Женщины в Иране, 1206–1335 гг.

Снижение уровня рождаемости среди монголов в Иране могло повлиять на политику, связанную с наделением женщин ордой. При низком уровне выживаемости среди потомков правящего дома, не говоря уже о скудости наследников мужского пола, требование родить сына, похоже, было отменено к XIV веку. Получив контроль над царством, Олджейту (ум. 1316), а затем Абу Саид (ум. 1335) были вынуждены изменить соотношение хозяйств между хатунами. Говорят, что, несмотря на то что у него было много жен[234], Олджейту передал орду жены Газан-хана Караму своей собственной жене Кутлуг-хатун, хотя она, по-видимому, не родила ему сына [Hambly 2005:42][235]. Последний ильхан Ирана также не смог произвести на свет потомков мужского пола ни от одной из своих шести жен [Melville 1999: 7].

Таким образом, при этих конкретных обстоятельствах женщины, как монаршие особы в Монгольской империи, так и в других средневековых кочевых обществах, имели личный лагерь, где хранилось их имущество. Однако менее очевидно, как эти орды функционировали изнутри и какую управленческую структуру они имели [Lambton 1988: 293; Aubin 1995]. Имеющиеся у нас описания христианских путешественников не предоставляют достаточной информации о том, кто участвовал в управлении ими, или о функциях тех, кто был прикреплен к хатун. Изредка можно встретить упоминание о таких людях, но их роль в структуре лагеря не указана. Мы знаем, что скот был частной собственностью, и когда владелец скота присоединялся к орде, его стада сразу же становились прикрепленными к этому лагерю[236]. Однако можно предположить, что в этих условиях пастух все же нес личную ответственность за своих животных.

Разрозненные упоминания можно найти о периоде до 1260 года, когда империя еще находилась под непосредственным управлением одного хана. В это время женщины имели в своих ордах различных амиров, которым поручалось выполнять их приказы и управлять их имуществом. Например, когда императрицей была Дорегене, некоторые из ее посланников были отправлены в Хорасан для сбора налогов на территориях, находившихся под юрисдикцией могущественного Аргун-ака [Qazvini 1912–1937, II: 243–234; Boyle 1997:507]. Другие представители были направлены с той же целью в улус Бату [Qazvini 1912–1937, II: 244–245; Boyle 1997: 508]. У Сорхахтани-беки также имелись люди для управления ее доходами. По словам Жана Обена, по крайней мере трое из них по ее поручению находились под командованием Аргун-аки в Хорасане, а когда в 1251 году на престол вступил Мункэ-хан, им были переданы в управление различные регионы Ирана[237]. Наконец, в Центральной Азии люди при Оргине-хатун в ее орде сыграли важную роль в выдвижении ее сына Мубарак-шаха на трон улуса после смерти Алгу в 1266 году [Thackston 1998, II: 895; Boyle 1971: 265][238]. На присутствие таких «доверенных представителей» в ордах членов королевской семьи, как мужчин, так и женщин, ученые обратили внимание в последнее время [Melville 2006b: 161]. Однако свидетельств того, что женщины несли индивидуальную ответственность за управление этими структурами, мало. По мере роста империи увеличивалось количество имущества и число людей в орде, поэтому возникла необходимость в каком-то центральном управлении. На вершине управленческой структуры в персидских источниках несколько раз появляется фигура амира ордо (управляющего, или начальника лагеря) [Thackston 1998,1:72; 1994: 41]. Их функции неясны, но похоже, что наряду с участием в управлении богатством в орде, они могли отвечать за воинов[239]. Упоминания об этих людях можно найти, особенно в связи с женщинами ильханата. Среди жен Хулагу у Олджей-хатун был амир ордо по имени Занги, сын Найи. Также упоминаются другие амиры с различными рангами, такие как амир шумен, который командовал военным подразделением, состоящим из десяти тысяч воинов, и амир по оружию, задачи которого понятны [Thackston 1998, II: 1168; 1994: 569]. Хотя эти двое принадлежали к мужской орде, нет причин полагать, что в женских лагерях также не было амиров с подобными функциями. У Кутуй-хатун также был амир ордо по имени Асик, который управлял ее имуществом и командовал зависимыми от нее воинами. Он, как и Занги, сыграл важную роль в политических событиях, благодаря которым ильхан Аргун взошел на трон. Рашид ад-Дин рассказывает, что в 1282 году, незадолго до коронации Тегудера-Ахмада, сын Абаки отправился в Сиях-Кух и «завладел сокровищницей отца», чтобы помешать своему собирающемуся короноваться дяде взять под контроль ханские средства. Именно в этом контексте Асик приказал заключить сахиб-дивана Аргуна в тюрьму, и так он содержался в орде Тегудера-Ахмада [Там же: 1126; 1994: 549][240]. Хотя их конкретные обязанности не описаны в источниках, амир ордо, по-видимому, в XIV веке приобрели значительный статус, накопив значительные богатства[241]. Это видно из брака ильхана Олджейту с Адилшах, которую Кашани конкретно называет дочерью Сартака, амира ордо Булуган-хатун [НашЫу 2005: 7]. Это говорит о том, что, если человек был амиром ордо хатун, это придавало ему достаточный статус при Монгольском дворе, чтобы было позволено выдать замуж свою дочь за ильхана и тем самым связать с ним свою семью.

