Охота на русскую Золушку

Глава 10

Маша

Ноги мои ослабли, едва я столкнулась с его хмурым взглядом. Он еще и брови сдвинул. Наверное, для пущего эффекта. Хотя куда уж пуще… А ведь мне буквально вчера вдруг показалось, что меня слегка отпустило. Нет, я не избавилась от наваждения по имени Марко Сеймур. До этого еще далеко. А если по-честному, то вряд ли и возможно. Но вот прошлой ночью он мне даже не приснился. Это ведь уже хорошо? Я решила, что встала на путь исцеления. И даже нашла тому явные доказательства. К примеру, еще неделю назад при мысли о Марко моя кожа и снаружи, и внутри напрягалась саднящими мурашками. А вчера мы с девчонками специально говорили о нем и даже фотки в Инсте разглядывали, чтобы проверить мой организм на устойчивость. И он выдержал. Не рассыпался на сотни ноющих осколков. Ну да, сердце заходилось аритмией, и горло сжимали спазмы. Такие, от которых воздух превращался в лед и застревал в легких. Но мурашек не было. Да и неделя выдалась напряженной. Под завязку напичканной событиями. Иногда я о Марко целыми днями не вспоминала. Зато ночью он владел мной без остатка. Неизменно являлся в то мое странное состояние, которое и сном-то назвать нельзя. Лежала на спине, упершись затылком в подушку, пялилась в потолок, машинально пересчитывая трещинки в штукатурке. В основном пыталась понять, что мне делать и как жить дальше. Не вообще, а хотя бы завтра. Неровные тонкие линии переплетались между собой, образуя замысловатые узоры, распадаясь на сероватый туман. Из него мой единственный, мой желанный и совершенно недоступный мужчина тянул ко мне руки, сверлил голубыми глазами, ухмылялся презрительно губами, которые могут быть такими нежными, такими мягкими. Я вздрагивала, возвращалась к трещинкам над головой, путалась, сбивалась, позволяла снова утянуть себя в мучительное междумирье. А этой ночью я вдруг полноценно уснула. Без видений, без Марко. Проснулась отдохнувшей, готовой к сегодняшнему важному разговору. Который планировала совсем с другим. С Берти.

И вот опять: кости превратились в кисель, сердце выстукивает джаз, ребра окаменели, заперев в груди вдох, перед глазами уже пляшут черные точки, а в ушах белый шум. Один лишь взгляд его потемневших до синевы глаз, и я почти в обмороке.

— Эй, Маша! — я только сейчас поняла, что судорожно вцепилась Берти в локоть. И, наверное, здорово его напугала. Он ведь не понимает, что я балансирую на краю пропасти.

Он накрыл мои пальцы своей большой теплой ладонью. Наклонился поближе к уху, проговорил хоть и весело, но как-то успокаивающе. Как педиатр малышу, перепуганному предстоящей прививкой:

— Не волнуйся, мои друзья прекрасные ребята.

О, да! В этом я как раз не сомневалась. И Марко, и Лизи сами по себя наверняка замечательные. Но в преломлении нашего недавнего совместного вечера друзьями я их вряд ли смогу назвать. Лет сто как минимум. А может быть и все тысячу. Одна увела моего жениха под белые ручки и спрятала его где-то в недрах ночного клуба. Мне было все равно, но она-то об этом не знала. Та еще подружка! А другой… а другой сделал все, чтобы я уже никогда не была прежней уверенной в себе девушкой, перспективной студенткой и будущим ученым. Нет, с его помощью я превратилась в жалкое нечто, которое и человеком-то назвать трудно. Так, системное приложение к его сверкающему эго. И нет, я не скидывала всю вину на него. Я и сама постаралась, ввинчиваясь в грязь с необыкновенным энтузиазмом. Вспомнить хоть мою утреннюю эскападу, когда я заявилась к нему домой. А что если он решит, что я его преследую? Выяснила его адрес, на мероприятиях караулю.

