Охота на русскую Золушку

Глава 2

Маша

Пока ноги перебирали ступеньки, перед глазами проносилась вся моя жизнь. Потому что я ее стремительно теряла. С каждым шагом. Все мои желания, надежды, мечты, цели, амбиции, — все ухало вниз и с грохотом разбивалось на мелкие осколки. Возле самой квартиры от меня не осталось ничего кроме жалкой, трясущейся оболочки. Я больше не была Машей Зайцевой, решившей покорить весь мир. Меня саму покорили, усмирили, уничтожили. Пальцы мелко тряслись, не слушались. Как будто меня раньше времени накрыла болезнь Паркинсона. Я с трудом вытащила из сумки ключи и всунула их в замок. И тут силы меня покинули. Провернуть ключ я уже не могла. Поэтому начала лупить, что есть мочи ладонью по двери. Получались жалкие хлопки.

— Серьезно?! — простонала я и подняла голову к потолку, — Нет, правда, ты это серьезно?! Господи, подумай хорошенько! Вся моя жизнь свелась вот к этому?!

— Маша…

Я вздрогнула и обернулась. Мия стояла на пороге и смотрела на меня огромными полными ужаса глазами.

— Маша, ты в порядке? Я думала… — она прикрыла рот рукой, — На тебя напал маньяк! Ты… с потолком разговариваешь?

Я выдохнула. Что я могла ответить? Я не в порядке. Я в таком непорядке, что хочется прыгнуть вниз, вслед за остатками бывшей себя. Жалко только, что я не разобьюсь, а всего лишь сломаю ногу. Тут же всего три этажа. Хотя, если рыбкой…

Мия решительно шагнула ко мне и, взяв за руку, втащила в квартиру. Наверное, я очень выразительно смотрела вниз. Руки у нее тоже тряслись. У нее-то с чего? Она с трудом вытащила ключ из замка, грохнула им о столик в прихожей и только после этого захлопнула дверь.

— Эй, вы чего? — из своей комнаты высунулась Эльза и оглядела нас двоих с интересом. И тут же прокомментировала, — Ну и видок. Маша, тебя Платон отшил? — Эльза! — возмутилась Мия и, покосившись на меня, аккуратно взяла за руку.

— А жаль, — Эльза закатила глаза, — Я бы в него немедленно вцепилась как бульдожка! — Донеслось уже из-за двери.

Тут уж Мия закатила глаза и процедила:

— Можно подумать ты не пыталась!

Я стиснула зубы и зарычала.

— У вас правда что-то с Платоном? — участливо спросила подруга, — Вы поцеловались? Да?!

Я опять зарычала, и, скинув кроссовки, ринулась к своей комнате. Почему первая мысль у всех о Платоне! При чем тут Платон? Он прекрасно вписывался в мою жизнь, болтаясь где-то на ее периферии. И меня это более чем устраивало. Не менее бы меня устроило, если бы, как выражается Эльза, он меня отшил. Хотя это как раз вряд ли. У него же на мне договор с отцом завязан. Мне старший Каримов доверяет больше, чем собственному сыну. Даже звонит через день, спрашивает о нем. Хотя Платон и познакомил нас по WhatsApp. Черт знает что, вообще-то.

Я ворвалась в свою комнату.

— А еще сумка эта! — я со злостью швырнула дорогой аксессуар в угол.

Мия проследила за ее полетом и перевела на меня встревоженные глаза:

— Опять сработала?

— Еще как! — призналась я, и тут из меня испарились остатки энергии. Я упала на кровать и разрыдалась.

Пока я орошала подушку слезами, в голове крутился один вопрос «Как же так?».

