Шарнирные куклы. Мир под стеклом

— Не извращайте моих слов! — казалось, что девушка едва удержалась от того, чтобы капризно не топнуть ногой.

— Ты сама их порядком извратила, — с усмешкой констатировал бывший хозяин острова. — Эли, дорогая, неужели ты и вправду думаешь, что я поверю в то, будто виной всему было твоё внезапно проснувшееся сострадание к несчастным и обездоленным? Или, может быть, чувство глубокой справедливости? Сколько я тебя знаю — а знаю я тебя с самого нежного возраста — тебе никогда не было никакого дела до страданий других. Неужели ты по примеру своего будущего свёкра тоже вдруг решила заделаться благородным мстителем? Или того хуже — идеалисткой? Что настолько вжилась в её роль?

На полных губах девушки заиграла неприязненная улыбка — было видно, что ей не понравились подобные сравнения.

— Вы так хотите услышать правду? Ладно, я скажу вам правду. Действительно, зачем мне вам лгать? Вы всё равно не верите ничему хорошему.

Патриция согласно усмехнулась — признаться, ироничная усмешка смотрелась весьма странно на её наивном лице. Мужчина же ответил на эти слова лишь внимательным молчанием и устремил на свою гостью выжидательный взгляд.

Девушка в тёмно-красном плаще выразительно откашлялась.

— Я знаю всё, — в её голосе слышались победные нотки. — Что вы теперь скажете, дорогой граф?

— Едва ли ты знаешь всё, — заметил её собеседник донельзя рассудительный тоном. — Это, по меньшей мере, физически не возможно. Даже я, пожалуй, всего не знаю. Конечно, за всю свою жизнь я прочитал куда больше книг и научных трактатов, выучил девять языков, включая древнеассийский, приобрёл весьма полезное умение понимать любой шифровальный код, но всё же, признаюсь, до абсолютного знания мне ещё очень далеко.

— Небо, я и забыла, каким вы можете быть занудой! — в сердцах воскликнула девушка. — Не притворяйтесь, будто не понимаете, о чём я говорю. Моя маленькая незаконнорождённая сестра — сейчас ей должно быть около десяти-одиннадцати лет. Знаете, какая картинка появляется в моей голове всякий раз, когда я думаю об этом жалком королевском отпрыске? Ваше то ли искренне, то ли коварно улыбающееся лицо, когда вы держите какой-то крошечный свёрток, подозрительно напоминающий младенца. Это была она, не правда ли? Ребёнок моего опального отца и какой-то местной шлюхи. Очередная ваша воспитанница. Мне кажется, что я всегда смутно подозревала об её существовании, но, к сожалению, до сих пор не имею ни малейшего понятия, ни как её зовут, ни как она выглядит. Помните то, что случилось в шахтах шесть лет назад? Я хотела убить вас всех, но погиб только… Только он. Вам же удалось спасти не только этого дряхлого тирана, но и его ублюдочную внучку, которую он вдруг захотел посадить на трон вместо меня — законной старшей наследницы! Вы думали, что я ни о чём не догадываюсь, да? Наивный! Вы, сладко улыбаясь, строили интриги и козни за моей спиной, а теперь ещё изволите удивляться, почему это я решила от вас избавиться. Да, признаюсь, месть за семью Элизы была лишь предлогом, но вы… Вы были мишенью, красным пятном в центре круга, так что я никак не могла не использовать такую возможность!

— Таким образом, ты хотела одним выстрелом убить двух зайцев: выслужиться перед новоявленной матерью и заодно убрать с дороги своего, как ты думала, противника, — подытожил граф, ничуть не смущённый её обвинительной речью. — Что ж, весьма недурно! Мне кажется, что поступи ты иначе, я был бы даже несколько разочарован.

Теперь же, судя по всему, разочарованной была она.

— А что до твоей, как ты выразилась, незаконнорождённой сестры, то по этому поводу мне тоже, пожалуй, есть, что сказать, — продолжил мужчина невозмутимым тоном, сверля свою собеседницу птичьим взглядом, и неожиданно спросил: — Ты когда-нибудь слышала о графе Адриане Виламаре?

