Городской детектив. Штопая сердца

Глава 3

Стас вышел во двор, посмотрел на чертящий сумерками горизонт и облегчённо вздохнул, когда увидел, как, переваливаясь с кочки на кочку, по дороге медленно двигается машина, присланная моргом. Через несколько минут водитель притормозил возле калитки, Погорелов побежал к воротам, чтобы дать машине возможность въехать во двор. Визгликов глянул на время, спустился по ступенькам навстречу двух мужчинам с недельной синевой на подбородках и походя спросил:

– Чё долго-то так?

– А вы за неделю заказы оставляйте, мы вовремя приезжать и будем. – в тон ему буркнул один из санитаров и мрачно протопал в дом.

– Не серчай, начальник. – останавливаясь возле лестницы и закуривая, проговорил другой. – Летом и так возить быстро нужно, а сегодня все, как сговорились помирать. И все несвежие, прям беда. – он глубоко затянулся папиросой и продолжил. – Давеча дедка одного везли, так он две недели в запертой комнате пролежал. Ладно бы квартирка отдельная, так нет – коммуналка! Во люди.

Стас покивал, прервал на полуслове увлекательный рассказ из жизни санитаров и крикнул Погорелову:

– Серёга, иди сюда.

– Чего? – отозвался оперативник.

– Лебедевка недалеко, поехали на дачу к этой даме. Позвони ей, чтобы домой ехала, мы с тобой где-то через часа полтора сможем там быть. – Проговорил Стас, глядя на приближающегося криминалиста.

– Ты чего такой грустный? – спросил Казаков, ставя на колоду для рубки дров свой чемодан.

– Да что-то особенных поводов для радости нет. – пожал плечами Визгликов. – И мне не очень нравится картинный отпечаток. Только в кино оттиск руки бывает таким чётким и жирным и при этом смачно смоченным в крови жертв.

– Согласен с тобой. – Казаков развёл руками. – Может быть, это сделано для того, чтобы мы точно обратили внимание и не прошли мимо?

– Я тоже об этом подумал, но… – начал было Стас.

– Но выводы будем делать после того, как я до места доеду и посмотрю принадлежность этого отпечатка. Может, кого и найду. Вот тогда и будет ясно.

– Юра, не смеши меня и не обнадёживай этим словом «ясно». – Визгликов состроил скорбную гримасу.

– Ладно, нужно сначала первоначальные улики обработать. Но, скорее всего, это будет завтра, сегодня уже по домам пора.

– Кому как. – вздохнул Визгликов. – Нам с Погореловым ещё к заявительнице ехать. Она вроде как имеет какой-то отношение к владельцу склепа. – выпалил Стас и застыл. – У меня скоро голова лопнет от всех этих «ясностей». – Стас повернулся, чтобы идти на выход, но обернулся к Казакову, – Юра, я тебя просто умоляю, посмотри, чтобы эта ненормальная до города добралась без приключений.

– Это ты про Глашу, что ли? – спросил криминалист.

– Ты, как всегда, прозорлив. – скривил губы Визгликов. – Она ж дня не может прожить, чтобы во что-нибудь не вляпаться или труп не найти. И за что мне такая карма. – развёл руками Стас и проревел на весь двор. – Погорелов, ну ты где? Мы к утру в эту Лебедевку поедем, что ли?

Казаков поискал по двору Глашу, нашёл девушку внутри дома, где она заканчивала заполнять бумаги и ещё раз перечитывала написанное.

– Глаша, вы же сюда на машине приехали?

– Ага, – девушка покивала, не отрываясь от бумаг. – Но Латунин с Кириллом уже уехали в отдел.

– Давай тогда со мной, там машина ждёт.

– Мне доделать нужно. – Глафира отрицательно помотала головой.

– Глаша! – Казаков чуть повысил голос. – Ты одна здесь хочешь ночью доделывать? Все уже разъехались. Участковый ждёт, чтобы дом опечатать.

Девушка встрепенулась, оглядела опустевшее пространство и, помотав головой, встала:

– Что-то я заработалась.