Помимо этих главных распорядителей, в орду хатун входили еще несколько сановников, чиновников и слуг. Согласно Марко Поло, у императорских жен Хубилай-хана было «много пажей и евнухов, а также множество других слуг обоего пола; так что каждая из этих дам имеет не менее 10 000 человек при своем дворе» [Polo 1903,1: 356]. Можно утверждать, что описание Поло относилось только ко двору Хубилая, который, безусловно, имел доступ к богатствам Китая, чтобы обеспечить своих жен великолепными ордами. Однако во время посещения более «пасторальных» территорий Золотой Орды Ибн Баттута был очарован великолепием лагерей хатунов. По сравнению с христианскими путешественниками, которые прошли через этот регион столетием ранее, магрибинский путешественник имел более широкий доступ к организации женских орд. По его словам, каждую из женщин «сопровождали около пяти десяти девушек… [и] двадцать пожилых женщин, ехавших на лошадях между пажами и повозкой» [Defremery et al. 1962:484]. Кроме того, в распоряжении этих орд имелась военная гвардия из 200 конных рабов-воинов (мамлюков) и 100 вооруженных пехотинцев [Там же]. Таким образом, несмотря на разницу в количестве, есть некоторое сходство между этими ордами и теми, которые видел Марко Поло в Китае.

Рассказ Ибн Баттуты несколько более щедр, чем другие, в том, что касается подробностей об управлении женскими ордами. Он отмечает, к примеру, что на приеме гостей по правую сторону от царственных дам сидела пожилая женщина, а по левую — молодая. Первая описывается как улу хатун, что путешественник перевел как «госпожа визирь», а вторая называется куджук хатун, «госпожа камергерша» императрицы [Там же: 485]. По таким упоминаниям трудно составить четкое представление об обязанностях и функциях этих двух женщин, однако по наблюдениям марокканского путешественника можно предположить, что эти женщины несли определенную ответственность за функционирование женского лагеря и, возможно, за часть его имущества[242]. Были и мужчины-чиновники. Рассказывают, что дочь правителя, Ит Куджук, созывала мужской персонал и отдавала им приказы[243].

Остается вероятность того, что каждая жена монгольского князя или хана имела орду, но до нас не дошли конкретные сведения о них всех. Тем не менее имеющиеся данные свидетельствуют о гораздо более сложной ситуации, когда орды цариц можно проследить по всей Монгольской империи в разные периоды ее развития. Владение такой ордой обычно закреплялось за главными женами богатых людей, если они рожали им сыновей, но эта схема не могла соблюдаться при всех обстоятельствах, и исключения из нее имели место при наличии некоторых определенных условий, таких как личное расположение к конкретной женщине или низкий уровень рождаемости среди правящих монголов на завоеванных территориях. В целом, женщины в Монгольской империи были центрами существенной хозяйственной деятельности, требовавшими квалифицированного персонала для надзора за их работой[244]. Такой персонал, похоже, в целом ускользнул от внимания историков, но наличие амира ордо, мужских и женских пажей и наложниц говорит о том, что орды хатунов имели внутреннюю структуру, которая способствовала их хозяйственной деятельности[245]. Наконец, другие аспекты управления ордой, которые встречаются в источниках, такие как отправление правосудия, банкеты, приемы и дипломатические собрания, несомненно, также требовали участия специализированных слуг[246].