Городской детектив. Штопая сердца

– Значит, он забрал его. – глухо сказал Лопатин.

– В смысле?

– Стас, – Андрей помолчал, – я в своё время сильно проигрался.

– Чего? – не сразу понял Визгликов.

– На тотализаторе, скачках, в карты – я играл во всё, что мог найти. – мужчина прикрыл глаза. – Короче, нужны были деньги. Я их нашёл взамен на, казалось бы, безобидную информацию.

– Капец. – только и смог сказать Стас.

– Но на этом не закончилось. Игры стали интереснее, – он замолчал, – увлекательнее. Долгов больше!

– Андрюха, давай с исповедью попозже. – сухо сказал Стас. – Ты по факту, что можешь сказать полезного?

– Связь всегда была односторонняя. Мне звонили, я давал информацию, потом получал деньги.

– Куда получал деньги? На какой счёт? – Стас открыл блокнот и быстро фиксировал информацию.

– Мне их приносили.

– Кто и куда?

– Стас, блин. У меня есть любовница. Точнее, – Андрей помолчал, – постоянная барышня по вызову. Приносили ей, она передавала мне.

– Как с ней познакомился?

– Стас, ну как с проститутками знакомятся, а? – вспылил Андрей и сразу же зажмурился от боли. – Ну, нашёл через сайт.

– Какой сайт?

– Дольче бамбола.

– Как? – поморщился Стас.

– Дольче бомбола. – повторил Лопатин. – В поиске набери, эскорт «Сладкая кукла».

– Бамбола ты, бамбола, Андрюша. Ладно, как мне твою постоянную найти? – спросил Визгликов.

– На сайте. Я с ней только через них связывался. Там строго. Её Альбина зовут, рослая блонда. – Андрей помолчал. – Стас, только моей не говори.

– Нет, Андрюха, я сейчас по всей Ивановской понесу, что ты вор, информатор маньяка и трахаешь проституток, чтобы у матери случился сердечный приступ, а жена твоя на ёлке повесилась. Потому что ты ещё и сына втянул в это говно. – зло рявкнул Стас. – Что значит, он Мишу забрал?

– Ну, он мне как-то сказал, что если я захочу выйти из игры, то заберёт у меня самое дорогое. Ну вот я и захотел.

– Хорошо. – Стас задумался. – А скажи мне, когда ты деньги искал, то после чего к тебе пришли с предложением?

– Не знаю. Я нажрался вусмерть, хотел уже в петлю. Таскался по дворам ночью, а наутро мне позвонили.

Визгликов вздохнул, помотал головой и продолжил:

– Андрей, дай мне хоть что-то. Ты единственная нить! У него твой сын. И вот Глаша, чтобы тебя спасти, вчера полезла в петлю. И вот то, что ты жив, а она не болтается на верёвке – чистая удача и везение.

– Стас, я всё уже передумал, перегадал. – он вздохнул. – Единственное – это мои записи. Я вёл на всякий случай, но там вообще ничего ценного. Они в кабинете, в ящике стола.

Возле двери послышались возбуждённые голоса, Стас оглянулся и, повернувшись к Андрею, проговорил:

– Только из любви к матери, я сам им скажу обо всём позже. Не убивай их сейчас!

Выйдя на воздух, Визгликов обернулся и увидел, что Глафира сидит на лавочке и смотрит себе под ноги.

– Ты чего здесь?

– Не смогла в помещении. Душно стало.

– Понятно, поехали в управление.

– Как Андрей Матвеевич? – тяжело поднимаясь, спросила Глафира.

– Лучше бы он умер. – отозвался Стас и пошёл к машине.

***

В прежнем кабинете, который пока решено было оставить за группой, собрались Погорелов и Кирилл, которые ждали Лисицыну, которая должна была вот-вот приехать, и Стаса с Глафирой.

– Там я записи привёз с камер на АЗС, – сказал Погорелов Кириллу, – там какой-то стоматолог помогал первую помощь оказывать.

– Поищем, посмотрим.

– Знаешь, что меня зацепило в рассказе врача, – проговорил Сергей, передавая флешку, – что он сказал «на глушняк». Это феня, это не армейский или медицинский жаргон. Я только сейчас это понял. И при этом врач скорой передавал мне слова того стоматолога.