Сколько я себя помню, я хотела от жизни большего. Старт был не слишком уж низкий — я родилась в нормальной семье. Мама с папой интеллигентные люди, интересные: мама художник реставратор, папа препод математики в Институте Связи. Бедными нас никто не считал, даже мы сами. И все же, когда встал вопрос о выборе института, мы все понимали, что поступить в Вышку или МГУ я вряд ли смогу. На бюджет слишком сложно, надо ведь набрать на ЕГЭ где-то в районе 98 %. А вот на коммерческой основе родители не потянут. Оба, понурившись, предложили мне выбрать институт попроще. Но я-то хотела большего. Я хотела стать знаменитой, богатой, успешной. Что мне было делать? Петь, танцевать, играть на сцене или снимать клевые тик-токи я не умела. Да и не хотела. Я хотела быть искусствоведом. Хотела провести жизнь среди старых полотен, созданных задолго до моего рождения. Я хотела их изучать, хотела проникать в тайную жизнь, скрытую сиреневой дымкой времени. И совершать там прекрасные открытия. А без исторического факультета престижного ВУЗа это вряд ли осуществимо.

И я налегла на учебу. Пока мои подружки заводили первые романы, обсуждали мальчишек и учились краситься, я штудировала все возможные учебники по искусству, учила языки, зубрила историю, читала все и больше по литературе. Я готовилась к первой в своей жизни большой битве за место под солнцем. И я победила. Меня приняли на факультет истории искусства МГУ. Два года учебного марафона без выходных и каникул того стоили. Я была счастлива. Передо мной лежал огромный мир, и я как полководец строила планы будущих сражений. К тому времени у меня в голове уже сложилась идея об аппарате точного определения подлинности художественного произведения. Осталось все остальное: найти соратников, базу для разработки и финансирование. Странно, что удача мне все время улыбалась. Как будто мир ждал мое изобретение, как будто действительно хотел его. Впервые я рассказала о проекте своему куратору Денису Ефремовичу на втором курсе. И он предложил оформить ее в документ, который можно было бы представлять. Как-то очень быстро документ перерос в студенческий проект, потом в презентацию. Меня стали приглашать на всякие конкурсы и студенческие слеты. Леха Ивлев — гениальный химик возник почти сразу. После первого же моего выступления на представлении проектов года в большом зале университета. Я тогда заняла второе место, а он первое за идею об очистке сточной воды до уровня питьевой разработанным им фильтром. Он с ходу предложил объединить усилия. Ему очень понравилась моя тема. Было куда приложить свои не дюжие способности. Мишка Коновалов — физик из Бауманского университета появился в нашей команде спустя еще несколько месяцев. Он привел с собой пару приятелей Колю и Пашку, которых мы называли Винтик и Шпунтик, потому что они как волшебники могли собрать любую сложную железку от микрочипа до самосвала. С их приходом наш теперь уже общий проект стал не просто красивой мечтой студентов-романтиков, а вполне выполнимой перспективой. Винтик и Шпунтик очень подробно изобразили в чертежах наш аппарат. Леха с Мишкой научным языком описали принципы его работы. Я подготовила три тома подробных справок практически обо всех известных науке красках, которыми пользовались художники в средние века, а также собрала справочник, какими из этих красок пользовался каждый известный художник, чьи картины сейчас считаются произведениями искусства. Правда проект вышел настолько дорогим в производстве, что мы понимали, никто за него не возьмется. И все-таки нас постоянно приглашали на студенческие и даже научные семинары. Мы не оставляли надежду, что сможем заинтересовать какого-нибудь всесильного толстосума. Ну, или организацию типа Лукойла. Но все повернулось несколько не так, как мы предполагали. Каждому из нас пришло приглашение провести два семестра в одном из Оксфордских колледжей. Со стипендией и оплатой проживания. И с возможностью продления учебы, если мы впишемся в процесс. Странно, что мне не пришла в голову мысль, которую недавно высказал мне парень по имени Марко. Что сильные мира сего готовы платить нам вечно, лишь бы мы никогда не закончили наш проект. Поехала бы я в Оксфорд, понимая, что так будет? Наверное, все равно поехала бы. Потому что у меня появилась возможность не просто теоретически изучить творчество художников, я могла почувствовать атмосферу, в которой они жили. Погулять по тем же улицам, по которым ходили они много веков назад, зайти в те же церкви, потрогать руками камни, к которым прикасались они. Пережить все эти ощущения самостоятельно, без помощи Оксфордского колледжа я смогла бы конечно, но где-то годам к тридцати. Ведь слетать в Европу за свой счет недешево. А много и часто путешествовать, так и вообще неподъемно дорого. А я всего лишь студентка третьего курса с небогатыми родителями. Увы, из-за этого предложения наша команда распалась. Ребята из Бауманки заявили, что им в Англии делать нечего. В их родном университете учат лучше, чем в любом заграничном колледже. И были правы. Леха тоже особо не стремился менять ВУЗ. И согласился на два семестра только, чтобы меня поддержать. С надеждой, что мы вместе вернемся домой после окончания этого срока.

