке растянуться в улыбке. Но я не позволяю, крепче стискивая зубы. Он правда делал это? Гуглил?

– И что же интересного ты узнал из поисковика? – смотрю ему прямо в глаза, не могу упустить этот момент своего триумфа.

– Что я идиот. Ни черта во всем этом не понял.

Улыбка все-таки прорывается.

– Продолжай, мне нравится.

– Я отвратительно извиняюсь, тебе не понравится, – очередная усмешка. – Поэтому давай еще раз поговорим. Пожалуйста.

– Давай, – повожу плечом и немного расслабляюсь.

Могу представить себе извинения в исполнении Арсения, на добрую четверть состоящие из новых обвинений. Стрельцовская натура. Поэтому то, что он вообще озвучивает свою вину в моей личной вселенной засчитывается за полное “прости”.

– Может пойдем на кухню? Там есть, где присесть.

– Потом слишком далеко идти до спальни. А мне до чертиков надоели столешницы.

– Господи, Арсений, – все-таки смеюсь я. – Ты такой самонадеянный!

– Стрелец, что с меня взять, – смеется в ответ.

Черт, в груди так стучит, что никаких сомнений, как глубоко я вляпалась в этого Арсения. До самого «Л». И уже за все его простила. Разве так можно?

Подпрыгиваю и присаживаюсь на подоконник. Скрещиваю ноги и внимательно смотрю на мужчину напротив. Он все тот же высокомерный засранец, и даже мирится так, что мне хочется первой извиниться и прыгнуть к нему на колени. Или отдубасить палкой. И я не могу перестать надеяться, что скоро мы окажемся в этой кровати. Не понимаю, как ему это удается.

Он делает несколько шагов в моем направление, приваливается плечом к стене и медленно вынимает из кармана пиджака карандаш. Кажется, тот самый, что я ему сегодня вернула.

– А ты знаешь, что у меня таких целая коробка? – задумчиво вертя его в руках, говорит он.

– Ты тоже слегка помешан на канцелярии?

– Слегка, – хмыкает он.

– Я постоянно их теряю, надо тоже купить целую коробку!

– Я не покупал. Это все твои, – он поднимает на меня взгляд и внимательно вглядывается в глаза.

– В каком смысле? – я хмурюсь, пытаясь переварить информацию. А потом меня осеняет. – Клептомания? Серьезно, Арсений?

– Только в отношении твоих долбаных карандашей, хранящих запах твоих волос так долго, что вся моя спальня годами пахнет тобой.

Дыхание спирает от его признания. Значит, годами. Это очень долго. И ужасно пугает. И радует до сумасшедшего сердцебиения. Узнать, что кто-то одержим тобой настолько, что ворует дурацкие деревяшки, лишь бы почувствовать твое присутствие рядом…

– Черт, Арсений. Была бы на моем месте другая – уже звонила в полицию и выбивала для тебя запрет на приближение ближе, чем на пятьсот метров!

– В России нет системы запрета на приближение, – серьезно поучает Арсений. В своем духе. И хмурится.

– Значит, обнесла бы свою квартиру колючей проволокой! – улыбаюсь и Арсений это замечает.

– Я бы нашел способ сталкерить по-другому. Стоял бы под окнами часами или купил квартиру напротив и бинокль… – криво улыбается.

– Хорош меня пугать! – улыбаюсь в ответ. – Ты невыносим, Арсений. Человек-загадка. Сколько еще секретов таится в твоей светлой голове? Может, ты пишешь стихи по ночам?

– Боюсь, в этом я абсолютно бесталанный. Я умею только таскать карандаши и действовать тебе на нервы.

– И в этом ты добился совершенства, – тяжело выдыхаю. Кажется, мы подошли к той самой сложной теме. – Ты все еще считаешь, что я недостойна работать и зарабатывать на твоем уровне?

– Что?

– Ты так разозлился из-за того, что в нашей совместной статье читатели поддерживают мою сторону? Что я тоже получу премию, хотя большую часть написал ты?

– Что за глупости ты себе навыдумывала? – он нервно вертит в руке карандаш, сурово сведя брови на переносице.

– Ты изменился в лице, когда Ирина…

– Это из-за Дена. Его идиотские шутки меня выбешивают, особенно, когда он делает выпады в твою сторону. Ляпнул опять какую-то дичь.

– Так ты ужасный собственник, – усмехаюсь я. – Выпады можно делать только тебе?

– Знаю, я как мальчишка, дергающий за юбку понравившуюся девчонку, – он отталкивается от стены и делает шаг ко мне. Протягивает руку и кладет на мое колено. Теплые пальцы мягко очерчивают чашечку и спускаются ниже, заставляя мурашки ползти по предплечьям.

– Так вот почему ты все время… – глухо произношу я.

– Все время, – кивает собственным мыслям. – Не мог пережить, что ты не обращаешь на меня внимание из-за дурацкого гороскопа.

