Шарнирные куклы. Мир под стеклом

Тем не менее, когда она обернулась к своему лучшему другу, то постаралась придать лицу нейтральное выражение. Девушка боялась, что кто-нибудь мог заметить его. Она вспомнила о том, что родители строго-настрого запретили им видеться. Несколько месяцев назад её мать слёзно умаляла девушку поклясться в том, что она больше ни под каким предлогом не будет общаться ни с кем из их дома. «Ты же знаешь, что Талия ненавидит нашу семью больше всего на свете, — говорила она слабым, срывающимся голосом. — И я боюсь, что не смогу пережить её гневных нападок во второй раз — так что будь добра, постарайся не досаждать никому из Бладов своим обществом».

Таким образом, девушка была вынуждена сократить свои лесные прогулки: теперь ей приходилось быть осторожной как никогда раньше. Впрочем, её тайну всё равно раскрыли — наверняка, не без помощи проницательной Эли, которая, казалось, следила за каждый шагом своей кузины — и родители, поняв, что уговоры бесполезны, пригрозили непослушной дочери тем, что если она ещё хотя бы раз отправится со своими прежними друзьями в лес, то ей запретят держать ворона. Угроза, как и следовало ожидать, оказалась весьма действенной.

— Что ты здесь делаешь? — нахмурившись, спросила девушка в чёрном платье.

Ей хотелось, чтобы её голос прозвучал обвинительно и строго, но вместо этого в нём слышались страх и неуверенность. Ей казалось, что Эли может в любую секунду выглянуть на балкон — и тогда им обоим не избежать крайне неприятной сцены.

Темноволосый молодой человек усмехнулся: он всегда усмехался, когда сомневался в том, что ему следует отвечать.

— Мы скучаем по тебе, — тихо проговорил он спустя пару секунд.

Девушка в чёрном платье недоверчиво приподняла брови. Она не могла поверить в том, что его угрюмая, язвительная старшая сестра могла по кому-то скучать.

— Ну, ладно, — легко согласился молодой человек и добавил нарочито весёлым тоном: — Я по тебе скучаю. И Цербер тоже: бедняга, похоже, вообще не может жить без тебя.

В ответ на его слова девушка грустно улыбнулась: казалось, сейчас она отдала бы всё, что угодно, лишь бы только вернуться в то время, когда никому до них не было совершенно никакого дела. Раньше маленькая хозяйка могла часами бродить по лесу в компании тех единственных существ, с кем она чувствовала себя самой собой, когда все остальные думали, что она проводит время в особняке своего дяди. Но теперь появилась Эли — как сильно же она тяготилась присутствием своей кузины, которой незаметно удалось занять главное место в её жизни! С другой стороны, девушка солгала бы, если б сказала, что невероятное «обаяние» Эли не имеет на него никакого эффекта. Она знала, что собой представляет её кузина, понимала это, как никто другой, но почему-то ничего не могла с собой поделать.

Однажды она спросила Эли, почему та никогда не разговаривает с ней так, как со всеми людьми. «Да брось! Готова поклясться, что ты чувствуешь себя польщённой от того, что являешься единственным человеком, с кем Алина Лидия Лайтер становится искренней».

Неожиданно поднялся резкий, порывистый ветер — и девушка, вздрогнув, вернулась в реальность. Её собеседник стоял, облокотившись на перила балкона, и, судя по всему, тоже погрузился в свои безрадостные мысли. Тяжёлые тучи заслонили робкое весеннее солнце, будто его никогда и не было. зеленоглазая девушка равнодушно подумала, что в Туманном Утёсе всё рано или поздно возвращается на круги своя.

— Знаешь, принцесса, ты вовсе не обязана с ней дружить только по той причине, что этого хотят остальные, — вдруг проговорил молодой человек серьёзным тоном, имея в виду Эли. — Конечно, все считают твою кузину ангелом, но я почем-то глубоко сомневаюсь в том, что она такая на самом деле.

Девушка в чёрном платье иронично усмехнулась. Её собеседник бросил на неё несколько удивлённый взгляд: раньше она никогда не отличалась большой смешливостью.

— Ты даже не догадываешься, насколько ты прав! — воскликнула она с каким-то странным чувством и резко отвернулась, чтобы он не видел её лица.

