Аккорды сердца

─ Это за что за хуйня, пушистый? ─ спрашиваю, как будто он может ответить, когда замечаю на полу её телефон. ─ Где она?

Голова раскалывается, а в теле такая тяжесть, что даже глаза открыть не получается, и я знаю, что это плохо. До слуха доносятся голоса, но всё кажется каким-то ненастоящим, будто сквозь сон слышу работающий телевизор, только встать не могу, чтобы дотянуться до пульта.

… ─ Ты рехнулся? Я тебе обещал, что итак её отдам, ─ сквозь вату в ушах доносится ненавистный голос Эдера, и я вздрагиваю. ─ Зачем тебе нужно было всё вот так испортить?! До аукциона день оставался…

─ Я не мог больше ждать, ─ отвечает ему кто-то, кого я тоже будто знаю, но мысли пока такие вязкие, что понять ничего толком не выходит.

Если меня чем-то накачали, что очевидно, есть шанс, что всё может плохо кончиться — ноющая боль в области сердца мне совсем не нравится. Интересно, хоть кто-нибудь уже понял, что меня похитили или никому и в голову это не придёт?

Борюсь с головокружением, как могу, только тело не слушается, будто скованное, а едва пытаюсь пошевелиться, улавливаю близкие шаги, и приходится затихнуть, когда некто со скрипом открывает дверь, оказываясь в комнате.

Какое-то время гость молчит, разглядывая меня. Я ощущаю его блуждающий взгляд на себе, и от этого уже сердцебиение подскакивает, но стоит ему лишь коснуться щеки прохладными пальцами, с трудом заставляю себя не передёрнуться.

─ Я знаю, что ты уже очнулась, Ника, ─ чувствую улыбку в его голосе, одновременно узнавая обладателя, и тут же прекращаю спектакль, распахивая тяжёлые веки.

Тот тип, приходящий к нам в бар, как к себе домой, стоит надо мной и смотрит, как я пытаюсь очнуться. В глазах с полопавшимися капиллярами читаю свой приговор, а стоит только разглядеть свой наряд, в котором возлежу, слова застревают в горле, и хочется только материться.

Я в свадебном платье, и вряд ли тут найдётся женщина, какой бы доверили процесс моего переодевания, так что приходится заткнуть свою внутреннюю истеричку, требующую немедленного объяснения. Но противно всё равно, и с этим ничего не поделать.

─ Вы? ─ хриплю вороной, тщетно пытаясь принять сидячее положение, и мой похититель на удивление галантен.

Он присаживается рядом, наклоняется, незаметно втягивая мой запах, как настоящий маньяк, а я ловлю себя на мысли, что только одному ненормальному позволю заниматься подобным, пока этот тип помогает мне. Хватает за талию, прислоняя к спинке кровати и тяжело дышит мне в ухо. Я в полной заднице.

─ Неужели ждала кого-то ещё? ─ вроде бы шутливо спрашивает, только в голосе предупреждение, сердце начинает колотиться всё быстрее, когда он касается открытой ключицы.

Как вообще разговаривать с такими поехавшими?

У меня, в отличие от Миши, не было таких ситуаций. Подругу похитил одержимый учитель из её прежней школы, а потом вернулся за ней, спустя два года, но даже с её боевыми навыками я не представляю, как она смогла с ним справиться. У меня даже руки не шевелятся, как у дурацкой куклы.

─ Нет, ─ пытаюсь улыбнуться и говорить, не раздражаясь, что очень непросто. ─ Я только хочу понять, зачем Вы это сделали. Неужели нельзя было просто подойти ко мне и нормально поговорить? Я бы выслушала.

Во взгляде ноль понимания — только желание, и фиг поймёшь, какое именно. Тут одно из двух, конечно, но гадать я не хочу.

─ Я же сказал, что ты принадлежишь мне, ─ горячо дышит в шею, поглаживая кожу чуть выше груди. ─ Другие просто недостойны тебя, Ника. Они не способны оценить ни твоего таланта, ни доброго сердца. Ни-че-го.

Ну кто бы сомневался, что мой преследователь настолько отбитый!

─ Сколько времени я здесь?

─ Имеет ли это значение? ─ водит носом по шее, едва не ныряя в декольте.

