Империя желания

Глава 10

Гвинет

Брак не заставил меня вывернуть все внутренности наружу.

Я имею в виду, это должно было быть просто, но на самом деле это не так.

Вероятно, потому что я была наполовину ошеломлена и наполовину разгневана присутствием Аспен. Да, я знала, что она будет там. Она почти ровесница Нейта и, в конце концов, работает с ним. Мерзость.

Но да, увидев ее там, у меня появилось чувство раздражение, которое я обычно пытаюсь скрыть внутри. Это делает тебя токсичным человеком. Супер токсичным, и я не хочу быть этим человеком перед Нейтом в день нашей свадьбы.

Аспен тоже ничего не делала. Одного ее существования достаточно, чтобы довести меня до предела.

В любом случае, все кончено. Мы женаты. Мы надели кольца перед судьей, и сняли их, как только церемония закончилась, потому что Нейт ясно дал понять, что весь этот брак является секретом, и никто, кроме нас четверых и Сьюзен, не узнает о нём. Кольца сейчас у него в кармане, и он, вероятно, выбросит их, как только исчезнет из моего поля зрения.

Мы скоро получим свидетельство, и тогда все встанет на свои места, как эффект домино. И да, я до сих пор не могу поверить в это, но я привыкну. Наверное.

Когда мы вернемся домой — без Аспен — я ущипну себя несколько раз и добавлю ее имя в раздел отрицательных слов.

Почему она так близка с ним? И только с ним? Папа терпеть ее не может, также как и я, и это взаимно. Ее не интересуют общественные игры, так почему же ей больше всего интересен Нейт? Почему она расслаблена рядом с ним и разговаривает с ним, если обычно она напыщенная, подлая ведьба?

Потом меня осенило, когда мы выходим из мэрии. Она… любит его? А может, они спят друг с другом.

Я украдкой поглядываю на них, так как они вышли первыми и теперь спускаются по лестнице передо мной. Они говорят тихим шепотом, потому что мир не может знать их секретов. Они на одной волне, им так комфортно друг с другом, что я думаю, что меня сейчас действительно тошнит.

Дерьмо. Они определенно спят друг с другом, не так ли?

Моя рука находит браслет, и я сжимаю его так сильно, что чуть не срываю.

— Ты в порядке?

Я медленно прерываю зрительный контакт с этой сценой, чтобы сосредоточиться на Себастьяне, племяннике Нейта, за которым я следила во всех социальных сетях, просто чтобы мельком увидеть его дядю в его обновлениях.

Поскольку родители Себастьяна умерли, когда он был маленьким, дедушка и бабушка усыновили его, но воспитывал его в основном Нейт. У них легкие, теплые отношения, в которых Себастьян в основном пытается рассердить своего дядю и обычно терпит неудачу. Как он может быть каменным, Нейт. Но когда его племянник решил пойти по его стопам и стать юристом, Нейт выглядел таким гордым, что я никогда никого таким не видела.

Себастьян, вероятно, единственный человек, о котором Нейт так внимательно заботился и следил за каждым шансом, который он получал.

И я, возможно, немного завидовала этому.

Как бы то ни было, Себастьян — сердцеед СМИ, с тех пор как он был звездным квотербеком в колледже. Уиверы здесь играют большую роль.

Брайан Уивер — успешный сенатор. Его жена Дебра — влиятельная женщина, и вместе они известная пара.

Себастьян — умный внук, который был спортсменом, а теперь он один из самых молодых людей, получивших должность младшего партнера в юридической фирме.

И Натаниэль Уивер, ну, он холодный греческий бог, который восстал против своих родителей, но все еще остается самым завидным холостяком. Кроме моего отца.

Но уже нет. Сейчас он женат, даже если на самом деле никто об этом не узнает.

— Да, я в порядке, — говорю Себастьяну. Он смотрит на меня светло-зелеными глазами, не похожими на темные глаза его дяди. Его волосы слишком светлые, слишком яркие.

