Византийский букварь. Введение в историю Византии

6. Второй этап иконоборчества (813–843 гг.)

Так получилось, что императоры-иконоборцы обладали большими военными и политическими способностями, а их преемники-иконопочитатели оказались одарены в этом куда меньше. Это стало, вероятно, одной из причин реставрации иконоборчества на его втором этапе.

Правление Ирины оказалось ознаменовано ее конфликтами с сыном – Константином VI. В результате Константин был свергнут и ослеплен; впрочем, в конце жизни Ирина тоже оказалась в монастыре не вполне по своей воле. В Риме в 800 г. Карл Великий был коронован папой римским в качестве императора Римской империи. Формально это было не просто восстановление Западной части империи, но претензия на всю ее полноту. То, что императорский престол в Константинополе занимала женщина, делало его в глазах западных «варваров» вакантным. Карл предложил матримониальный союз Ирине, но его посольство было просто выслано из византийской столицы.

Ирине наследовал в 802 г. император Никифор, которому пришлось столкнуться с тяжелейшей болгарской опасностью, а заодно и арабской в лице знаменитого Гаруна Аль-Рашида. В 809 г. болгары хана Крума осаждали Константинополь, а в 811 г. сам Никифор пал в бою вместе со значительной частью своего войска. Крум сделал из его черепа пиршественную чашу. Его преемником стал Михаил I Рангаве (811–813), который тоже не был успешен в борьбе со все еще языческими болгарами. С именем Михаила I связано два случая, в которых преподобный Феодор Студит удержал его от жестокости. Первый был связан с законом о казни павликиан – последователей дуалистического религиозного течения, тогда компактно проживавших в Малой Азии, крайних противников иконопочитания. Феодор Студит смог добиться отмены принятого закона. Во второй раз он удержал императора от выдачи Круму болгарских перебежчиков (на условиях такой взаимной выдачи хан был готов на мир).

Михаил был свергнут по ходу неудачных войн с Болгарией, и на престоле оказался Лев V Армянин (813–820). Он сразу же нанес поражение Круму при Месемврии, и вслед за этим стал постепенно возрождать иконоборческие традиции. В Рождество 814 г. император отдал первое повеление о снятии икон, а в начале 815 г. был низложен патриарх Никифор, решительно не поддержавший начинание императора. Новый патриарх был назначен из военных, он был необразованный человек, зато состоял в родстве с Копронимом. После Пасхи был собран иконоборческий собор, который провозгласил решения Седьмого Вселенского собора отмененными и подтвердил решения собора в Иерии 754 г. Феодор Студит, игумен Студийского монастыря в Константинополе, и низложенный патриарх Никифор были отправлены в ссылку, но и там они продолжали действовать как главные защитники иконопочитания в тот период. Постановления второго иконоборческого собора (Лев считал его поместным) были мягче, нежели решения собора Копронима. Так, иконы не объявлялись идолами, и их не следовало уничтожать. В церквах их следовало поднять выше, чтобы к ним не могли прикладываться. Собор Копронима не объявлялся вселенским. Похоже, что после Ирины и Седьмого Вселенского собора иконоборчество утратило свой прежний пыл и радикализм и им теперь двигали политические соображения императоров и ориентация на славную в политическом смысле традицию времен начала Исаврийской династии.

В 820 г. Лев V был убит в храме заговорщиками, переодетыми в священнические облачения. Находившийся в ссылке патриарх Никифор, ценя государственные заслуги Льва, сказал после его гибели, что «ромейское государство потеряло хотя и нечестивого, но великого своего заступника».

На престоле оказался Михаил II (820–829), в котором иконопочитатели поначалу надеялись увидеть своего покровителя. Но все оказалось несколько иначе: Михаил происходил из семьи павликиан и сохранил многое из религии своего детства. Но, помимо нелюбви к иконам, он сохранил и веротерпимость. В начале правления он провозгласил status quo в религиозных делах (то есть оставил официально иконоборчество), вернул из ссылок православных и запретил дальнейшие споры об иконах. Все соборы, как иконоборческие, так и Седьмой Вселенский, были вменены в небывшее. Наследовавший ему его сын Феофил (829–842) был более активен в качестве иконоборца, но ему было суждено стать последним иконоборческим императором. При нем роль главного гонителя на иконы была у его учителя Иоанна Грамматика, поставленного в патриархи в 833 г. При Феофиле и Иоанне возобновилось кровавое преследование иконопочитателей, а монастыри закрывались. Самыми известными из исповедников[13] того времени являются, пожалуй, братья монахи Феодор и Феофан Начертанные. Они были эмигрантами из Палестины, и в Константинополе принимали участие в религиозном диспуте с императором. После диспута монахи были преданы мучениям и отправлены в ссылку. На их лбах император приказал выжечь по несколько ямбических строк, отчего монахи и получили потом свое прозвище. Вернувшись из ссылки при императрице Феодоре, Феофан стал в последующем митрополитом Никейским.

Если в первый период иконоборчества главным богословом и защитником иконопочитания являлся Иоанн Дамаскин, то на втором этапе – Феодор Студит (759–826). Феодор был игуменом известного константинопольского монастыря Студион, который к тому моменту оказался в запустении. За время его игуменства число братии возросло с 12 человек до двух тысяч. Монастырь жил по строгому общежитийному уставу, который затем – с названием Студийский устав – распространился по всему православному миру. В те годы монастырь стал одним из важнейших византийских культурных центров. Феодор устроил в монастыре скрипторий, где переписка рукописей была поставлена почти что на промышленную основу, а работа переписчика была столь тяжелой, что приравнивалась к физическому труду. Возможно, что во многом благодаря студийскому скрипторию был совершен переход от унциального (разборчивого, почти «печатного») письма к минускульному (курсивному), что позволило увеличить количество выпускаемых рукописей.

Во время императоров-иконоборцев Феодор принадлежал к радикальной, непримиримой партии. «В настоящее время, – писал Феодор в послании «К монашествующим», – когда Христос преследуется через Его икону, не только тот, кто имеет преимущество по званию и сведениям, должен подвизаться, беседуя и наставляя в православном учении, но и занимающий место ученика обязан смело говорить истину и свободно отверзать уста». В связи с тем, что в начале второго периода иконоборчества император не то чтобы начал гонения, но повелел православным молчать, Феодор писал: «То, что игумены, задержанные императором, не сделали вышесказанного, но еще дали собственноручную подписку, что они не будут ни сходиться друг с другом, ни учить, это – измена истине… Почему мы предпочитаем монастыри Богу и получаемое от того благополучие страданию за благое? Эти же игумены, как рассказывают, говорят: “Кто мы такие?” Во-первых – христиане, которые должны теперь непременно говорить. Потом – монашествующие, которым не следует ничем увлекаться, как непривязанным к миру и независимым. Далее – игумены, которые отклоняют соблазны от других». Сам Феодор подвергался истязаниям и провел немало времени в ссылке, но и оттуда продолжал защиту иконопочитания. Сохранилась его обширная переписка. Среди прочего по ходу полемики он не раз апеллировал к авторитету Римской церкви, сохранявшей православие.