Заставляю себя оставаться хладнокровной.

─ И всё же? Моя мама будет обо мне волноваться.

Господи, мам, надеюсь хоть ты поймёшь, что что-то не так…

─ Прошла пара дней, но не волнуйся. Я уже успокоил её от твоего имени, ─ улыбается, будто выиграл в лотерею, а мне вообще не весело.

─ Что Вы хотите от меня?

─ Тебя. Полностью, ─ приближается к моему лицу, будто хочет поцеловать, а к моему горлу подступает комок.

Я влипла. Маленькая девочка во мне истерично орёт, бегая из угла в угол, но рациональная часть требует, чтобы не поддавалась панике. Хотя, возможно, паника — это как раз то, что мне необходимо? Этому психу точно не нужна будет невеста с сердечным приступом. Хочется верить.

─ Мы женимся? ─ надеюсь, получилось достаточно наивно.

─ Ты счастлива?

Ой ёпт… Прям до потолка сейчас прыгать буду — только дай вернуть подвижность, я тебе матрас проломлю ногами, а потом и череп.

─ Я бы очень хотела, чтобы хоть кто-то из моих близких был рядом со мной. В первый и последний раз всё же выхожу замуж… ─ чего только не скажешь ради собственной жизни.

─ Думаю, мы потом пришлём им фотографии, ─ не сдаётся тот, чьего имени я даже не знаю.

Блин, ну почему ты не внушаем, а? Блаженные же обычно другие!

Его руки до боли сжимают мои плечи, наверняка оставив синяки, и в этот момент я чувствую, как к пальцам возвращается чувствительность. Душу греет надежда на лучшее, придавая чуть больше уверенности, а ещё я примечаю вазу с ручкой, стоящую в опасной близости к себе, и выглядит она достаточно тяжёлой, чтобы чья-то голова словила черепно-мозговую. Заманчиво, но рискованно…

─ И что мы будем делать сейчас? ─ спрашиваю с осторожностью, хотя знать этого не хочу.

─ Потерпи, ─ гладит по щеке. ─ Скоро всё закончится, и уже никто не сможет до тебя добраться.

Ну нет, боюсь, моё сердце просто не выдержит до этого момента.

─ Обнимите меня, ─ прошу, а сама внутренне застываю, всё больше ощущая, как мышцы перестают быть скованными. ─ Мне холодно.

Он смотрит неверяще, но в то же время в его глазах горит надежда от того, что я реально это предложила. Ну давай же, сволочь, не стесняйся! Ты не смущался, посылая мне окровавленные цветы и угрозы, так почему теперь ведёшь себя, как девочка, встретившая любимого кей-поп айдола?

Но прошла пара секунд, и маньяк всё же решился. Придвинулся ко мне, вынуждая задерживать дыхание от его одеколона, раскрыл руки и несмело обхватил меня, утыкаясь носом в шею. Так, Ника, молись, чтобы тебя не стошнило…

─ Я мечтал об этом так долго, ─ признаётся, а я пытаюсь осторожно нащупать вазу.

Блондин вроде бы ничего не замечает, наслаждаясь мной, а я молюсь всем богам, чтобы и дальше не заметил. Кажется, он прикрывает глаза, собираясь прикорнуть у меня на плече, пуская слюни, и в этот идеальный момент у меня наконец-то получается схватиться за ручку соскальзывающими пальцами, а потом изо всех имеющихся сил поднять вазу, обрушив её на затылок маньяка.

В первый миг, когда он застывает, мне кажется, ничего не выйдет. Он выглядит так, словно даже не понял, что произошло, смотрит своими больными глазами, не мигая, и в следующее мгновение падает на меня, и я едва успеваю увернуться. Сил почти нет, но кое-как ощупываю его карманы, вытаскивая телефон и радуюсь, что разблокировка осуществляется отпечатком — с этим справляюсь тоже, хотя руки дрожат, когда хватаю чужую конечность, а пульс молотит по венам.

Я справилась.

Помня о том, что где-то рядом Эдер, а возможно и охрана, я на свой страх и риск выглядываю из комнаты, обнаруживая пустынный коридор чьего-то, некогда жилого дома. Теперь кругом пыль, нет почти никакой мебели и обстановка в целом не вдохновляет, но я бегу вперёд, искренне, почти по-детски веря, что смогу отсюда выбраться, не наткнувшись на кого-нибудь по пути.