– Это уже все заметили. На месте начальства я бы тебя уже к психологу отправил. – мужчина выжидательно смотрел на неё, держась за ручку рабочего чемоданчика обеими ладонями.

– Берите выше, у меня теперь знакомый психиатр есть. – скорчив гримасу, сказала Глаша и стала собирать бумаги со стола.

– Поехали. – вздохнул Казаков и развернулся, чтобы выйти.

На улице уже было свежо, со стороны реки, невидимой отсюда из-за густо насаженных домов, подуло ветром. Из-за леса, торчавшего неподалёку, вывалились синие облака и стало понятно, что скоро будет дождь. Глаша наконец собралась, вышла за порог и устало огляделась: ей почему-то стало зябко, хотя дневное тепло всё ещё плавало внутри двора. Ещё три человеческие жизни попали под каток с названием Маргарита Веселова, но они пока что даже на шаг не продвинулись в направлении поимки бандитов и спасении Ани. Хотя сегодня оперативники, Визгликов и сама Глаша опросили чуть ли не половину посёлка, но кроме обычных ответов «ничего не видел и не знаю» и абсурдных типа «они ходили с красными рожами и топорами через плечо» ничего не выяснили.

Семья приехала как обычно, машину загнали во двор, потом вошли в дом и выходи́ли только в магазин. Преступники, скорее всего, попадали на дачу через калитку, примыкающую к лесу.

– На чём поедем-то? – спросила Глаша у Казакова и кивнула на прощанье участковому, тихо костившему матерными словами лоскут бумаги, полощущийся на ветру и не желавший клеиться к пористой поверхности дерева.

– Нива за забором стоит. – отозвался Юра, скрипнув петлями калитки. – Глаша, ну не копайся, ехать пора. – Казаков скорбно сдвинул брови и кинул взгляд на бесконечный ряд сообщений, которые ему ежесекундно пересылала Раиса. – Может, к бабушке сразу поедем? Ребята отвезут. Там Раечка наготовила, как на роту.

– Поехали. – вздохнула Глафира. – Домой появляться нет никакого желания.

Глафира подумала, что недолгий путь до их дачи даст возможность поговорить с Казаковым на предмет захвата его жилплощади. Раз уж квартира всё равно простаивает, а сам он обосновался с тётей Раей на их даче.

– Ты почему родителям про Илью не сказала? – Спросил Казаков, устраиваясь на заднем сиденье рядом с Глашей.

– Ну вы уже должны были неплохо изучить мою маму. Она же наседка. Если бы она такое услышала, то, я думаю, увезла бы меня с собой в багаже или сама осталась. А не один из этих вариантов меня не устраивает. Так что пусть уж лучше она думает, что её дочь неблагодарная свинья, чем будет в курсе событий.

– А жить ты где собираешься? – криминалист перевёл на неё взгляд.

– Не знаю. – Глаша пожала плечами. – Сейчас комнату какую-нибудь сниму.

Казаков покачал головой, вздохнул и полез в карман.

– Вот тебе ключи от моей квартиры. – он протянлу ей связку. – Мы летом с Раечкой на даче будем жить. До сентября можешь распоряжаться, а там посмотрим. Заезжать можешь, как посчитаешь нужным, я уже неделю, как на дачу переехал.

– Спасибо. – Глаша благодарно покивала и уставилась в окно.

Одной проблемой было меньше, даже двумя. Во-первых, есть жильё, во-вторых – не нужно каждый день пялиться на окна Ильи. И сейчас можно было сосредоточиться только на работе. Девушка открыла протоколы опросов и в одном из них наткнулась на интересную деталь.

– Нужно машину в розыск срочно объявлять. – вслух сказала Глафира.

– Она же во дворе у них стоит. – удивился Казаков.

– Да, но одна из соседок обмолвилась, что у семьи две машины. – Глаша быстро набрала номер Латунина. – Привет, у семьи было две машины. Конечно, не факт, что одна в городе не осталась, но, учитывая сколько было народу, скорее всего, ехали на двух машинах. И наверняка вторую девочку везли в другой машине. Я никак понять не могла, почему они не остановились по дороге, не подъехали к посту ДПС. Да куча вариантов была. – девушка ещё раз пробежалась по записям. – Женщина сказала, что вторая машина старенькая была, и они редко ей пользовались. Седан, цвет белый. Поищи, что там на них числится ещё.

