Охота на русскую Золушку

Глава 18

Маша

Ну вот, я это сказала. До последнего думала не получится. Малодушно надеялась, что сегодня он не придет, и наше расставание удастся отложить. Потому что до последней черты можно двигаться мелкими шагами, можно вообще замереть, и все еще быть вместе… Хотя, что я такое несу. Видимо, некоторые особенно ретивые муравьи все-таки залезли мне в мозг и здорово им полакомились, несмотря на заверения доктора, который, изучив результаты томографии, пришел к противоположному выводу. Он заявил, что жизненно важные внутренние органы вторжению насекомых не подверглись. Ну, а с чего тогда у меня такие глупые мысли? Я и Марко вместе. Когда это мы били вместе? Только в моей голове. И в сердце. И в душе. А он…

Он замер. И я тоже. Сидим, пялимся друг на друга невидящими глазами, как манекены в морозильной камере. И каждый думает о своем. Не знаю, что происходит у него внутри. У меня сплошная боль. Физически чувствую, как в открытые раны вонзились и медленно проворачиваются десятки ножей. Хочется кричать. Я сдерживаюсь, но глаза предательски слезятся. Надеюсь, он спишет слезы на мое состояние.

Вообще план был хороший, сказать такие слова сейчас. Потому что я так выгляжу, что расстаться со мной одно удовольствие. Глянув утром в зеркало, я пришла к выводу, что и сама с собой рассталась бы без сожаления. Но Марко, конечно, не был бы Марко, если бы не принялся выяснять. Господи, ну вот зачем ему все это? Я и раньше не слишком ему нравилась. И от того, что мы сведем к минимуму наше общение он ведь только выиграет. Но нет. Он сдвинул брови, подобрался весь, спросил каким-то чужим, глухим голосом:

— Почему?

Почему, что? Нет, ну в самом деле! Зачем устраивать драму на пустом месте? Так нравиться надо мной издеваться? Ему мало, что я попала в больницу? Да что я ему сделала?!

Ладно, никто ничего доказать не может. Но я же чувствую, что у всех моих бед одно имя — Марко Сеймур.

Сегодня утром, проанализировав с Лехой все последние события, мы пришли к такому решению. Леха мой самый давний и если уж на то пошло, самый преданный друг. И он смотрит на все, что происходит со мной, со стороны. То есть Мия и Эльза, Берти или Платон — они не могут быть объективными. Потому что они так или иначе вовлечены в процесс. Леха же сам по себе. Но он всегда меня поддерживал. Да он ради меня даже в Оксфорд полетел. Хотя ему и в МГУ было вполне комфортно. В общем, он мой друг, и не доверять ему у меня нет причин. Хотя вчера я с ним едва не поругалась. Впервые в жизни. И опять из-за Марко. Пригласить Леху на вечеринку в Дувр было спонтанной идеей. Я плавала в волнах эйфории после нашего примирения с мистером Сеймуром и четырех, или даже больше бокалов шампанского, распитого за те несчастные десять речных миль, которые мы прошли на яхте. Когда поездка в родовое поместье Берти стала не идеей, а планом, Марко предложил мне пригласить друзей. Я позвонила Мии, позвала их с Эльзой. А потом подумала, что и Лехе было бы полезно хоть изредка выбираться из лаборатории. Подышать свежим воздухом, посмотреть на сверстников. И я набрала его номер.

— Очень кстати, — отреагировал он на мое предложение, — Я давно хотел с тобой поговорить.

— Леш, это другое, — я понимала, что последнее время мое поведение совершенно не вписывается в ожидания Лехи от нашей жизни в Оксфорде. Мы ведь мечтали, что будем работать изо всех сил и соберем наш проект за полгода. И следующим летом вернемся в Москву триумфаторами. Нам казалось, что старинный европейский университет, знаменитый своими научными разработками, станет для нас трамплином в большую науку.

— Маша, ты реально хочешь выйти замуж за Платона? За этого тупицу с понтами?

