Городской детектив. Штопая сердца

– Ну, Погорелов, у тебя тоже есть свои положительные качества. Ноги натренированы, как у страуса.

– Спасибо. – Сергей скептически поджал губы. – Я помню, что у этих птичек мозг как-то мало весит.

– Не гунди, Серёга, пошли.

Возле проходной было небольшое столпотворение, несколько посетителей возмущались отвратительной работой старенького вахтёра и угрожали жалобами в администрацию. А когда дошла очередь Визгликова, ноздри Стаса уловили аромат коньяка, и он сразу понял в чём дело.

– Что отмечали? – без обиняков спросил Стас у пожилого мужчины, который водил мутными глазами по бумаге и, не попадая в строчки, записывал данные посетителей.

– Митрич заходил. А это всегда праздник. Мы посидели, так сказать, чисто в терапевтических целях употребили. – вахтёр откинулся на спинку стула, икнул и сделал приглашающий жест. – Проходите!

– Серёга, иди охранника взбодри, – сказал Стас, проходя через турникет, – нехорошо деда сдавать, но этот деятель сейчас всех пропускать будет, а здесь всё-таки люди не на санаторно-курортном лечении. Бардак.

Довольно быстро получив записи с камер, Визгликов набрал Нинель Павловну:

– Там с причиной смерти дамы, на которую вы с Лисицыной выезжали, что-то ясно.

– Ну, так как я работаю патологоанатомом довольно давно, – медленно ответила заведующая моргом, – то мне и на месте было ясно, что причиной смерти послужил удар тупым предметом по голове.

– А что-то более конкретное?

– Не таким тупым, как следователь Визгликов. – сказала женщина и повесила трубку.

Визгликов некоторое время стоял, недоумённо разглядывая телефон, потом глянул на Погорелова:

– Если заведующая моргом бросает трубку, то это очень плохой знак, и мы где-то знатно накосячили.

– А где?

– Поехали выяснять. – развёл руками Визгликов.

***

Глафира, избавившись от неприятных ощущений после общения с Игорем, ещё долго рассматривала очищенные изображения, пытаясь понять, этого ли мужчину она видела тогда проходящим за окном, но телефонный звонок вывел её из раздумий, и девушка поспешила ответить:

– Да.

– Глафира, – Лисицина с телефоном зашла к девушке в кабинет, – а я звоню, не могу тебя найти. Почему я тебя всё время ищу? Там Ковбойкин выделил тебе сотрудника в помощь, ты подала Кириллу ценную идею с опросом врачей, тебе и реализовывать.

– Это значит, что инициатива наказуема? – спросила девушка.

– Нет, это значит, что если ты всё время будешь копаться в своих воспоминаниях, – Анна Михайловна потыкала пальцем в фотографии, лежащие на столе, – то твоё подсознание дорисует то, что ты хочешь увидеть и тогда грош цена всем остальным логически выстроенным цепочкам.

– Поняла. – обронила Глаша, которой отчаянно не хотелось выползать из здания, даже несмотря на то, что здесь она себя чувствовала крайне неуютно, хотя никак не могла понять, что является раздражителем. – А вы что будете делать?

– А вот когда ты на моём месте окажешься, то будешь задавать такие вопросы. – отрезала Лисицына и вышла в коридор.

Глаша дёрнула плечами, собрала распечатанные изображения и, сунув их в сейф, подхватила сумку.

Сегодня в провожатые ей попался суровый молчаливый тип, чрезмерно старавшийся и сверливший взглядом каждого встречного человека. И Глафира подумала, что сейчас ей всё это напоминает кусок прежней жизни, но тогда она ходила с двумя свирепого вида парнями за спиной исключительно по причине «понтокидания» её жениха, как она это называла.

Окончательно сбив ноги и оставшись без единого просветления в настроение после общения с десятком врачей, Глаша к концу дня вошла в очередную дверь психоневрологического диспансера. Подойдя к регистратуре, девушка глянула на медсестру, сидящую за стеклом и чуть не вздрогнула. Сотрудница явно переоценивала способности декоративной косметики маскировать возраст и умение следить за собой. Тонкие дочиста выщипанные брови были прорисованы чёрной жирной линией, под ними лежали густые синие тени, глаза обрамляли кривые стрелки, а на ресницах комками собралась туш, губы же были начирканы по краю бордовым карандашом, а внутри заретушированы фиолетовой помадой.

– Что вы хотели? – тонким голосом спросила женщина.

Глафира предъявила удостоверение и сказала:

– Доктор Вилкин сегодня работает?

