Стрелец тебе в Юпитер

Глава 15.

Ульяна

Меня будит вспышка света. Вырывает из тяжелого глубокого сна, и я недовольно бубню себе под нос, как осточертели эти тонкие занавески, это майское солнце и дурацкие ранние рассветы до будильника.

Неуютно ёжусь, скручиваясь в еще более тугой комок, и пытаюсь укрыться одеялом по самый нос. В легкие тут же проникает ванильно-табачный запах, согревающий и успокаивающий. Но тянущая боль в мышцах не дает снова провалиться в крепкий сон. Еще и этот бешеный свет…

Свет!

Я подрываюсь с кресла, в котором умудрилась провести целую ночь и даже поспать, и бешеным взглядом окидываю офис. Свет дали! Слава богам!

– Да! – подскакиваю на месте от радости, вскидывая пиджак в руке.

Медленно перевожу взгляд на занятную вещицу и удивленно вскидываю брови. А это тут откуда?

Хотя нетрудно догадаться. Но… как? Когда?

Непроизвольно подношу пиджак к носу и вдыхаю знакомый запах. Честное слово, я это действо не контролирую, это инстинкт. Да, тут ищейкой не надо быть, чтобы обнаружить владельца. Укрыл меня. Какая забота. Надо вернуть его владельцу, одарить его уничижительным взглядом, схватить сумочку и валить домой. Наконец-то домой!

Разминаю шею, растягиваю затекшие мышцы спины и, глубоко вздохнув, решительно направляюсь к нашему офису. Было бы прекрасно, если бы Арсений спал. Тихо свалить – это именно то, чего мне бы сейчас хотелось. Никаких разборок, неловких взглядом и обмена колкостями. Просто уйти домой и там уже придаться рефлексии.

Но он, конечно, не спит.

Сидит за столом, сверля взглядом монитор. Боже, он псих! Свет дали, а он за работу? Делаю совершенно невозмутимый вид (ему, конечно, хотелось меня смутить!) и прохожу к рабочему столу. Скидываю на кресло пиджак, насквозь пропахший отвратительным парфюмом Арсения, как и я теперь, хватаю разряженный телефон, сумку и устремляюсь на выход самой гордой из своих походок.

– Далеко собралась? – летит в спину. Естественно, неподражаемо насмешливо.

– Домой, чего и тебе желаю, – оборачиваюсь, чтобы отбить подачу лицом к лицу. Ведь я не трус и его не боюсь. Даже после сегодняшней ночи и его стратегического нападения путем телесной атаки.

И тут же жалею, что вообще обернулась.

Арсений пытает меня взглядом, кажется, уже жует позвоночник, иначе объяснить прокатывающую по нему горячую волну я просто не в силах. Сложил руки в замок у лица, и смотрит поверх, как психиатр на пациента. Рот перекрыл. Но я все равно смотрю именно в ту точку, где он должен быть. Чертов НЛПшник.

– Уже полдевятого, – наконец, разрезает тишину.

– Да чтоб тебя! – сердито топаю ногой. Так, что боль простреливает пятку.

То, что за окном давно светлым-светло меня, конечно, не смутило. Заспанный мозг такое проанализировать был просто не способен. Ну какого черта жизнь так несправедлива!

Меркурий, что ли, вошел в период своей ретроградности?

Словно в подтверждение кармического бумеранга, сзади раздается радостное приветствие. Рома, по классике, заявился на работу раньше всех. Ну, если бы мы отсюда вообще уходили…

– Хорошая сегодня погодка! – бросает, на ходу стягивая тренчкот.

Боже, он по утрам пьет что ли? Или для глубоко семейных работа – это всегда праздник?

Бормочу неласковое приветствие и плетусь обратно к рабочему столу. Стреляю гневным взглядом в Арсения, словно это именно он виноват во всей этой адской ситуации, он смело отбивает подачу и даже смеет нагло усмехаться! Блин, что за робот?! Неужели ему не хочется спать? В душ? Позавтракать? Он же вчера ничего не ел, все содержимое холодильника я вычистила в одно лицо и все равно желудок проснулся вместе со мной и требует подкрепиться.