Я округлила глаза. Не думала, что он в курсе слухов. Леха поправил очки и вздохнул. Десять минут назад он вошел в мою комнату в поместье семьи Берти и наше общение свелось к тому, что он отчитывал меня как учитель двоечницу. Но он был прав. Я же его подвела. Я растрачиваю себя на всякую ерунду.

— Реально, я потерял с тобой связь. Я в этот чертов Дувр приехал, только чтобы с тобой поговорить.

— У нас же телефоны. Разве нет?

— Нет, представь себе! — щеки его стали пунцовыми от праведного гнева, — Вернее телефоны-то есть, только как я не позвоню, ты то плачешь, то пьешь. Это ведь не нормально.

На меня накатило рыскание. Ну, да, он звонил мне пару раз, и закидывал сообщениями, предлагая назначить время для сбора нашей команды по проекту. Но после неприятной истории с Ибом я охладела к совещаниям. Тем более, что сказать нам друг другу по-прежнему нечего. Поэтому все последние сообщения от Лехи я попросту игнорировала. Но, с другой стороны, он мог бы еще раз позвонить. Или встретиться со мной один на один. Уверена, мы бы большего добились в обсуждении проекта, чем с этими новыми нашими коллегами, которые не только пользу не приносят, но и разбавляют работу ерундой. Как вода насыщенный раствор.

— Ладно, — сейчас согласилась я, — Ты прав. Немного подзабила на проект.

— И на учебу, — не стал жалеть меня друг, — Я поспрашивал, у тебя долги по всем предметам.

— Тебе раскрыли мои личные данные?! — нет, ну это и правда из ряда вон по меркам местной системы. Как они могли?!

— Да брось, Маш, — отмахнулся Леха, — Пока мы с Мией и Эльзой тряслись в поезде, они мне все про тебя рассказали.

Я выдохнула. Но с другой стороны…

— Чего это ты лезешь в мои дела?!

— Твои? — он многозначительно хмыкнул, — То есть я сам по себе отправился в Оксфорд, да? Мне это было сильно нужно!

Нет, ему это было совсем не нужно. Он поехал, чтобы поддержать меня. Я сдалась без боя, пролепетав:

— Леха, прости.

Однако все вот эти женские штуки: проявление слабости и как их еще называют «жеманства» на моего компаньона не действовали. Он лишь помотал головой. Потом подошел ко мне, бесцеремонно взял за плечи и подвел к большому, в пол, зеркалу.

— Маша, посмотри на себя! Ты же молодой ученый, а не эта… у меня даже слов нет…

Ну, да, у меня их тоже набралось немного. Одни междометья «ох» и «ах». На меня пялилась девица в очень открытом и страшно коротком блестящем розовом платье. У моей куклы Барби такое было. На тонких бретельках. Его еще снять как нечего делать.

— Э, ну… — в научном споре важно не потерять почву под ногами. То есть аргументы. Но у меня они закончились. Поэтому я проиграла и, признав поражение, повинно свесила голову. За последний месяц я стремительно мимикрировала из молодого ученого в «эту вот», на которую слов нет.

— Ладно, — я вздохнула, обещаю, что завтра вернусь в Оксфорд другим человеком.

— Не надо другим, — Леха усмехнулся, — Мне прежняя Маша нравилась.

Я думала, что на сегодня с серьезными разговорами покончено. За особняком на огромной лужайке, на которой вполне можно проводить игру в Поло, уже собрались гости. Ночная тишина взорвалась сотнями разноцветных мигающих огней и дерзкими звуками первого трека. Мне показалось, по окрестностям Дувра прошла нервная дрожь. Земля под ногами мелко затряслась. И меня тут же пробил озноб. Я поискала глазами Марко, но в разношерстной толпе трудно зацепиться взглядом. Он скользит как по льду по ярким блестящим платьям, по красивым лицам с вечерним макияжем, по тщательно уложенным локонам, по дорогим рубашкам, костюмам, по сверкающей бижутерии, не в силах задержаться на чем-то и не в состоянии найти, кого нужно. К тому же я не представляла, как выглядит сейчас Марко. С кем он. А мне как на зло попадались совершенно незнакомые люди. Я даже успела испугаться, решив, что меня все бросили, что на этом празднике я так и простою в тени особняка в окружении чужаков. Откуда их столько набралось? Неужели все эти привлекательные парни и девушки примчались из самого Лондона по звонку Марко и Берти? С ума сойти.