Девушка на пару мгновений погрузилась в глубокую задумчивость.

— Если я не ошибаюсь, он был старшим братом Кристофера Виламара, первого мужа Элизы, и всю свою жизнь прожил при дворе в Хайларте, — медленно проговорила она, после чего раздражённо добавила: — Так что, признаться, я совершенно не понимаю, какое отношение имеет мой дальний родственник, с которым меня связывает лишь девичья фамилия матери и которого я никогда раньше не видела, к теме нашего разговора.

— Самое прямое, — проговорил граф, весьма довольный тем, что ему удалось озадачить свою собеседницу. — Ты говоришь, что не знала его, а двадцать лет назад он, можно сказать, спас тебе жизнь. Если бы не внезапно вспыхнувшее «человеколюбие» Адриана Виламара, то мир был бы ещё тогда избавлен от твоего присутствия.

— Неужели? — в её голосе прозвучал откровенный скептицизм. — И как же случилось это загадочное событие?

«Какой же удар её ждёт!» — подумала Патриция с неожиданным злорадством. Маленькая шпионка невольно напрягла слух, приготовившись услышать эту запутанную историю, несмотря на то, что, наверное, с глубокого детства знала её наизусть.

— Так кем же был Адриан Виламар? — принялся рассуждать сам с собой бывший хозяин острова, притворившись, будто не слышал вопроса своей собеседницы. — Его знали как умного, образованного, очень красивого и крайне коварного человека с непомерными амбициями. Наивный в собственном тщеславии, он вбил себе в голову, что регентская корона подойдёт к его лицу больше, чем к лицам всех остальных. Чего он только не делал, чтобы добиться поставленной цели! Признаться, именно благодаря его кропотливым трудам Изабелла Виламар и наследный принц Джон Лайсвеш сыграли свою тайную свадьбу. Можешь себе представить, как разозлился тогда на всю семью Виламаров наш бедняга покойный король! Впрочем, его, конечно, тоже можно было понять. Болезненный и хрупкий, точно комнатное растение, принц Джон был его единственным сыном и наследником. В случае его смерти или отречения, корона, за неимением других претендентов, перешла бы к королевскому племяннику, хитрому и изворотливому, точно гадюка, герцогу Гедеону Лайсвешу, который слыл преданным подкаблучником своей коварной любовницы. Он также обзавёлся двумя незаконнорождёнными отпрысками — впрочем, маленькие Дантес и Олисбет обещали вырасти точными копиями своей преступной матери. Поговаривали, что Энн Монтроуз, эта прекрасная, точно сама Афродита, женщина, была главой самой крупной криминальной группировки в Ластертаде. Они называли свою организацию «Королевство, которого нет» — иронично, не правда ли? У герцога, между прочим, была ещё законная супруга — любимица короля принцесса Эванджелайн, но она, к сожалению, была для своего мужа совершенно пустым местом.

Но вернёмся к нашему ненаглядному Адриану. Нет, ты, моя дорогая Эли, и представить себе не можешь, какой это был выдающийся человек! Настоящий злой гений! Внешне это был златокудрый ангел с небесно-голубыми глазами, и люди — даже самые проницательные из них — принимали за чистую монету каждое его слово, улыбку или жест. Падение дома Виламаров, как ни странно, нисколько не сказалось ни на нём самом, ни на его маленькой дочери Тессинеи, напротив, он каким-то образом использовал данное обстоятельство, чтобы заполучить ещё больше королевской милости. Наш покойный правитель, ослеплённый его притягательной внешностью и благородно-раболепными манерами, возможно, даже больше, чем другие, назначил графа на пост наместника — второго человека в стране. После того, как Джона с Изабеллой, на радость всему Хайларту, отправили в позорную ссылку в Туманный Утёс, Адриан тоже стал у нас частым гостем. Поначалу мы с ним относились друг к другу с крайним подозрением, но вдруг, казалось, ни с того, ни с сего, начали делиться своими мыслями и идеями — а у него их оказалось ещё больше, чем у меня — и стали едва ли не лучшими друзьями. Признаюсь, тогда я тоже порядком подпал под его обаяние. Мне думалось, что я, наконец-то, встретил человека, который полностью разделяет мои стремления и понимает все мои планы. Проблема была в том, что Адриан Виламар был как текущая вода или, точнее, как гибкая змея: если того хотел, он был способен подстроиться под каждого человека без исключения.