Но он красивый и супер горяч, как всегда говорит Дженни. И я вижу его обаяние, правда. Но я этого не чувствую.

Я не чувствую покалывания и желания контролировать свое чертово лицо и эмоции из-за того, что просто нахожусь в его присутствии.

— Ты уверена, Гвен?

— Ага.

Он смотрит на Нейта, который все еще занят разговором с Аспен, и они вероятно замышляют какие-то планы, а затем понижает голос.

— Если тебе будет с ним сложно, дай мне знать.

Мое внимание переключается на Себастьяна, и я внимательно за ним наблюдаю.

— А что ты сделаешь?

— Останови его, конечно.

— Он твой дядя.

— Это не значит, что я слепо встану на его сторону.

— Правда?

— Правда.

— Так ты теперь мой союзник?

— Если он тебе нужен.

Меня переполняет тепло, и я позволяю улыбке вспыхнуть на моих губах, когда касаюсь его руки.

— Спасибо, Бастиан.

Он собирается что-то сказать, когда на нас падает тень. Или на меня, если быть более конкретно, потому что Себастьян достаточно высок, чтобы избежать этого.

А я? Я поймана в его ловушку всепоглощающего взгляда Нейта. Его взгляд такой жёсткий и резкий, что я бессознательно корчусь.

— Разве ты не говорил, что возвращаешься домой? — спрашивает Нейт голосом, специально созданным для того, чтобы люди чувствовали себя некомфортно.

Я сказала, что хочу немного поспать, прежде чем вернуться к папе. Сейчас я пропускаю занятия, потому что, что, если с ним что-то случится, пока учусь, и я не успею туда добраться достаточно быстро? Что, если он перестанет спать и решит перейти в фазу С-слова?

— Что за спешка? — спрашивает Себастьян с сияющим блеском в глазах. — Мы с Гвен собирались выпить кофе и наверстать упущенное.

Правда? Не то чтобы я возражала, но я действительно собираюсь рухнуть. Бессонница, обильный стресс, беспокойство и чрезмерные размышления сделают это. Я бы встретилась с Себастьяном при других обстоятельствах, но не думаю, что сейчас это физически возможно.

— Гвинет нужно отдохнуть, а у тебя есть работа, — это только мне так кажется, или его голос ударяет резче, сильнее, почти как кнут?

Кроме того, как он узнал, что я на пределе своих возможностей? Видит ли он это по моей болезненно-бледной коже или по рассеянным глазам? Это темные круги под ними, не так ли? Они с лихвой появляются после бессонных ночей.

— В таком случае как-нибудь в другой раз, — Себастьян похлопывает меня по руке, которая все еще находится в его, потому что меня отвлек Нейт.

— Подвези меня, Себастьян, — говорит Аспен снизу лестницы. Я почти забыла, что она там. Почти.

Нейт хватает меня за локоть и оттаскивает от своего племянника. Действие настолько легкое, что мне кажется, будто я плыву в воздухе, когда мы покидаем сцену, не сказав больше ни слова.

Аспен смотрит на меня взглядом, который я не знаю, как воспринимать. Жалость? Извинения? Но зачем ей жалеть или извиняться передо мной? Она не из тех. Она ведьма.

Верно, папа?

— Куда мы идем? — спрашиваю Нейта, когда немного выхожу из оцепенения. Но только немного, потому что я думаю, что таблетки, которые я ела, как конфеты, начинают действовать.

— Я отвезу тебя домой.

— Зачем?

— Потому что ты в нескольких минутах от обморока.

Значит, он знал о моем истощении. Ох. Неужели это так очевидно?

— Я могу взять такси. Ты сказал, что собираешься вернуться в фирму.

— Поскольку ты опоздала, я перенес свои утренние встречи, поэтому у меня нет ничего до полудня, — он открывает свою машину и подходит к водителю.

Я закатываю глаза.

— Извини, что испортила твои утренние встречи, муж.

Он останавливается, взявшись за дверную ручку.

— Как ты меня только что назвала?

