Охота на русскую Золушку

Глава 22

Маша

— Маш, я сглупил, — красный как рак Леха стянул с носа мгновенно запотевшие очки, и принялся их усердно протирать свитером.

— Сглупил?!

Удивление сменилось шоком, а шок яростью. Очень нехорошие слова клокотали у меня в горле, но я тщательно их отсеивала, выбирая приемлемые. Все-таки Леха все еще мой друг. Единственный. Самый старый.

— Это не сглупил, Леха! Это называется по-другому. Манипуляция, предательство… выбирай, что ближе!

— Ой, да ладно тебе! — он шумно выдохнул. За все пять минут наших бурных выяснений он так ни разу на меня и не взглянул. Вот как сейчас снова зыркнул в сторону и опять уставился на свои очки, которые уже до дыр протер, наверное, — Каримов нашел меня так же, как и тебя. Через несколько дней после нашего прилета в Лондон его секретарша написала смс и договорилась о разговоре. Он просил о ерунде, приглядывать за его непутевым сыночком. Сказал, что нуждается в непредвзятом мнении.

— То есть ты следил за Платоном?

— Да что я мог отследить? Мы даже учимся в разных колледжах. Пару раз его секретарь попыталась стрясти с меня отчет, но я писал, что ведет Платон себя тихо, вечеринок в доме не устраивает. Во всяком случае таких, о которых бы весь Оксфорд знал. Понятно же, что я последний человек, которому бы о них сообщили.

— А про меня он спрашивал?

Повисла пауза. Леха уперся взглядом в пол.

— Ну?! Леша!

— Маш, он же олигарх, черт возьми. К тому же ничего такого он и не спрашивал. Попросил рассказать о тебе. Еще в наш первый и единственный с ним разговор. Я думал, это как-то связано с нашим проектом. Ну, мало ли, серьезный бизнесмен все-таки. Может хочет вложиться в нас. Ну, я сказал, что ты умная, целеустремленная и все такое. Честное слово, расписал тебя как в биографии для предоставления гранта.

— А мне почему не сказал о своих контактах с Каримовым?

— Ну… — он покраснел еще больше, хотя казалось, куда уж, — Я же понимаю, что это выглядит как…

— Как будто ты на меня стучишь!

— В общих чертах, — не стал он спорить, — Но я надеялся, что, не получив от меня ничего интересного, он оставит нас в покое. Но, если бы все это продолжилось, я бы конечно, сказал тебе.

— Да неужели!

— Маш, я же не сволочь какая-то. Я твой друг вообще-то.

Вот тут бы я уже не была столь уверена.

— А зачем ты сообщил, что я в больнице?

Он вздохнул. Помолчал немного, потом проговорил:

— Я испугался. За тебя! Подумал, что тебя нужно вытаскивать из этой истории. Резко, потому что ты падаешь в какую-то грязную яму. План был простой: тебя вывозят в Москву, я тоже лечу, и там уже дома уговариваю тебя остаться в МГУ. Вернуться и забыть вот это все как страшный сон.

— Класс! Только ты меня забыл спросить!

— А я и не хотел тебя спрашивать. Я видел тебя на вечеринке в поместье этого твоего принца. И как ты пила, и как с парнями обнималась, и как сама полезла целоваться. Что дальше? Наркота и подворотня? Я же тебя спасти хочу! Я не могу видеть, как ты катишься в пропасть!

— Ты решил, что можешь использовать миллиардера в своих целях? После всего, что я тебе рассказала? Как призналась в своих чувствах к Марко, как открылась, что Каримовы давят на меня и пытаются заставить выйти замуж за Платона. Чем ты думал?

Леха шумно засопел, а потом вскинулся, уставившись на меня через вновь запотевшие стекла очков:

— Чем я думал?! Да уж точно не головой, Маша! Сердцем я думал, понятно? Неужели ты так и не догадалась, что я люблю тебя! Что я на этот долбанный Оксфорд подписался только ради тебя! Думал, будем с тобой вдвоем среди чужих людей. И это нас сблизит. Вернемся уже не только с проектом. Да черт, Машка, я надеялся, что мы вернемся в Москву парой!