— Ты в порядке? — встревоженно спросил молодой человек, на секунду прикоснувшись к её руке.

Девушка машинально кивнула, но спустя пару мгновений подняла на своего друга внимательный взгляд. Она вдруг с безотчётной уверенностью поняла, что он относился к ней как к несмышлёной младшей сестре, которую нужно оберегать от всех проблем и опасностей. И если раньше осознание этого доставляло ей искреннюю радость, то теперь почему-то стало невыносимо.

Из комнаты раздался весёлый, переливчатый смех Эли — и присутствующие на балконе одновременно поморщились.

— Иногда мне кажется, что я её ненавижу, — искренне признался молодой человек, глядя в сторону комнаты с глубокой неприязнью во взгляде.

— Ты же её совсем не знаешь, — зачем-то возразила ему девушка, хотя сама была не лучшего мнения о своей кузине.

— Ты права, — медленно проговорил он, безотчётно заправляя ей за ухо выбившуюся из причёски прядь. — Но то, что она похитила тебя у нас, уже служит достаточным поводом для того, чтобы не испытывать к ней никаких тёплых чувств.

По неизвестной причине девушка в чёрном платье вдруг почувствовала страшное смущение.

— По крайней мере, с ней никогда не бывает скучно, — пожала она плечами, неловко откашливаясь.

На пару минут на балконе наступила тишина. Из комнаты долетал чистый, жизнерадостный голос Эли, похожий на весеннюю трель соловья — этот звук болезненно отдавался в голове светловолосой девушки. Она вдруг подумала, что её кузине никто не запрещает общаться ни с Бладами, ни с кем бы то ни было: только ей одной все приказывают держаться от них подальше. Но почему? Разве они обе не принадлежат к столь ненавистной для баронессы фамилии Виламар? Раньше маленькая хозяйка, казалось, и не задумывалась об этом, но сейчас данное обстоятельство неожиданно показалось ей весьма странным.

— А с нами тебе было… скучно? — вдруг спросил её собеседник шутливым тоном.

Впрочем, его прищуренные глаза, чёрные, словно уголь, на фоне резко потемневшего грозового неба, выражали далеко не веселье.

— Едва ли, — усмехнулась девушка каким-то воспоминаниям.

«Нет, — подумала она, — с вами мне было страшно». Впрочем, она любила этот страх. Это волнительное чувство, когда не нужно было ни лгать, ни притворяться. Оглушительные выстрелы пистолетов и душераздирающий вой волков. Ярко-жёлтые умные глаза, мягкую чёрную шерсть и смертоносные белоснежные клыки, которые почему-то никогда не причиняли ей вреда. Долгие лесные прогулки, от которых к вечеру приятно ломили ноги. Старинные карты и рукописи на древнем языке, которые наполовину стёрлись от времени и отсырели от влажного воздуха. Бесконечная стена вековых деревьев, в которой она никогда не могла ориентироваться, сколько её не учили. Кропотливые бесплодные поиски, которые длились годами и, наконец, привели к неожиданному успеху. Даже ехидные, высокомерные усмешки и язвительные слова, за которыми надёжно скрывались доброта и дружба.

Но теперь всё это было в прошлом. И по этой причине девушка в чёрном платье чувствовала себя потерянной. Она не хотела жить той жизнью, которую ей навязали. Но что ей было делать? Ничего. За неё всё решили другие.

По крайней мере, с горькой усмешкой подумала маленькая хозяйка, отец больше не читал ей гневных часовых нотаций по каждому поводу, а мать стала чаще улыбаться, меньше плакать и пару раз в неделю даже обнимала её с неожиданной теплотой: наверное, она становилась той дочерью, о которой они всегда мечтали.

Эли. Это имя преследовало её повсюду, оно пробралось в её мысли и медленно, но верно захватывало над ними власть. Меньше, чем за полгода, её кузина стала всем не только для обитателей графского особняка, но и для неё самой.

Неожиданно девушке стало так обидно и горько, что она почувствовала, что не может больше дышать от переполняющих её чувств. Она посмотрела вниз — голова её закружилась. Всё вокруг стало мутнеть: и лес вдалеке, и деревья, и фасад дома, и даже её молчаливый собеседник. Девушка вдруг почувствовала страшную панику и… проснулась.