Охота на русскую Золушку

Глава 25

Маша

Стыд, паника, боль, — все что я помню. Все, что сейчас бурлит во мне, оседая кислотой на языке. Я знаю, что лежу в безопасности. Все позади или… Как он сказал? Игра только началась. Игра! Я попала в дурацкий квест. Кто-то забавляется, издеваясь надо мной. Я статистка, разменная монета, фигурка на шахматной доске. Господи! Как же отвратительно это все! Я и представить не могла, что такое существует на земле. Думала, что жестокие развлечения богатых мальчиков и девочек — это выдумки сценаристов молодежных сериалов. Но нет, в современном мире в центре Европы можно угодить в чью-то ловушку и оказаться в игре. В жестокой игре с опасными приключениями! Иб, господи! Как такое вообще возможно! Я открыла глаза. Мягкий ненавязчивый свет лился из-под потолка и не предполагал даже намека на тени. Тут было светло и стерильно чисто. Прозрачно. Белые стены, белый потолок, гардины сливочного оттенка, светло-серый пол. Удобная кровать, в руке намертво приклеенный пластырем катетер, от которого тонкой змеей вьется провод капельницы. Так я, пожалуй, скоро привыкну и стану вечным пациентом. Не хотелось бы. Я вздохнула. Сбоку от меня поднял голову Берти. Он, наверное, дремал, упершись лбом в край моей кровати. Лицо бледное, уставшее. Щеки впали, от чего скулы выпирают еще больше, придавая ему мужественный вид.

— Как ты? — он протянул руку и осторожно погладил меня чуть повыше локтя. А когда я невольно поморщилась, испуганно ее отдернул.

Как я… У меня вроде бы ничего не болело. Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Я чудом избежала серьезных травм или меня парализовало? Я осторожно пошевелила пальцами рук, потом ног. Вроде бы все чувствую.

— Почему у меня опять это? — я скосила глаза на капельницу.

Берти вымученно усмехнулся. Видимо и у него то же неприятное дежавю.

— Это успокоительное, Маша.

— Понятно… Вот почему мне как бы все по фиг. И ничего не болит.

— А как… Иб?

— Ну… — он опустил глаза.

А мне стало трудно дышать. Как будто мне всунули ватный тампон в трахею. Глаза жгло. Плохое успокоительное. Мне не пофиг! Берти мягко взял мою свободную от катетера руку, прижал ладонью к своей щеке. Я не сопротивлялась. Вот тут мне было все равно. Иб! Он же из-за меня! Если бы не он, если бы он не кинулся под колеса той машины, если бы не сбил меня с ног, меня бы сейчас уже не было. Я ведь так и подумала, когда, почувствовав удар, полетела в кусты у дороги. Упала, больно ударившись бедром, оцарапав руки и шею о твердые ветки. Я думала, что меня сбила машина и приготовилась умереть, потому что точно знала, тот кто сидел за рулем, ехал меня убивать. Но рядом со мной огромной тряпичной куклой свалился парень. Завизжала какая-то девчонка. Другая крикнула, чтобы вызвали скорую. Машина-убийца уже укатила в ночь, словно ее и не было. Вокруг нас лежащих на обочине стремительно собиралась толпа. Послышались крики, восклицания, испуганный шёпот. Все вместе, как будто люди никак не могли решить, какая реакция тут уместна. А потому пробовали все: кто во что горазд. Кто мог истерить — истерил, кто-то уже рыдал, кто-то испуганно перешептывался. Я поползла к лежащему на земле телу. Испуганно замерла, на секунду подумав, что им может оказаться Марко. Ведь я же с ним… или не с ним… или мне показалось… Но на земле лежал Иб. Его, похоже, машина задела по касательной. И все-таки ударила основательно. Он даже не пытался ворочаться. Лежал и смотрел в темное небо мутными глазами.

— Иб? — я села рядом с ним на колени, боясь дотронуться до него. Я не знала какая у него травма, и не была уверена, что его можно шевелить, — Иб!

Его губы дрогнули. Он моргнул.

— Маша…

Я все-таки не сдержалась, осторожно взяла его за руку. Я слышала, кто-то вызывал скорую.

— Сейчас приедут врачи. Тебе помогут.

— Да…

Говорить ему было трудно.

— Иб, держись. Будь со мной!