– Нет, у Вилкина сегодня другая фамилия, Бутылкин. – странно хихикая, рассмеялась женщина своей шутке. – Что хотели-то?

– Да вопрос есть по пациентам. Ладно, зайдём в другой раз.

– Показывайте, что за вопрос. – высоко подняв брови, сказала дама.

– Я не думаю…

– Ой, и я редко думаю, поэтому, наверное, и сижу здесь за копеечную зэпешечку и смотрю на эту нескончаемую очередь психов и понимаю, что остальные-то думают, что они нормальные.

Глаша даже не поняла, как женщина изъяла у неё из рук приготовленные фотографии и только стояла молча и смотрела, как дама раскладывает фото на манер пасьянса.

– Трупаки, что ли? – словно разговаривая сама с собой, проговорила дама. – Сейчас. – сказала она, развернулась и углубилась в лабиринт стоящих за её спиной стеллажей с карточками.

Глаша постояла минут пять, потом подумала, что, вполне возможно, теория о том, что душевные заболевания передаются воздушно-капельным путём верна и перегнулась, чтобы собрать фотографии и не тратить здесь больше время. Но в этот момент дама снова появилась, неся стопку амбулаторных карт пациентов.

– Вот. – сказала она. – Только идите к заведующей, пусть она мне записку напишет, что можно их вам отдать.

– Это что? – спросила Глаша.

– Ну вы ж за картами этих людей пришли?

– Они что, все у вас на учёте состоят? – изумилась Глафира.

– Нет, на оздоровительные процедуры приходили. Ну, конечно.

– А как вы так быстро? – запинаясь спросила Глафира.

– Ой, деточка, у меня память фотографическая, всё помню, ничего не забываю. Столько мусора в башке. Все они пациенты Вилкина. Позавчера, кстати, жена вот этого приходила, – она ткнула в один из фотоснимков, – скандалила.

– По поводу?

– Да я же не подслушивала. Помню, она орала, но у меня тут очередь из справочников стояла, и я не вдавалась. Телефон её дать? Она оставила у доктора, он зачем-то передал.

– Дать. – твёрдо сказала Глаша. – И где найти этого Вилкина, тоже можете координаты дать? Спасибо вам большое.

***

К вечеру ветер снова согнал со всей округи дождевые облака ближе к городу и теперь гонял их из района в район, поливая улицы, машины, оставляя слезливые подтёки на серых стенах домов и окнах. Анна Михайловна закончила возиться с обязательной бумажной рутиной и теперь просто сидела, глядя в экран монитора, и пыталась собраться с мыслями, которые всё время кочевали по длинному пути, который она прошла вместе с этим делом, с жертвами, разговаривая с безутешными родственниками и просто варясь в застарелой боли.

– Можно? – спросил Казаков, стоя у проёма двери.

– Конечно, конечно. – Лисицына потрясла головой, словно укладывая все мысли по своим местам.

Казаков, немного шаркая, дошёл до стола, опустился напротив Лисицыной и положил перед ней распечатки.

– Странно, но совпадения есть. Там всё довольно обычно для нашего почвенного покрова, но есть микрочастицы, которые совпадают с пыльцой медуницы.

– Это цветок такой, что ли? – уставилась на Казакова Анна.

– Нет, это многолетнее травянистое растение.

– Тогда, наверное, это нам никак не поможет? Травы вокруг много. – выжидательно уставилась на Казакова Анна Михайловна. – Или я неправа?

– Аня, если это медуница неясная, то у нас есть все шансы хотя бы немного приблизиться к местности, где он обосновал своё логово. Потому что медуница неясная это крайне редкое растение на территории Ленинградской области. И, кроме как здесь у нас, она в России больше нигде не встречается. – закончил свою речь Казаков.

– Так, а где нам найти эту информацию? Какая это медуница?

– Я думаю, надо к биологам идти, я смог докопаться только до медуницы.

– Отлично. – Лисицина немного оживилась и быстро пробежалась пальцами по клавиатуре.

– Анна Михайловна, что ты ищешь?

– Биологов.

– А! – Казаков помотал головой и положил перед Лисицыной листочек с написанным номером телефона. – Это биофак университета, там спроси Елену Сергеевну Полякову. Она тебя направит в нужном направлении.

– Так если вы её знаете, может сами спросите?

– Аня, меня она может направить только в одном направлении. И я женат! – твёрдо сказал Казаков и вышел.

– Понимаю. – с ухмылкой протянула Лисицына и взялась за телефон, но ей никто не ответил.

Лисицына взглянула на время и поняла, что у всех нормальных людей рабочий день давно закончился.