Я сглотнула. А он красный как вареный рак, с испариной под носом, так и буравил меня требовательным взглядом. Словно ответа требовал. Знал же, что нет у меня для него того ответа, который ему нужен. И все равно не сводил глаз. Мне тоже стало нестерпимо душно с ним наедине в этой комнате. Опять припомнился Иб с его лихорадочно горящими глазами. Не хватало, чтобы еще и Леха кинулся тут на меня с поцелуями. Я поспешно поднялась. И порадовалась, что он так и остался сидеть на стуле.

— Я не знаю, что сказать, Леша… — по ходу я сейчас расставалась с последним парнем из всех своих знакомых, — Кроме того, что ты идиот. Ты только проблем мне подкинул. И я понятия не имею, как их буду решать.

Он не ответил. Смотрел все так же пристально. А я взяла сумку, сунула в нее телефон. Все. Теперь не знаю, кто мы друг другу. Вряд ли друзья. Почему я была уверена, что от Каримова мне еще прилетит и за самолет, от которого я отказалась, и за Платона, от которого я отказалась тоже. И как только что выяснилось, не прояви Леха свою дурацкую инициативы, может быть судьбы наши сложились бы иначе. Кто знает, но через год другой, когда воспоминания о Марке Сеймуре уже не будут с такой болью рвать сердце на части, я могла бы смириться, что хорошая дружба и общее дело куда надежнее любви. Может у нас с Лехой что-нибудь и получилось бы. Ведь до Оксфорда я тоже подумывала, что рано или поздно мы с ним сблизимся. Но теперь, увы. Я уже не смогу ему доверять. Он считает, что действовал в моих интересах. Но это не так. Он действовал в своих интересах, желая спрятать меня от мира, чтобы у него не было конкуренции. Это не любовь, и даже не дружба. Это желание обладать. Холодный расчет, ничего общего не имеющий с чувствами.

Я пошла к выходу.

— Маша, — он порывисто встал, опрокинув стул. Я не обернулась, — Да блин, Маша! Ты же не хочешь сейчас остаться совсем одна!

Я могла бы ответить ему, что лучше уж быть совсем одной, чем с такими как он друзьями. Но не стала. Вышла в коридор и закрыла за собой дверь. В эту комнату я больше не вернусь. Надо завтра же уведомить куратора о том, что работа над проектом приостановлена. Если, как и говорил Марко, основная цель приглашения нас с Лехой в Оксфорд была сломать нашу работу, она достигнута. Я доучусь тут еще три месяца, и к началу следующего семестра вернусь в Москву. Надеюсь, меня примут на мой курс. Я брела по пустому коридору красивого здания, построенного в 18-м веке. Мне бы радоваться, что судьба занесла меня в университет, о котором миллионы моих сверстников и мечтать не могут. Но на душе у меня было скверно. Я физически чувствовала, как моей мечте отрезали крылья. Она больше не могла взлететь. Все, чем я жила последние три года валялось под ногами, пачкаясь в пыли. Надежда, признание, желание стать полезной этому миру, любовь, дружба, — теперь все стало грязным, липким, отвратительным. Я как будто состарилась за пять минут. И теперь смотрела на окружающий меня мир с обреченностью пенсионера.

Ночью я лежала на кровати и пялилась в потолок. Мой мир разрушен. Мои планы погребены под катком реальности. Я лишилась единственного друга. Не здесь, а вообще, единственного. Но все это такая ерунда в сравнении с тем, что я больше никогда не увижу Марко. Тоска по нему давила на грудь, мешая дышать. И что с этим делать я не представляла. Было так больно, что хотелось выть. Я перевернулась на живот и, уткнувшись в подушку заскулила. Как мне одолеть его? Как мне выкинуть его из своего сердца?

* * *

— Что ты тут делаешь?

Я с удивлением уставилась на Мию, которая смотрела на меня примерно с тем же чувством.

— Ой, я забыла, что ты учишься в Мертон-колледже?

Мия дернула плечом.

— Ну да, тут классно.