— Да… — он цеплялся за сознание, но его затягивало в черную бездну. Я видела, он смотрел на звезды уже из другого мира. Из небытия. На секунду, сделав огромное усилие, вернулся, скосил на меня глаза и прошептал, — Это все из-за меня, Маша. Все из-за меня! Игра только началась!

Я оцепенела. Что он имел в виду?

— Иб!

Но глаза его закатились. Оставив мне эти странные слова, он исчерпал ресурс, организм его не выдержал. Меня затрясло. Он умер? Из-за меня? Из-за какой-то дурацкой игры? Обычный парень, вполне вменяемый, симпатичный. Нет, он не насильник и не социопат, как предполагали Мия с Эльзой. Мы с ним все выяснили, разобрались, простили друг друга. И вот теперь он лежит рядом на земле и пялится в темное небо пустыми глазами.

— Иб!

Я рыдала, цепляясь за его руку. Потом приехала скорая. Нас разлучили. Меня привезли в эту палату, накачали лекарствами. Плакать я перестала, даже, кажется, поспала. Теперь вот готова жить дальше. А Иб…

— Он спас меня, — я посмотрела на Берти. Тот мягко мне улыбнулся.

— И как он там оказался? Ты же не говорила ему, что идешь на вечеринку?

— Нет. Да какая разница! Он и сам мог туда прийти. По собственному желанию.

Берти вздохнул, словно сожалея, оторвал мою ладонь от своей щеки и, заглянув в глаза, легонько сжал ее в двух руках:

— Маша, он следил за тобой. Несколько дней подряд.

— Иб?! Зачем?

Берти снова вздохнул:

— Я не знаю. Моя служба безопасности за тобой приглядывала. Прости, но я не мог оставить тебя одну после того, что случилось в сквере.

— Ты знаешь? Но почему же тогда… ты же…

— Хочешь спросить, почему я не пришел к тебе?

— Даже не позвонил…

Повисла пауза. Он снова поднес мою ладонь к лицу, на сей раз уперся в нее лбом, закрыл глаза. Наконец, опять глянул на меня. В серых омутах мерцала теплая грусть. А еще в них отражался свет больничной лампы, придавая его взгляду какую-то стерильность:

— Не знаю, Маша. Я был дураком. Узнав о том, что сегодня случилось, я, конечно, тут же приехал в больницу. И теперь от тебя ни на шаг не отойду. И это не обсуждается. Пока мы не поймаем того, кто так настойчиво тебя изводит.

— Этот человек убийца! Иб погиб, защищая меня!

— К Ибу у меня тоже накопилось немало вопросов. Но пока я задать их ему не могу. Надо подождать.

— Чего?

— У него серьезное сотрясение мозга, перелом бедра и нескольких ребер. Врачи ввели его в кому. Неделя покоя ему обеспечена.

— Так он жив?! — я дернулась, желая сесть, но Берти резво подскочил и прижал меня за плечи к подушке.

— Все с ним будет в порядке. Ну… в относительном, конечно. Долгая реабилитация. Перелом бедра — это очень серьезная травма. И ушиб головы сильный. Но все же жизнь его вне опасности. А ты лежи. У тебя же капельница в руке.

Я разревелась, кажется, окончательно, выбив принца из равновесия. Он заметался по палате, налил воду в стакан, потом гладил мои руки и лицо, вытирал щеки полотенцем, — суетился, будто впервые налетел грудью на женскую истерику и понятия не имел, как быть. Может и в самом деле не знал. А уже не могла сдерживаться. Ревела и смеялась одновременно, чувствуя, как со слезами выходят стыд, паника и боль, — все что терзало меня этой ночью. И Марко. С этими слезами из меня, наконец, вытекает моя неправильная зависимость от этого человека, моя маниакальная к нему привязанность, которую я называла любовью. Нет, это не любовь. Это болезнь, и теперь я от нее исцелялась. Я больше не хотела видеть его, не хотела его чувствовать на губах, не хотела, чтобы его руки ко мне прикасались. Хватит. Ему больше не место в моей жизни. Да его там и не было никогда. Я все себе придумала. А он… он в Нью-Йорке. Он уже давно пошел своей дорогой. Пора и мне начать жить без него. Мне срочно нужно его забыть.

— Берти!

— Да? — он навис надо мной. Лицо озабоченное, если не сказать перепуганное.