К моему облегчению Мия с Эльзой нашли меня очень быстро. И привели за собой Вивиан. Оказывается, к вечеру она раздумала веселиться. Загрустила. Даже расплакалась. Но девчонки уговаривали ее выбраться из комнаты.

Мне стало стыдно. Все-таки из нас троих доверилась Вивиан именно мне. Я одна знаю, как тяжело у нее на душе. А я пропала. Увязла в собственных переживаниях. Несерьезных, по сравнению с ее-то. Вивиан рассталась с любовью всей своей жизни, пусть он и придурок. И она остро нуждается в поддержке.

— Будем веселиться изо всех сил! — я улыбнулась так, словно была Лизи и знала о развлечениях все.

Миа с Эльзой посмотрели на меня озадаченно. Ну да, я сегодня странная. Можно сказать, сама не своя. Но ведь это все ради Вивиан. И еще немного потому, что я тоже внутри разбита из-за одного придурка. План был прост. В голове у меня он возник как вспышка, и все его сразу же одобрили.

— Напьемся и покажем ему как нам тут весело!

Ну да, не высший пилотаж. Интриганка из меня не очень. Но победителей не судят. Ведь сработало же! Девчонки сегодня взахлеб рассказывали, как Кирк Дуглас с утра пораньше нарисовался в холле поместья, и как радостно визжала Вивиан в его объятиях. Вот бы мне так с…

Нет, больше ни одной мысли о Марко Сеймуре. С ним покончено. У нас с ним ведь не так все романтично как у кинозвезды с ее рок-певцом.

На вечеринке мы довольно быстро дошли до стадии пьяного разгульного веселья. Правда в отличие от остальных девчонок, меня все время держали под наблюдением. Леха, похоже, всерьез решил взяться за мое возвращение в мир науки. Он подходил с решительным видом каждые полчаса и пытался вразумить меня фразами типа:

«Ты же мне обещала!» или:

«Тебе уже хватит!» или вот, мое любимое:

«Ты уже на человека не похожа!»

Кстати, на последнее я ему ответила резче, чем хотела. Потому что действительно уже здорово напилась, и алкоголь сбросил все настройки трезвой Маши. Ну, там вежливость, терпимость, уважение чужого мнения и всякое такое, что нужно в повседневной жизни, но сильно мешает на вечеринке.

— Зато ты похож на человека, — выдохнула я ему в лицо, потом скривилась, словно не я, а он обдал меня ромово-текильными парами, — На очень скучного человека!

Он посмотрел на меня в упор, потом понял, видно, что опоздал с увещеваниями, только головой покачал и, вздохнув, предрек:

— Ты пожалеешь об этом!

И как в воду глядел. Я сейчас очень сожалею и о том, что напилась до потери контроля, и обо всем остальном, что случилось на этой треклятой вечеринке.

Но тогда, я только крикнула ему вслед:

— Подумаешь!

И, допив очередной коктейль, пошла танцевать.

Еще ко мне приставал Платон. Он терся рядом и бубнил что его отец должен видеть нас вместе. Хотя бы иногда. И вот если вечеринка, то надо бы сделать селфи. Чтобы старик не дергался и думал, что у нас все по плану. А я ему ответила, что у меня он вместе со своим папашей в планах не стоит. И пусть они оба катятся ко всем чертям. Я же говорю, настройки трезвой Маши слетели. Я и не подозревала, что без вот этих всех годами наработанных правил поведения, моя базовая модель такая гопница.

Вроде, Платон тоже вспылил. Во всяком случае, я помню, что голос его стал сухим и резким. И как будто вовсе не расслабленно-пьяным, каким он говорил и на трезвую голову.

— Ты, блин, соображаешь, что несешь, кукла?! У нас договор, забыла?! И если ты его нарушишь, я из тебя душу вытрясу!