Все не задалось с самого начала. Потому что в аэропорту с нами случился Платон. Он попросту свалился на нас в кафешке, где мы присели выпить кофе. Сначала Платон упал на Леху. Я много чего видела в жизни. Я серьезно. В прошлом году меня пригласили на День биолога на биологический факультет, а там парни выпустили в коридор огромных кубинских тараканов. Я стала живой свидетельницей чуда: преодоление закона всемирного тяготения. Девчонки с визгом ходили по потолку. На шпильках. Да что там видела, я сама ходила с ними рядом. И по стенам тоже. И ни разу не свалилась. И вообще, живя полноценной студенческой жизнью за три года имеешь шанс познать многое. Но таких пьяных людей я не видела никогда. Платон был абсолютно невменяемым. Он решил, что Леха девчонка. Вот чем полноватый очкарик похож на девчонку?! Если уж на то пошло, Платон и сам не выглядел Аполлоном. У него такой вид, как у мороженного, которое начало таять на солнце. Леха попытался его спихнуть с себя, но Платон уселся к нему на колени, вцепился пальцами в волосы и полез с поцелуями. Это в центре международного аэропорта! Я огрела его сумкой. Чувствительно огрела, потому что в сумке был ноут. Он развернулся, узрел меня, и начался мой персональный кошмар. Который продолжается до сих пор. Потому что первое, что я от него услышала:

— Малышка, я тебя люблю!

Вот так сразу, даже без свидания. Круто!

Потом Платон похлопал Леху по плечу, пробубнил сконфужено:

— Извини, подруга, не сегодня.

И куда-то убрался. Неожиданно стремительно, потому что мы-то с Лехой думали, он с места сдвинуться не сможет. Нагнал он нас уже почти у выхода на посадку. Выяснилось, что Платон летит с нами в одном самолете. Мало того, спустя пять минут он сообщил, что учится в Оксфорде. Мне как-то сразу захотелось вернуться в родную Альма Матер. Да и Лехе, похоже, тоже. Вид у него был очень расстроенным. Платон же немного протрезвел. Судя по его мокрым волосам и очень красному лицу, он, видимо, исчезал в туалет, где поливал голову холодной водой.

Пока мы ждали посадку, выяснили о нем все, потому что Платон говорил не переставая. А когда нас все-таки впустили в самолет, и я с облегчением поняла, что он летит в бизнес-классе, он нашел нас и предложил Лехе поменяться местами. И этот гад согласился! Игнорируя мои свирепые взгляды, преспокойно покинул свое кресло и ушел, оставив меня на растерзание этому полупьяному типу с комплекцией слона — недомерка. И с такой же грацией. И мне пришлось развлекать его весь полет разговорами. Потому что он ни минуты мне не спустил. По прилету он почти силой впихнул нас с Лехой в огромную черную машину представительского класса, которая его встречала. И развез по квартирам. Леха получил место в общежитии. А мне колледж выделил пособие на аренду жилья. Понятно, что мизерное, на такую сумму можно снять только с кем-то вскладчину. Но я заранее нашла Мию на сайте университета. Там есть такой раздел «поиск сожителей». Мы сдружились уже по переписке. И в офлайн она оказалась такой же классной девчонкой. Миа настоящая англичанка. Из Манчестера. Уже третий год учится на факультете социологии. Будущий управленец. Или политик. Она очень умная, очень активная и такая, с огоньком. У нее в голове всегда полно самых диких идей. Всяких: от тех, что можно надеть, чтобы тебя заметили, до самых настоящих научных проектов. Третьей к нам подселилась Эльза. Она из Мюнхена. Папенькина дочка. Выглядит как Барби. Изучает современную литературу. Готовится стать издателем. Она бы и без Оксфорда им стала, потому что ее семья уже лет сто занимается издательским делом. Но с университетским дипломом, конечно, престижнее.