Ночь беззакония

***

Когда очнулась, я находилась в круглой комнате, почти как зал суда, но более зловещей.

На помосте в передней части комнаты стоял ряд стульев за деревянным столом, или партой, или чем-то еще. На передней части стола блестящими золотыми буквами было написано слово Трибунал. На помосте сидели десять мужчин, все молодые, большинство красивые.

Пол был из золотистого мрамора с кроваво-красной буквой О в виде змеи в центре. Стены были того же золотого цвета с высокими белыми колоннами, расположенными возле арочных проемов, которые вели в длинные коридоры. Над нами был круглый балкон, как в театрах или оперных театрах.

Меня выстроили в ряд с девятью другими девушками возле одного из арочных проемов. Нас было десять человек, все одеты в белые халаты и больше ничего. Позади нас в коридоре и на стенах круглой комнаты стояли каменные чаши с таким же огненно-красным стеклом, какое я видела в склепе на кладбище Грин-Вуд.

Ледяной холод пробежал по моему позвоночнику, и глубокий голос произнес мне в шею.

— Добро пожаловать в Судный день, милая. Ты хоть понимаешь, почему ты здесь?

Киптон Донахью стоял, прижавшись ко мне спиной.

У меня была неплохая идея.

Я пыталась дотронуться до неприкасаемого. Я бросила вызов неприкасаемому.

Два месяца назад на благотворительном мероприятии, призванном оказать помощь пострадавшим от стихийных бедствий за рубежом, я подслушала разговор. В лекарства и еду, которые благотворительная организация Киптона отправляла в эту обездоленную страну, был подмешан препарат, вызывающий бесплодие. Он сознательно запрещал рост нации только потому, что она была бедной. Это был геноцид в его лучшем проявлении. В ночь перед моей смертью я появилась у его дверей со своими доказательствами. Он спросил, нужны ли мне деньги, и я сказала ему, что он может засунуть свои деньги себе в задницу. Я хотела справедливости.

Теперь я стояла здесь, дрожа, в нескольких шагах от комнаты, полной хищников, и клялась, что все равно добьюсь справедливости.

Девушка передо мной вошла в комнату, улыбаясь и позируя, как будто она была на подиуме, как будто она была счастлива быть здесь. Как будто она решила быть здесь.

— Мой отец найдет меня. Мои друзья найдут меня, — сказала я Киптону сквозь стиснутые зубы.

Он сузил глаза, усмехнулся и крепко сжал кулак в моих волосах и откинул мою голову назад. — Никто не придет. Они все думают, что ты мертва.

Стены начали приближаться, и дрожь пробрала меня до костей. Пол был похож на зыбучие пески, грозящие поглотить меня целиком. Мое сердце бешено колотилось, а слезы застилали глаза. Мне хотелось упасть на колени, но я не хотела позволить ему победить.

Они все думают, что ты мертва.

Теперь все имело смысл.

Передозировка наркотиков.

Слезное прощание с отцом.

Я была заперта в собственном теле.

Меня забрали.

Киптон кивнул головой в сторону круглой комнаты. — Думаю, теперь твоя очередь.

Темноволосый мужчина, на вид примерно ровесник Линкольна, поднял голову со своего места за столом. — Имя, — просто сказал он. Его голос был суровым, а взгляд окинул меня с головы до ног.

Я подставила ему птичку.

Киптон прошел в центр комнаты и остановился прямо за мной. Он провел рукой по передней части моего тела, положив лезвие чуть ниже ключицы. — Я бы не хотел, чтобы это было грязно. Назови им свое имя.

— Возьми швабру, придурок, потому что я им ни хрена не дам.

Он надавил на лезвие, рассекая мою кожу и прочерчивая дорожку по груди, по груди, останавливаясь чуть выше соска. Река крови стекала по моей плоти и пачкала чистый белый халат. Мои глаза слезились от белой агонии, пронизывающей все мое тело.

— Мне продолжать?

— Нет! Остановись. Господи. Это Лирика. Меня зовут Лирика Мэтьюс.

Мужчина на том конце встал. Он выглядел как старый Голливуд с его темными светлыми волосами, пронзительными голубыми глазами и идеально симметричными чертами лица. Джеймс Дин в стиле Кэри Гранта. Его плюшевый рот искривился в ухмылке. — Это моя.

Киптон вытер окровавленное лезвие о штанину своих брюк и улыбнулся. — Лирика Мэтьюс, познакомься с Греем Ван Дореном. Теперь ты принадлежишь ему.

КОНЕЦ