И вообще, я себя чувствую преотвратнейше. Словно меня в стиральной машинке прополоскали трижды, а потом включили режим сушки. Глаза слипаются, лицо, наверняка, опухшее, макияж… Великий Плутон, нужно посмотреться в зеркало!

Кидаю сумку на стол и быстрым шагом иду в уборную. Боже, апокалипсис сегодня, а не Ульяна. В который раз благодарю вселенную за свою плохую генетику и непереносимость линз, хотя бы за очками можно спрятать весь этот натюрморт помятой ночи.

А народ все прибывает.

Я возвращаюсь на рабочее место, запускаю ноут и честно пытаюсь включиться в работу. Но голова – плывущее по небу облачко: пушистое и до отвратности тяжелое. Тонн в восемьсот. Нет, так работать я не смогу. Но что же делать? Свои отгулы я уже израсходовала, а второй раз за неделю проситься на удаленку… неудобно. Что еще неудобнее – так это объяснять причину, почему мне надо домой. Не дай бог наш дружный коллектив узнает, что за ночка у нас с Шереметьевым выдалась.

И пока я пытаюсь оживить себя, до одури растирая собственные виски, Арсений куда-то пропадает.

Это Ксюха решила направиться за кофе и открыла мне обзор на пустующее рабочее место. Пошел освежиться? Или тихо свалил, пока все не очухались?

Прекрасно.

С трудом поднимаюсь с места и иду к кофемашине, как зомби, в поисках вкусных мозгов. Без кофеина мне не продержаться и часа.

– Ты сегодня какая-то… – начинает Ксю, как только я встаю в очередь с чашкой в руке.

– Какая? – огрызаюсь, даже не думая принимать благодушный вид. Черт возьми, сюда даже в плохой день не явишься без того, чтобы тебя не допросили с пристрастием. Мы тут работаем или готовим передачу Малахову?

– И в той же одежде, что вчера, – замечает Лиля, уже получившая свою порцию кофе. Размешивает сахар и пристально оглядывает меня с ног до головы.

Вот, от кого ничего не скроешь. Профессиональная ищейка, сплетница уровня «бог».

– И Арсений… – задумчиво кивает мне за спину.

Шереметьев как раз возвращается к рабочему столу. Как невовремя.

– Интересно, – ухмыляется Лиля, пряча взгляд в чашке.

– Не интересно, – отрубаю я. – На мне трусы другие. Показать?

Ксюха прыскает рядом. А я, дождавшись своей очереди, ставлю чашку под кофейник и нажимаю кнопку. Боже, убила бы сейчас за карамельный Раф. Ненавижу Арсения, ненавижу, ненавижу.

– Ульяна, – в офисе появляется Ирина. – Посмотрела статью, все ок, на сегодня можешь быть свободна.

Разворачивается и уходит.

Я ошеломленно смотрю ей вслед. Это… за какие такие почести?

Впрочем, сейчас меня это вообще не волнует. Я бросаю чашку, кофе, заинтересованных пытать меня коллег, и быстро-быстро собираюсь. Вырубаю комп, хватаю сумку и убегаю, кинув всем резкое «до завтра».

А на улице меня уже караулит Шереметьев.

Как он?..

Когда успел?

– К Ирине ходил, – доходит до меня. – Что сказал?

– Правду, – пожимает плечами и на вытянутой руке снимает машину с сигналки.

– И что она? – нервно тереблю ручку сумки. Стоять с ним вблизи, тет-а-тет – волнительно. Всякие образы некстати наводняют голову.

– Посмеялась. Поехали, довезу тебя, – касается моего локтя.

Я пугаюсь и отскакиваю на метр, не меньше. Сама не знаю почему. Арсений хмурится и сжимает руку, которой меня касался, в кулак. Злится?

– Не надо, я сама доберусь, – разворачиваюсь в сторону метро и делаю несколько быстрых шагов.

– В машине твои вещи, – окликает меня.

– Оставь себе, – кидаю нервно.

– Твою юбку? – смеется.

Я останавливаюсь. Ладно, эту юбку жалко.

Разворачиваюсь на пятках и, закатив глаза для пущей убедительности в своей самостоятельности, иду к его тачке. Открываю заднюю дверь, цепляю два пакета, и с грохотом захлопываю ее обратно.