***

День догорал в ленивом мареве летнего зноя, просачивающегося сквозь несколько дней непогоды. Люди на улицах ловили тепло максимально открытыми телами, и в свете наступающего вечера это смотрелось несколько карикатурно и гротескно. Лисицына вывалилась из метро, поискала глазами какую-нибудь точку общепита, где можно было перехватить кофе и рогалик и упёрлась глазами в сверкающие витрины пекарни.

– Отлично. – пробормотала женщина и, набрав нужный номер, поспешила к спасительному островку с едой. – Алё, да я уже возле метро. Мне к вам подходить или здесь встретимся? – и согласно покивав в ответ на слова собеседника, Анна потянула на себя дверь кофейни.

Внутри было малолюдно, пахло хорошим кофе, на витрине поблёскивали разнообразные и разноцветные сладости. Лисицына погрустила возле стенда с яркими пирожными, несколько секунд подумала и решила, что всё-таки у неё очень нервная работа, которая позволяет изредка побаловать себя мучным, сладким и калорийным десертом.

– Девушка, а можно мне латте и эклер с манго и маракуйей. – Анна достала карточку для оплаты и вдруг услышала мужской голос.

– Барышня, мне всё то же самое и за эту девушку я заплачу.

Лисицына обернулась и улыбнулась, перед ней стоял её бывший преподаватель, Соболев Владимир Иванович.

– Рада встрече! – проговорила женщина. – И спасибо, что смогли уделить мне время.

– Что ты Анечка, сейчас лето, и я только рад хоть ненадолго вырваться из душного кабинета. У нас, видимо, на краске сэкономили, и по коридорам после недавнего ремонта всё ещё плывут отголоски запахов. Голова прямо раскалывается.

– А вас что не пересилили? Как же можно в таких условиях?

– Анечка, я сам не захотел. Ты представляешь, сколько всего мне нужно переносить. Книги, записи, тетради, коллекция, – мужчина вздохнул, – учебные макеты. Да половина растеряется по дороге. Потерплю, принюхался уже. – он улыбнулся.

– Коллекция? – Лисицына вскинула брови.

– Пустое, Аня, – он махнул рукой, – чтобы отвлечься стал собирать интересные случаи из практик моих коллег. Делаю вырезки, пишу своё мнение. Может, потом книгу издам.

– Владимир Иванович, я к вам по своему делу. – Лисицына дёрнула щекой.

После нападения она долгое время не могла вернуться к работе. Ивзяться за её психологическое восстановление предложил Соболев, который случайно узнал, что с ней произошло. Сначала Лисицына отказывалась, но после нескольких бесед согласилась, и так возникла некая дружба, не только как учителя и ученицы, но и как врача с пациенткой. Лисицына прекрасно понимала, что для неё пережитый кошмар не прошёл бесследно, и Соболев стал крепкой опорой.

– Что Анечка, опять кошмары? – спросил мужчина, подождав, пока девушка расставит высокие стаканы с кофе и тарелки с лимонно-жёлтыми пирожными и отойдёт.

– Нет. Здесь другое, – Лисицына помолчала, разболтала в молочном кофе сахар и, поковырявшись вилкой в пирожном, произнесла, – я не так давно ездила в «Полярную сову».

– Аня, – чуть не крикнул Соболев, – Аня, прости, но ты делаешь не совсем разумные поступки. Ты ещё не окрепла духом, чтобы встречаться с ним лицом к лицу.

– В том-то и дело, Владимир Иванович, что там не он. – она покачала головой.

– Как так?

– Я же говорила, что в какой-то момент я разглядела, что их было двое. Я, конечно, сомневалась, но сейчас чётко осознала, что в тюрьме его подельник. А он на свободе. – Лисицына помолчала. – И сейчас я понимаю, что с первого дня мы шли по ложному пути. Всё, что происходит, направлено не на Визгликова. – она подняла глаза на Соболева. – Всё это направлено на меня!