— Муж. Ты знаешь, когда люди женятся, они становятся мужем и женой.

— Забудь это.

— Забыть что?

— Это слово. Забудь.

— Нет, — я скрещиваю руки на груди. — Как я тебе буду называть, зависит от меня. Кроме того, нам нужно сохранять подлинность, если мы хотим, чтобы Сьюзен в это верила. Знаешь, она хитрая. Папа не случайно всю жизнь ведет против нее судебные дела.

— Гвинет, — предупреждает он.

— Тебе нужно начать называть меня Гвен или как-то еще, чтобы все это сработало.

Холодная улыбка украшает его губы, и я знаю, что мне не понравятся его следующие слова, даже до того, как он их произнесет. Он такой жестокий, совершенно не обращает внимания на чувства других.

— Как насчет малышка?

— Я не ребенок.

— Если ты так говоришь.

— Это то, кем ты все еще видишь меня? Ребенком? — я выбегаю из машины, чтобы встать перед ним. — Но может ли ребенок выйти за тебя замуж?

— Это фиктивный брак.

— Подделка — это иллюзия, но она реальна, осязаема и к ней можно прикоснуться.

Я не скучаю по тому, как его челюсти сжимаются при этом слове. Прикосновение. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы это было частью наших отношений.

— Отойди.

Мои щеки, должно быть, ярко-алые, потому что только тогда я понимаю, что я стою близко к нему. Так близко, что чувствую его запах на своем языке, так близко, что его тепло окутывает меня, как одеяло. Или, точнее, петля, потому что она душит с каждой секундой.

Обычно я выхожу из его зоны комфорта и прячусь в своей, разве это неправильно?

Однако я также подумала, что правильно было то, чтобы папа был в безопасности, пока он не состарится и не поседеет. Но это не так, и все, что я считала само собой разумеющимся, меняется, развивается и выходит из-под контроля.

Так что я не выполняю приказ Нейта.

Я стою перед ним, под пристальным взглядом его темных глаз и в тени его тела.

Я остаюсь.

Я наблюдаю.

И напоминаю себе дышать.

— Гвинет, я сказал тебе отойти.

— И я, очевидно, отказываюсь.

— Ты только что сказала, что отказываешься?

— Ага. А что? Ты чего-то боишься?

Он делает шаг вперед, и я вздрагиваю, так внезапно отпрыгивая, что моя спина ударяется о твердый металл. Я понимаю, что это машина. Я прижата к двери, имею в виду приклеен к ней, будто это мой спасательный круг, потому что внезапно кажется, что теперь он понадобится, когда Нейт рядом.

Так же близко, как когда я поцеловала его. Когда встала на цыпочки и просто сделала это. А теперь смотрю на его греховно сложенные губы. И как от них захватывает дыхание, потому что он парит — нависает надо мной и блокирует солнце, воздух и все природные элементы.

В конце концов, он бог. А боги могут полностью контролировать элементы и заставлять задыхаться от несуществующего кислорода.

Он не дотрагивается до меня, но по мне все равно пробегают эти маленькие покалывания, такие жалящие, похожие на иглу или укус, и я ничего не могу с собой поделать. Точно так же, как ничего не могу поделать с кровью, которая потекла после пореза о стакан. Это естественно.

Это химическое вещество.

Так должно быть.

— Ты правда так думаешь, Гвинет? Что я боюсь?

— Ну, да?

— Я выгляжу напуганным?

Я изучаю его, по-настоящему смотрю на него, на четкие черты лица и на то, насколько он смертельно красив, потому что серьезно относится к своему образу бога. Он всегда ухожен до совершенства, красив до такой степени, что это причиняет боль моему нечувствительному сердцу. Потому что я не добавляла это слово в блокнот с негативом.

Сердце.

Но да, он определенно не выглядит напуганным. Я никогда не видела, чтобы Нейт был напуган или встревожен, или что-то из того, чем страдают люди. Но и его лицо не застыло в этом суровом отчужденном выражении.