Здесь очень много комнат, и я забегаю в первую попавшуюся, тихо запирая дверь на хлипкую задвижку, попутно набирая отпечатавшийся в мозгу номер, хваля свою память. Я бы набрала его, если бы меня разбудили посреди ночи, и это, возможно, моя единственная попытка, так что когда слушаю гудки, ритм моего сердца подстраивается под них, вместе со мной умоляя сталкера поднять трубку. И стоит такому родному голосу ответить, я хочу, чтобы он быстрее оказался рядом.

─ Птичка, скажи, что это ты, ─ привычно басит, и я у меня слёзы выступают на глазах.

─ Эль, я не знаю, где я, ─ шепчу, вслушиваясь в посторонние шумы. ─ Здесь твой брат и тот мужик из бара, которого ты мило душил, ─ пытаюсь объясниться, но даже язык заплетается.

─ Надо было додушить суку… ─ цедит и слышится удар. — Они сделали тебе хоть что-нибудь?

─ Они вкололи мне что-то, и я не знаю, как долго продержусь. Одного удалось вырубить, но это ненадолго.

На том конце не прекращаются звуки борьбы, мат, и явно происходит какой-то замес, только сейчас мне это даже неинтересно.

─ Ника, где бы ты ни находилась, сиди там. Мы почти нашли вас, ─ отвечает Эль. ─ Я тебя вытащу.

─ Я тебе кое-что не сказала…

─ Скажешь. Обязательно… скажешь.

На этом связь становится прерывистой, а потом и вовсе отключается. Страх хватает за горло, и я сжимаю до боли собственные пальцы, чтобы прийти в себя, когда слышу в коридоре шаги.

Замираю, понимая, что здесь даже спрятаться некуда, и дрожь сотрясает вновь слабеющее с каждой минутой тело. Шаги всё ближе, и тот, кто сюда направляется, открывает одну дверь за другой, пока слух не улавливает звуки совсем рядом.

Превращаюсь в комок нервов, медленно отступая назад и вовремя — старая дверь слетает с петель, а я встречаюсь со взглядом, полным безумия, как последняя трусиха, падая на колени. Ноги отказываются слушаться.

─ Ника-Ника, ─ качает головой, наступая, а потом присаживаясь рядом. ─ Я прощу тебя, потому что тебе страшно. Но за то, что ты пыталась от меня сбежать, ты будешь очень долго расплачиваться.

Заносит надо мной руку, и я зажмуриваюсь, потому что при всей моей кроличьей силе духа, больше не смогу дать отпор. Но тут появляется Эдер и перехватывает чужое запястье, разглядывая меня, как непонятый никем экспонат в музее.

─ Хорошая попытка, малышка, ─ ухмыляется. ─ Успела позвонить моему братцу?

─ А ты как думаешь?

─ Тебе же хуже.

Оттесняет блондина, хватает меня за волосы и вкалывает что-то в шею, перед этим спросив:

─ Ну и каково тебе оказаться в таком дерьме из-за этого придурка?

─ А каково тебе быть убийцей? ─ интересуюсь, борясь с туманом в голове, и его взгляд на мгновение меняется, правда, это ненадолго.

Меня закидывают на плечо и куда-то тащат, пока я отчаянно стараюсь не отключиться, едва ли слыша их разговор, но препарат сильнее. Боль в груди расцветает ярким цветком, и делать вдохи становится почти невозможно.

─ Что с ней?

─ Я знаю? ─ паникует кто-то, делая попытки меня растормошить. ─ Ты сказал, с её здоровьем всё нормально!

─ Ника… Очнись, пожалуйста!

─ Да плевать на неё, ─ цедит Эдер. ─ Если нас накроют, мне точно конец, и тебе заодно — в багажнике ещё одна девка, а ещё куча улик.

До меня почти не доходят фразы, как и движения, а потом я чувствую, как машину резко заносит на повороте. Слышится отборная ругань, даже звуки выстрелов где-то недалеко, после чего мы тормозим, едва не переворачиваясь. Если я буду ещё одной жертвой автомобильной аварии, в новостях наверняка скажут, что это злой рок, преследующий нашу группу…