Отчаянно захотелось сбежать. Вот прямо сейчас, развернуться на каблуках и припустить вдоль парковки. Но Берти вряд ли такое пропустит. Кинется следом. Может даже окликнет, привлечет всеобщее внимание. Будет только хуже. А может быть Марко и Лизи вовсе не друзья Берти? Может, они случайно тут стоят? Но нет, какой бы раскисшей идиоткой я сейчас не тащилась к ним навстречу, я все еще студентка-отличница, голова которой даже в режиме форс-мажора может сложить два и два. Берти едва вывел меня из машины, как тут же кивнул на эту парочку. Пообещал, что они прекрасные люди и мне с ними будет весело, пока он скачет на коне, пытаясь попасть клюшкой по мячу.

Теперь я шла к ним и суматошно решала, как себя вести? Сделать вид, что я вижу Марко и Лизи впервые? Кстати, они все-таки вместе? Но кто тогда та девица, которая разгуливала по дому Марко в полотенце на голое тело? Случайная знакомая? Лизи настолько толерантна? Хотя… она ведь нас с Марко почти насильно оставила наедине в клубе, утащив куда-то Платона. Что за отношения у этих двоих все-таки? Я никак не могла решиться еще раз посмотреть на них. Зато чувствовала и макушкой, и плечами, и руками и животом, что Марко прямо таки сверлит меня взглядом. Во все места моего несчастного тела разом. Требовательно, неотрывно. И как у него получается? И… ну вот… Он обрушил мой последний барьер. Кровь понеслась по венам, прилила к щекам горячим жаром и погнала вниз по коже волны саднящих мурашек. Неделя усилий по изгнанию Марко из моей жизни коту под хвост.

— Маша!

Это Лизи не выдержала. Я вздрогнула, а Берти от неожиданности даже запнулся. Кажется, за мою ногу. И мы едва не растянулись с ним на подходе. Интересная была бы сцена. Перспективная, с точки зрения перепостов в студенческих пабликах. Я снова могла бы стать звездой, как неделю назад с проклятым предложением Платона на автобусной остановке. Но, хвала небесам, ничего скандального на этот раз не случилось. Берти выстоял, я подтянулась, и мы мужественно дошагали до его друзей. Ну, хотя бы отпал вопрос, стоит ли делать вид, что мы не знакомы. Лизи мне эту пантомиму разыграть не позволила. Она лучезарно нам улыбалась. От предчувствия развлечений за мой счет, а вовсе не потому, что страшно рада видеть. Марко сохранил на лице трагическую мрачность. Наверное, раздосадован, что мы снова встретились. Может и правда решил, что я пытаюсь навязаться. Наверное, его бывшие и не такое предпринимали. Богатый опыт у человека. Эльза недавно поведала, как какая-то из брошенных им девчонок несколько дней за ним с ледорубом гонялась. В результате отыгралась на его шикарном авто. По мне так странный способ вернуть парня, но что я понимаю в этой жизни.

— Не знал, что вы знакомы! — Берти уже пришел в себя и поприветствовал парочку непринужденно.

— А мы-то как удивлены! — Лизи взвизгнула, отодрала мои скрюченные пальцы от локтя спутника и затрещала на высокой ноте как сорока, — Привет, привет, Маша! Рада тебя видеть. Как поживаешь? Ты тоже не знала, что Ал с Марком лучшие друзья?!

Ответить она мне не дала. Наверное, особенно и не интересовалась моими ответами. Я же удивленно покосилась на своего спутника: Ал? Он поймал мой взгляд, и скулы его порозовели. Лизи, почуяв как легавая запах чужого страха, замерла на полуслове и теперь с интересом переводила взгляд с меня на Берти. Как маятник в часах туда-сюда.

— Добрый день, Маша. Мы зовем Альберта Алом, — в этом суетливом кошмаре, который умудряется создавать вокруг себя Лизи и в нашем с Берти совместном смятении голос Марко, уверенный с бархатными нотками стал своеобразным маяком спокойствия.