– Это не гороскоп, а…

– Натальная карта. Да, я помню. Я погуглил.

– И?

– И все еще не верю во всю эту… Это все еще не наука, – вздыхает Арсений, морщась. – И я никогда не поверю в твои гороскопы, – он убирает руку с моей кожи и мне становится холодно. – Но допускаю мысль, что кто-то в них верит. Например, ты. И если это никому не мешает жить… – он втягивает носом воздух и тяжело его выдыхает. – Готов заткнуться.

– Вау, Арсений, – откидываю голову назад и встречаюсь затылком с холодным стеклом. – Ты больше не будешь смешивать с грязью дело моей жизни?

– За это я извинюсь. Я перегибал палку. Часто.

– Как сегодня?

Арсений снова набирает воздух, словно готовясь к тяжелому испытанию.

– Меня триггернуло. Ты знаешь, как я отношусь к внушаемым людям и тем, кто играет с их доверием. И мне тяжело принимать мнение, отличное от моего. Но я видел сегодня Алену… похоже, она воодушевилась после вашего разговора. И я услышал тебя. Возможно, некоторым людям нужно брать где-то надежду. Они не могут аккумулировать ее из себя или окружающего логичного доказательного мира, им нужно что-то большее. И, наверное, тогда астрология – панацея.

Я настолько ошеломлена его словами, что горло пересыхает в жадной попытке глотнуть воздуха. Он, конечно, все сильно упрощает, пытается приравнять к логике то, что нужно чувствовать, но разве это не те самые шаги мне навстречу? Те, которые я божилась пройти тоже, дай он только знак?

– Ладно, Арсений, приготовься, ты сейчас услышишь то, что я никогда больше не повторю, – спрыгиваю с подоконника и становлюсь к нему вплотную. Я скучала по теплу его тела. Ладони скользят на его грудь, она горячая и ходит под пальцами ходуном. Подушечками пальцев я чувствую его частое сердцебиение.

– Я тоже была не права. Иногда я увлекаюсь. Я знаю эту свою черту. Как твоя клептомания, – улыбаюсь, заглядывая в его глаза. – Я с головой бросаюсь в высокие материи, пытаясь ими оправдать все, что происходит со мной и окружающим миром. Я погрузилась в астрологию после развода, ты знал? Это помогло мне в тяжелый период. Не понадобился психолог или бесчисленное количество алкоголя с подружками. Я все объяснила звездами и успокоилась. Вроде как, таков был мой кармический путь. И его путь. Просто мы встретились, а я вовремя не распознала его чертов Юпитер в пятом доме.

Арсений закатывает глаза, готовый прокомментировать набившую оскомину фразу, но я затыкаю его рот ладонью.

– Твои слова имеют смысл. Нельзя слепо доверять свою жизнь картам, цифрам или звездам. Нельзя заранее развешивать ярлыки, потому что один Стрелец может оказаться… нетипичным. И его Юпитер вовсе не приговор. Наверное.

– Наверное? – он убирает мою руку со своего рта и притягивает к своей щеке.

– Ну, мы только начали отношения, всякое может ждать нас впереди… Ты быстро загораешься и может, так же быстро остываешь, когда добиваешься цели. Эту стадию отношений мы еще не проходили, – объясняю я.

– Ты такая дурочка, – притягивает меня ближе, протяжно выдыхает мне в макушку. Упирается в нее носом и часто дышит. – Я уже прошел все эти твои стадии. И все еще здесь. И хочу только большего. А ты опять пытаешься засунуть меня в свои рамки ожиданий.

– Прости. Я постараюсь меньше говорить об этом. И думать. И не пытаться засунуть тебя в эти рамки. И не буду больше присылать тебе ежедневные гороскопы, и пытаться давить на твою веру во все это… И я тоже услышала тебя. Я буду ответственнее относится к тому, что и кому говорю. Хотя все еще считаю, что это их ответственность – критически мыслить, – наговариваю все это его рубашке, потому что Арсений все еще крепко меня прижимает к себе.

– Да, человек должен сам нести за себя ответственность. Прости, что перевел эти стрелки на тебя.

– Детские травмы, – улыбаюсь я. – Тебе бы к психологу. И твоей маме. Психология – это же наука? – отрываюсь от его груди и заглядываю в глаза. – Тут ты спорить не будешь?

– Наука, – кивает он. – Я уже ходил. Поэтому все еще с ней общаюсь. А ее не так просто туда затащить…

– Я могу помочь, – встречаю его скептический взгляд. – Правда, могу. Помимо моей потрясающей харизмы, я еще и неплохо лажу с людьми. Если они не Стрельцы, – широко улыбаюсь. – Шучу. Но я правда уверена, что мы с твоей мамой найдем общий язык. Она же тоже, в конце концов, просто бежит от реальности. Просто ее период побега затянулся.

Арсений хмурится, эта тема для него болезненная, я знаю.

– Ты нас познакомишь? – наглаживаю ткань рубашки под своими пальцами. Успокаивая его.