– И что?

– Да, странно как-то. – пожал плечами Погорелов.

– Ладно, мы с ребятами что-нибудь поищем.

– Ты видел всё, что там происходило? – тихо спросил оперативник, но в этот момент на пороге показался Визгликов, а за ним и Глаша.

– Всем привет. – слабо улыбнулась Глаша. – Серёжа, прости, я вчера просто проспала.

– Да, – оперативник махнул рукой, – успеем ещё.

– Анна Михайловна звонила? – спросил Визгликов.

– Да, едет сюда. Скоро будет. – не отрываясь от монитора, проговорил Кирилл.

– Их вместе с Польской нужно запереть где-нибудь. – сказал Стас и осёкся. – Ну я в смысле…

– Слушайте, ну хватит. – резко сказала Глаша. – Если мы теперь все на каждое слово будем оглядываться, то будет не следствие, а инглиш мэннер.

– Это что? – нахмурился Стас.

– Крутая школа, где обучают этикету. – отмахнулась Глаша.

Лисицына появилась в дверях с тортиком в руках, она поводила рассеянным взглядом по кабинету и обронила:

– Глаша, поставь чайник, пожалуйста.

– Что-то случилось? – спросил Визгликов.

– А что, для того, чтобы зайти в кондитерскую и купить торт, должно что-то случиться? – спросила женщина. – Нет, Стас. Просто сейчас мы все сделаем какое-то общее, нормальное дело, повседневное. Такое, что делают миллионы людей. – Лисицына помолчала, разрезая бантик на коробке. – А потом поймём, что это то единственное, доступное нам, чтобы чувствовать себя нормальными. И пусть это будет нашим якорем, потому что я чувствую, что сейчас нам предстоит сорваться в какую-то бушующую стихию, покруче той, что была до этого.

– Ты о чём? – спросил Стас.

– Наш, – Анна помолчала, подбирая слово, – одержимый манией субъект, это сын Соболева. И вчера, когда я неожиданно вытащила из психиатра всю правду, он покончил жизнь самоубийством у меня на глазах, – она посмотрела на сына и решила умолчать все подробности беседы, – и если учесть, что благодарность отцу он выказывал пытками над ним, то страшно представить, как он будет горевать. – Лисицына помолчала. – Поэтому мы сейчас едим тортик и со следующего момента, все участники операции, едут под присмотром по домам, собирают всё необходимое, после чего мы переезжаем жить к Ковбойкину.

– Домой? – подняв одну бровь, спросил Стас.

– Нет. В их офис. Там есть жилые комнаты. Мы не можем всё время бегать по острию, и так пострадало слишком много сотрудников.

– Может я чего-то не понимаю, – Кирилл присел рядом с Анной, – а если мы знаем кто он, то у нас явно сужается круг поисков.

– В том то и дело. – Лисицына вздохнула. – Он сделал пластику, и Соболев сказал, что не знает, как выглядит его сын.

– Ага, а он в этот момент уже знал, что себя убивает? – Визгликов положил себе на тарелку два огромных куска торта. – Ну, логично же, пустить нас по ложному следу, чтобы потом не с кого было спросить и таким образом дать фору любимому чаду.

– Я об этом думала. Но здесь пятьдесят на пятьдесят. И сейчас пора прекращать вести следствие по картам Таро, нужно собрать воедино все хвосты и отработать каждую линию. Конечно, Соболев сказал, что создал супермозг, но все ошибаются, – Анна Михайловна замолчала, – и я хочу, чтобы мы нашли его ошибку! Или слабость.

Стало слышно, что за дверью кто-то остановился, потом прогремели шаги бегущего человека, и дверь распахнулась.

– Эвакуируемся!

– Что такое? – вскинулся Визгликов.

– В здании бомба, по крайней мере, так сообщили. – возбуждённо сказал дежурный.

– Что-то наш подопечный совсем разошёлся, – сказал Стас, – даже торт доесть не дал, паскуда.