И я не выдержала, подняла на него взгляд. По большей части неосознанно. И тут же снова едва не упала как подкошенная. Прямо всем им под ноги. Наши глаза встретились. Всего на миг. И мы тут же отпрянули друг от друга, отведя взгляды в стороны. Но главное я успела увидеть. Я ему неприятна. Как дурное воспоминание. В этом у меня уже не осталось сомнений. И это даже лучше, чем если бы он делал вид, что сожалеет или хотя бы равнодушен. Во всяком случае, мне теперь ясно как себя с ним вести. Никакого стеснения. Я ему отвратительна, а он мне… а он мне наплевать. Вот как все будет. В груди горячей искрой зажглась ярость. Да, это как раз самое правильное чувство. Надо ненавидеть. До ледоруба у нас с ним вряд ли дойдет, но таять перед ним или вот этим мурашкам по рукам скакать я больше не позволю. Довольно с меня! Если уж на то пошло, он должен быть мне отвратителен ничуть не меньше! Надо только поярче разжечь пока еще хилый огонек.

— Мне Берти больше нравится, — я словно издалека услыхала собственный голос. Спокойный, с оттенком радости. Ничего себе! А я неплохая актриса, как оказалось.

— Где вы познакомились? — Лизи тоже слышалась мне издалека. Пора было возвращаться в тело, пока оно не зажило собственной жизнью. Ведь может же! Прекрасно справляется без моего участия.

— В музее, — Берти или Ал, Альберт в общем, снова аккуратно взял меня за руку. Словно проверял, обиделась я или нет на то, что он представился мне не тем именем. Но об этом мы с ним потом поговорим, без свидетелей, — В том самом чертовом Британском музее, в который ты меня послал тем утром, Марко.

Ну, отлично! Оказывается Марко еще и поучаствовал в нашей встрече. Поистине Купидон года!

— Рад, что моя шутка обернулась таким приятным знакомством, — и вновь в его голосе одна доброжелательность, — А вы, Мария, как оказались в Британском музее утром в пятницу?

Я вдруг моментально оказалась в своем теле. В очень нервном теле, с трясущимися руками и горящей яростью в груди. А со стороны выглядит таким спокойным! Актриса! Как я оказалась в Британском музее? Ну да, я ведь должна была рыдать в номере отеля, проснувшись одна и осознав, что прекрасный Марко Сеймур меня бросил! Я еще не успела сообразить, что ответить, как вся остальная часть организма вскинула голову, нашла его холодный как ледвзгляд и, смело упершись в него равнодушными глазами, произнесла легко, не вкладывая в слова никакого особого смысла:

— Да тоже после одной шуточки. Надо было отвлечься.

Грета Гарбо и Лоуренсом Оливье выписали бы мне премию за актерское мастерство. И даже Станиславский бы поверил, наверное. Во всяком случае, простой зритель Марко точно не усомнился. Я это поняла, по тому, как он стиснул зубы. А глаза его вдруг перестали сверкать, потухли, стремительно становясь странно отстраненными. Почти неживыми. Словно стеклянными.

— Рад за вас…

Он кашлянул, поперхнувшись поздравлением. Краешек его стиснутых губ слегка дрогнул, наметившись взлететь вверх в презрительной ухмылке. Но не взлетел. Наверное, он усилием воли сохранил на лице маску доброго друга. Хотя понятно, напоминание о том утре ему неприятно. Может быть даже отвратительно. Вон как побледнел, и едва справляется с ошалевшим кадыком. Кулаки сжал. Господи, если я так ему не нравлюсь, зачем было меня целовать? Или я сама? Я сама на него в клубе накинулась… А он не смог мне отказать? Я снова ощутила, что краснею. Сжала руку Берти, постаралась произнести четко:

— Ты мне покажешь, откуда лучше наблюдать за игрой?

Получилось почти по слогам. И голос здорово смахивал на первую версию телефонной Siri.

— Извините нас, девушки, — Марко поклонился нам с Лизи разом, не глядя ни на одну из нас, — Мне нужно срочно поговорить с Алом до игры. Пара минут всего.

— Мы сами найдем дорогу! Удачи! — Лизи бесцеремонно схватила меня за руку. Мне осталось лишь пискнуть:

— Желаю победы вашей команде!