По неизвестной причине блистательный наместник больше всего на свете ненавидел собственного младшего брата Кристофера. Сейчас я уже не могу с уверенностью сказать, с чего именно началась их непримиримая вражда, но помню, что Адриан не раз порывался убить не только своего ненавистного родственника, но даже членов его семьи — жену Элизабет и маленькую крошку Джессамину. Его брат, казалось, был единственным человеком, с которым графу не удавалось удерживать лицемерную маску на своём прекрасном лице. Мой новый друг не раз жаловался мне на Кристофера, называл его жалким, слабовольным и никчёмным человеком, впрочем, при этом он никогда не говорил о нём ничего конкретного. Как бы то ни было, спустя примерно два года после того, как опальный принц поселился на острове, у нас с Адрианом созрел один коварный и жестокий план, который в то время казался нам обоим верхом гениальности. Надо сказать, что наместник был и вправду очень талантливым человеком: он смог овладеть практически всеми нашими познаниями за то недолгое время, что проводил в Туманном Утёсе.

Что ж, мне кажется, нет необходимости говорить тебе о том, что произошло дальше. Я, как ты верно заметила, жаждал породниться с королевской семьёй, а Адриан — стереть с лица земли своего брата. Так что мы вдвоём заключили, как мне тогда казалось, весьма выгодную сделку. Правда, большая часть работы досталась Адриану: во-первых, у меня не было своих волков, а во-вторых, я хотел быть рядом с Элизабет, чтобы утешить бедняжку, когда ей сообщат столь трагическую новость.

Граф замолчал и задумчиво посмотрел на слабое пламя, догоравшее в камине. Патриция подумала, что, наверное, после столь длинной речи он чувствует себя слегка опустошённым. Тем не менее, зная его натуру, она не сомневалась в том, что её наставник был весьма рад возможности выговориться — тем более сейчас, когда его откровенность преследовала определённую цель.

— Ну что вам сказать? Очень занимательная история, — проговорила девушка в тёмно-красном плаще нарочито равнодушным тоном. — Вот только я по-прежнему не понимаю, с чего это вам вдруг вздумалось предаваться ностальгическим воспоминаниям.

Граф Валлоу дёрнул уголками своих надменных тонких губ: его ухмылка несла в себе предвкушение человека, который любит наблюдать за реакцией других.

— Адриан поклялся, что Кристофер и Джессамина мертвы, — проговорил мужчина и, выдержав напряжённую паузу, добавил многозначительным тоном: — Но лишь спустя четырнадцать долгих лет я узнал, что в тот день коварный лицедей сыграл со мной — да и, пожалуй, со всеми нами — злую шутку.

Замолчав, бывший хозяин острова устремил на свою гостью выжидательный птичий взгляд.

— Старшая дочь Элизабет осталась в живых? — спустя пару минут предположила девушка неуверенным тоном.

— Какая проницательность! — искренне восхитился граф, едва удержавшись от желания похлопать ей в ладоши. — Да, моя милая, ты совершенно права. Однако эта девочка не просто жива: в данный момент она стоит прямо передо мной. Не веришь? Иронично, не правда ли? Оказалось, что ты и есть та самая девушка, за безвременную кончину которой тебе так хотелось отомстить. Джессамина Элисон Виламар, дочь Элизабет и Кристофера Виламаров, а также старшая родная сестра Джессамины Рейвен Виламар.