Высыпавших на улицу сотрудников управления оттеснили на безопасное расстояние сотрудники МЧС, люди тревожно переговаривались, некоторые, поняв, что рабочий день не задался, отправились в ближайший бар, кто-то улучил случай сходить по делам, а Лисицына и остальные сели в микроавтобус, присланный Ковбойкиным и отправились на новое «место постоя», как язвительно назвал эту затею Визгликов.

– А это мы теперь, как в коммунальной квартире жить будем? – глумился Стас. – Тогда, Кирюха, найдите-ка мне по-соседски, вот с этого сайта, – он передал молодому человеку кусок бумажки, – высокую блонду Альбину.

– Серьёзно? – набрав на телефоне название, спросил Кирилл.

– Абсолютно! Надо мне с ней покалякать.

– Только теперь, ты везде будешь с сопровождением. – проговорила Лисицына.

– А в тубзик?

– Анна Михайловна, а моя мама? – вдруг встрепенулась Глаша. – Она как?

– Не волнуйся, за всеми присмотрят. – и предупреждая её вопрос, добавила. – И твою машину на эвакуаторе пригонят.

Под вечер, когда все собрались в кабинете с громким названием «для служебных совещаний», Кирилл положил перед Погореловым невысокую стопку распечатанных фотографий.

– Это всё, что вытащили с камер.

– Ок, завтра смотаюсь, врачу покажу.

– Аня Михайловна, я, возможно, дурак какой, но насколько я помню, то письмо было адресовано конкретно мне. – сказал Визгликов. – Может твой Соболев какую-то игру затеял? Не он ли всё-таки стоит за всем? А как понял, что баста, слился.

– Стас, нужно проработать все версии. Про семью Соболева что-то удалось выяснить? – спросила она у Кирилла.

– Да. У него жена есть.

– Я её завтра на допрос вызвала. – сказала Глаша.

– По Марку, – сказал Визгликов, читая сообщение от Нинель, – ждут токсикологию, пока не ясно, что стало причиной смерти. При этом я чётко понимаю, что в тот момент, когда я с ним общался, а было это непосредственно перед смертью, он был под препаратами.

– Да, ещё там один из ребят заметил его машину в городе, сейчас отрабатывают все возможные маршруты с этого места, чтобы понять, что он там делал. – проговорил Кирилл.

От входа послышались какие-то вздохи, громкий стук и недовольный голос Казакова.

– Это, уже знаете, ни в какие ворота не лезет. – сказал криминалист, катя за собой чемодан. – Почему тогда судмедэкспертов не переселяют?

– А у них товар скоропортящийся. – сразу отреагировал Визгликов. – А у тебя особо ценные сведения, Юрий Арсеньевич.

– Не смешно Стас, меня вот жена ждёт, а я за неё переживаю.

– Юрий Арсеньевич, давайте будем меньше эмоционировать и больше делать, тогда есть вариант поймать этого сукина сына как можно скорее. – заметила Лисицына.

***

Сергей подошёл к новенькой двери в одной из парадных недавно построенного жилого комплекса, критически оглядел свои ботинки, измазанные жёлтой грязью, полосами льющейся по дороге от развезённых большегрузами луж, и с недовольством поглядел за спину, где обрывалась красивая картинка комфортной жизни и вовсю шло возведение новых зданий.

– Мужики, здесь подождите, а то что мы всей толпой пойдём. – сказал он сопровождающим.

Ребята покивали и уткнулись в смартфоны.

– Работнички. – покачал головой Погорелов.

Поднявшись на лифте с заклеенными картоном стенами, Погорелов вышел на нужном этаже и остановился в нерешительности, ему было не по себе, после того раза, когда он фактически нахамил человеку, так тепло к нему отнёсшемуся. Но дело есть дело, а у них оно было крайне срочное.

– Кто там? – из квартиры раздался звонкий девичий голос.

– Простите, мне нужен Анатолий Петрович. Я из полиции.

Вслед за щёлкнувшими замками, в обрамлении просачивающихся в квартиру солнечных лучей, Сергей увидел совсем юную девушку.

– Здравствуйте. – весело сказала она. – Проходите, – отступив, барышня приветливо поманила Погорелова. – Я Кира. Сестра Толи. Он спит, но ему уже пора просыпаться.