— Не спорю, — я оглядела старинное серое здание с башенками, которое больше походило на огромную церковь, чем на учебный корпус университета. Но вокруг было столько веселых, разномастных молодых людей, что сомневаться не приходилось, — они все студенты.

— А ты здесь зачем?

— Пришла на экскурсию. Можно же?

— Туристическое бюро на первом этаже. Я думаю, что студентам даже бесплатно. Хочешь, с тобой схожу?

— У тебя разве нет дел?

— Есть вообще-то. Но если ты меня подождешь, я быстро с ними разберусь. Полчасика всего. У нас классная столовка. Очень красивая. Зал 13-го века. Самый старый во всем здании. Я тебя проведу, хочешь?

— Вообще-то я тут по делу, — пришлось признаться.

— Переводишься?

— Это вряд ли. Хочу найти одного парня. Иб Хансен с математического факультета.

— Зачем он тебе? — Мия округлила глаза и тут же перешла на шепот. Как будто нас кто-то мог подслушать, — Он же тот самый, который хотел тебя… ну поцеловать против твоей воли.

— Ну да. Хочу его спросить кое о чем.

— Вот прямо так?

— Не свидание же мне ему назначать. Он мне должен, так что пусть ответит.

Мия поджала губы, раздумывая. Потом хлопнула меня по плечу.

— Я уверена, что ты его тут не найдешь, иначе все бы бросила и пошла с тобой. Мое мнение, наедине вам видится не стоит. Я должна встретиться с куратором и через полчаса буду свободна. Дождешься меня?

Я кивнула. А потом пошла искать Иба. И Мия, возможно, впервые за наше знакомство оказалась не правой. Я натолкнулась на него почти сразу же. Он шел по коридору от библиотеки, сделал вид, что не заметил меня и прибавил шагу, но я припустила следом.

— Иб! — нагнав, ухватила его за локоть.

Он глянул на меня мрачно, высвободился, но замер на месте. Похоже, решил, что бегство — не вариант.

— Чего тебе… Маша?

— Здравствуй, Иб.

Он скривил свои красивые губы в усмешке. А глаза его остались холодными.

— Соскучилась? Надоели великосветские развлечения? Я наслышан о твоих приключениях.

— Только наслышан?

— В смысле?

Он прищурился, а потом, оглянувшись, сграбастал меня за плечо и подтащив к стене, прислонил спиной к старому камню.

— Ты это о чем? — зашипел, почти прильнув к моему лицу губами.

Мия опять была права! Не стоило мне с ним встречаться без свидетелей.

— Отпусти, а то закричу!

— Это моя территория, детка. Голос сорвешь.

Я попыталась вырваться, но он лишь крепче впечатал меня лопатками в стену.

— Иб! Ты чертов маньяк! Так это ты все подстроил?

— Подстроил что?

— А то сам не знаешь! Муравейник и стрельбу!

Я вдруг чуть не упала. Потому то он ослабил хватку. И взгляд его изменился. Словно лед в глазах растаял. Он склонил голову на бок, удивленно вскинул брови:

— В смысле?

— Ой, ну не строй из себя…

Он мотнул головой, и я сразу поняла, что он и не пытается играть. Он действительно удивлен. А еще взволнован.

— Тебе кто-то угрожал?

Я обхватила плечи руками. Я уже поняла, что зря к нему пришла. Это мое частное расследование ни к чему не приведет.

— Пойдем, выпьем по чашке кофе, — он повернулся и пошел по коридору.

А я так и осталась стоять у стены. Иб воспринял это по-своему. Обернулся, ухмыльнулся:

— Идем. Угощаю.

— Серьезно? — я тоже ему улыбнулась.

* * *

— Так ты на самом деле на меня подумала? — Иб в который раз за мой рассказ о недавних приключениях вскинул брови.

Странно, что я выложила ему все, забыв об осторожности. И о том, как очнулась на муравейнике, и о вчерашней охоте на меня в зарослях рододендрона.

— Прости, но ты самый агрессивный из всех, кого я знаю, — я не стала лукавить.

Он обдумал это мое обвинение, потом обхватил свою чашку двумя руками, поднес к губам и посмотрел на меня поверх нее.