– Можно и понежнее, – вырастает прямо возле меня Шереметьев. Слишком близко. Слишком близко!

– Нельзя, – увеличиваю между нами расстояние, вжимаясь в крыло автомобиля.

Задираю голову, чтобы заглянуть в глаза этому неприятному человеку. О личном пространстве что-нибудь слышал? Нет, конечно. Вчера он отменно это продемонстрировал.

Взгляд сам собой падает на красивый мужской рот. Мягкий. Дурацкий рот!

Пульс учащается, барабаня в районе горла. Воздух выходит из легких рваными толчками. Чтоб тебя, Арсений. Ты меня сломал.

– Садись, трусиха, – Арсений приглашающим жестом открывает переднюю пассажирскую дверь и смотрит на меня, слегка улыбаясь. – Не съем.

А мне кажется, что съест.

Точно съест!

– Нет, – трясу головой, пытаясь скользить по машине в направлении противоположном от этого непредсказуемого Стрельца. Что же у него сегодня в гороскопе, дай бог памяти, вчера составляла…

Прогулка в лесные массивы с пакетом в багажнике?

Увлекательная анатомия с применением бензопил?

А, точно.

– У тебя сегодня день с нестабильным эмоциональным фоном, – кидаю в Арсения. – Любая мелочь может стать фатальной, не хочется оказаться этой мелочью…

Следует тяжелый вздох, затем из моих рук выдираются пакеты, а я, плавным движением крепкой мужской ладони в поясницу, подталкиваюсь к салону машины. Очухаться не успеваю, как оказываюсь прижатой к кожаному сидению, а дверь аккуратно захлопывается.

Тиран!

А впрочем ладно. Зато доеду с комфортом.

Дверь еще пару раз хлопает: сначала задняя – Арсений возвращает пакеты с одеждой на место, затем передняя – садится сам. Заводит машину и оборачивается на меня. С тем самым взглядом, примеряющим багажник к габаритам тела.

– Что? – лучшая защита – нападение, не так ли?

– Адрес, – снова вздыхает, словно ему ужасно тяжело проявлять терпение. Но я же его не просила со мной возиться! Даже категорически этого не хотела. Но устраивать сцены под окнами офиса – отвратительная идея, к тому же, если искать плюсы: в машине удобнее, чем на метро.

Странно, но Арсений чуть ли не единственный водитель, с которым мне не страшно сидеть пассажиром. Я точно в прошлой жизни погибла под колесами или на них. Иррациональный страх этих движущихся громадин иначе никак не объяснить.

– Дай телефон, – протягиваю к нему руку.

Шереметьев без лишних слов достает из кармана смартфон и протягивает мне. Хм, без пароля, как опрометчиво! Но я преодолеваю нестерпимое желание покопаться в его галерее, и просто захожу в гугл-карты. Вбиваю свой адрес и запускаю навигатор, увеличив громкость на максимум, чтобы Шереметьев слышал все повороты.

– Так не удобно, поставь в держатель, – кивает он на панель.

Я закрепляю телефон фиксаторами и довольная расслабляюсь. В конце концов, если молчать всю дорогу, то обойдемся малой кровью. Удобнее устраиваюсь в кресле, поправляя помятую рубашку, и перевожу взгляд в окно, пока Арсений что-то тычет в телефоне.

– Что ты там копаешься? – недовольно поворачиваюсь к нему.

– Просто смотрю конечный пункт. Пристегнись, – заводит машину и трогается.

Меня начинает откровенно клонить в сон. В лицо светит утреннее солнце, сидение – мягкое, из приоткрытого окошка дует легкий весенний ветерок, я откидываю голову на подголовник и прикрываю глаза.

Я не сплю, скорее дремлю. Понимаю, когда мы тормозим на светофоре или в пробке, чувствую повороты. Просто глаза не открываются. Даже когда мне кажется, что голубые пронзительные глаза вредного Арсения жгут щеку. А кажется мне буквально при каждой остановке. Чертова паранойя! И этот запах… этот дурацкий въедливый успокаивающий запах табачно-ванильного парфюма. Он щекочет ноздри, но почему-то хочется втянуть его поглубже. Кажется, после сна в коконе этого аромата, у меня развился рефлекс: пахнет – значит хорошо. Значит – спать.