— Берти, — я совсем неромантично шмыгнула носом, — Поцелуй меня, пожалуйста.

Он замер. Ну, да, я могла его понять. Я бы на его месте тоже не спешила кидаться с ласками в такой-то ситуации. Наш первый раз прошел неудачно, теперь вот больница, капельница и расплывшееся от рыданий физиономия прекрасной дамы, — тот еще романтик. Ладно, проехали. Я закрыла глаза и выдохнула. Конечно, с поцелуем — перебор. Берти такого не заслуживает.

Его мягкие губы осторожно коснулись моих. От неожиданности я вздрогнула. Его ладони обхватили мое лицо, прижимая голову к подушке. Это была ошибка. Из тех, которые меняют жизнь. Я поняла это сразу, и тут же раскаялась. Но, было поздно. Мы уже шагнули с ним в пропасть и летели понимая, что впереди нас ждут острые камни. Хотя, может я и ошибалась. Понимала я, а он, наверное, нет. Его губы нежно сминали мои, его дыхание проникало в меня, меняя меня, превращая в часть его жизни. Я пыталась выкинуть из головы тяжелые мысли, но нет. Я опять ничего не чувствовала. Никакого трепета, хотя, возможно, на сей раз дело было в сильном успокаивающем, которое все еще капало в мою вену. Зато я осознавала все вокруг. Слишком чистый, слишком невинный свет, словно протест всему интимному. Потому что в больнице нет любви, а есть сострадание, нет страсти, а есть боль. За закрытым окном уже серело утро, легко скрипнув отворилась дверь палаты. Кто-то зашел, но Берти был так поглощен моими губами, что даже не заметил. Человек, кто бы он ни был, решил нас не тревожить, и тихо вышел, оставив нас наедине. Я закрыла глаза. Да, я впервые в жизни сделала сознательную и очень серьезную ошибку. И сделала ее из слабости. Из желания заполнить пустоту, которая осталась после того, как я вырвала из себя Марко Сеймура. Я использовала друга, и, вероятно, мне еще аукнется. Но пока… пока я попробую сделать его счастливым. Я должна постараться, ведь я сама это все затеяла. А значит не имею права отступать. Свободной рукой я обхватила затылок Берти и ответила на его поцелуй.

* * *

— А я была уверена, что у тебя сложится именно с принцем, — заявила Эльза, когда спустя три дня после того, как меня выпустили из больницы, мы решили отпраздновать мое возвращение.

Раньше не получалось. Берти не отходил от меня ни на шаг. Врач порекомендовал мне больше гулять на свежем воздухе. И мой новоиспеченный кавалер с огромным энтузиазмом претворял этот совет в жизнь. Мы гуляли в парках, по городу, катались на лодке, он даже начал обучать меня езде на лошади. Конечно, за нами повсюду следовали четыре охранника. И наверное, со стороны это смотрелось дико — парочка пытается устроить свидание в окружении четверки мужиков со сосредоточенным лицами и внимательными глазами. Но это все равно было весело. Учитывая, что до этого я две недели провела в заточении. Эти три дня с Берти, наполненные веселой болтовней, разнообразными приключениями и конечно его нежностью и заботой казались мне настоящей сказкой. Я запретила себе думать о том, что не имею на все это права. Я словно крала Берти у него самого. Ведь я его не любила. Но я пыталась полюбить изо всех сил. В самом деле, он же классный парень. Почему нет?

— Мне кажется, он твой человек, — авторитетно завила Мия, — Вы подходите друг другу куда больше, чем с Марко Сеймуром. Уж прости за прямоту.

— Марко Сеймуру подходят лишь социопатки под наркотой! — тут же добавила Эльза.

Я вспомнила себя на недавней вечеринке в честь Хэллоуина, когда приняла кого-то за Марко и чуть ли не позволила ему поиметь меня у столба в зале, и согласилась с подругой. Да, Марко — это яд. От него надо держаться подальше. И да, сердце мое при упоминании о нем опять замерло на секунду. Но я его натренирую. Тут все дело в практике. Надо просто почаще повторять «Марко Сеймур» и рано или поздно я перестану так реагировать на одно лишь упоминание его имени. А потом и остальное придет в норму. Если я заставлю себя полюбить Берти, то уже через год смогу спокойно стоять рядом с Марко, говорить с ним и не сходить с ума от его близости. Походило на план.