Женщины в Иране, 1206–1335 гг.

когда инквизиторы проводили расследование в отношении Фатимы-хатун, они держали ее голодной и голой в течение некоторого времени, угрожая ей насилием, пока бедная женщина не призналась и не поплатилась за действия, которых она не совершала [Khwandamir 1954, III: 56; Thackston 1994: 32].

Правление Дорегене не считается важным периодом в истории империи и обычно игнорируется историками. Однако благодаря своему искусству дипломатии эта хатун сумела продержаться у власти шесть лет. Более того, ей удалось противостоять попыткам членов правящей семьи захватить власть. Она провела важные политические реформы, пытаясь избавиться от зависимости от аппарата чиновников, укоренившихся в традициях Китайской империи: например, отстранила от должности Елюя Чукая, восстановив в звании хорезмийца Абдурахмана [Allsen 1994:383–384]. Это рассматривалось как конкуренция между двумя различными концепциями экономического развития империи, основанными на налогообложении сельскохозяйственных земель. С одной стороны, реформы с целью разорвать зависимость от таких мужниных чиновников, как кидань по происхождению Елюй Чукай, предусматривали облегченное налогообложение оседлого населения и уважение к собственности землевладельцев Северного Китая. Этот подход был в основном поддержан толуидской ветвью правящей семьи, которой принадлежали обширные уделы в регионе. С другой стороны, подход, заключавшийся в высоком налогообложении оседлого населения, был представлен Абдурахманом в поздние годы правления Угедэй-хана. Восстановление Дорегене Абдурахманом и назначение Фатимы следует рассматривать в этом контексте, наряду со стратегией, призванной завоевать поддержку Чагатая, используя его вражду с Махмудом Ялавачем. Неприязнь и враждебность, с которыми ее правление описывается как в китайских, так и в персидских источниках, похоже, были вызваны ее приверженностью собственной модели империи и четкой программе политических реформ, а не ее принадлежностью к женскому полу[84]. Дорегене скончалась в 1246 году, но до того она использовала всю свою власть, чтобы обеспечить воцарение на престоле своего сына Гуюк-хана (пр. 1246–1248), которому она благоволила, в чем «большинство амиров были согласны с ней» [Rawshan, Musavi 1994, II: 806; Boyle 1997: 181]. Она умерла, но институт женского регентства в империи был создан, и он будет оставаться опцией престолонаследия до тех пор, пока монголы будут оставаться единым целым под управлением всемирно признанного Великого хана.