Легенды об альдорах

— Молчи! — перебил ее Мариус, отведя взгляд от стены и направив на Малинду.

Лучше бы он разглядывал стену и дальше, уж больно неприятным вышел этот взгляд.

— Тебя мы пока не спрашиваем, — добавил он.

— Ты уверена, что птица была мертвой? — спросила Гарнет у Ивори.

— Крылья были странно вывернуты, перья повреждены и растрепаны, кровь… Она долго не шевелилась, — проговорила Ивори. Голос ее чуть подрагивал.

Малинда искренне недоумевала. Они смотрят на нее так, будто она свернула птице шею голыми руками, отгрызла ей голову зубами, выпотрошила, а Ивори заставила смотреть.

Гарнет закрыла глаза, нахмурилась и провела по лбу пальцами, словно пытаясь отогнать невеселые мысли.

— Нужно проверить, — взглянув на Мариуса, проговорила она.

Мариус кивнул.

Они оба закрыли глаза и Малинда почувствовала, что ее изучают.

— Как такое могло произойти с нами, — открыв глаза, и еще больше помрачнев, сказала Гарнет. Она жестом позвала мужа за собой и вышла из гостиной.

Малинда, подождав, пока дверь закроется, и шаги удалятся, шепотом спросила:

— Что случилось?

— А ты сама не понимаешь? — с неожиданной даже для себя злостью в голосе спросила Ивори.

Хотя, в сущности, за что было злиться на Малинду? Будто бы можно выбирать, каким магом родиться.

— Не понимаю я, давай говори, — раздраженно проворчала Малинда.

— Мы ведь рассказывали тебе о некромантах, верно? Мы тебе обо всех магах рассказывали.

Малинда кивнула.

— А некроманты оживляют птиц, и не только их, — продолжила Ивори. — И не только оживляют. Захотят — умертвят. А ты оживила птицу.

— Я?!

Малинда действительно удивилась. Она ведь ничего такого не умеет!

— Ты, — с нажимом повторила Ивори. — Потом родители посмотрели на твою сущность и поняли, что не ошиблись. Сущность мага выглядит так же, как у обычного человека, пока его сила не начнет просыпаться. Обычно она просыпается лет в пять, а твоя вот запоздала.

Малинда нахмурилась.

Тем временем за стеной, в спальне, решалась ее судьба. Родители сидели вдвоем на широкой постели, Гарнет куталась в покрывало, утирая им выступавшие слезы, а Мариус морщил лоб, сидел сгорбившись и сложив руки в замок.

— Ох, — от избытка чувств Гарнет закрыла лицо руками. — Кто бы мог подумать. Она некромантка. Какой ужас…

— Мы должны сообщить, — твердо, выпрямившись и расправив плечи, сказал Мариус.

Гарнет шмыгнула носом и сурово на него уставилась.

— Она ребенок! — сказала она голосом, не терпящим возражений. — Это жестоко. Ее убьют. И если мы сообщим, это будет наша вина. Ей одиннадцать лет, только вдумайся, одиннадцать! Она не виновата, что она та, кто она есть. Нет. Мы воспитаем ее как полагается. Она вырастет хорошей. Будет использовать дар…

— Я не ослышался, ты называешь это даром? — перебил Мариус.

— Магию принято называть даром, — медленно проговорила Гарнет. — Какая бы она ни была. Но мы ведь сейчас не обсуждаем термины. Она будет использовать магию только в крайних случаях, тайно, и все будет хорошо. Мы сами можем научить ее контролировать свой… Свою магию. На начальном уровне.

Гарнет посмотрела на мужа, ожидая ответа.

— У нас есть дочь, — сказал он.

— Даже две, — ответила Гарнет, приподняв брови.

— О, нет! — возразил Мариус. — Только одна. Настоящая — одна. И мы с тобой подвергаем ее опасности. Если тебе плевать на себя, на то, что рядом с тобой будет ходить некромант, подумай хотя бы об Ивори. Да, я слышал, что среди некромантов есть и хорошие люди, но, во-первых, возможно, просто мы не знаем о них всей правды, а во-вторых, некромантов таких очень мало, и как можно быть уверенным, что Малинда из таких? Это безответственно. Мы просто не можем ее оставить и пытаться воспитать из нее хорошего человека, надеясь на какое-то нелепое везение.

— Ты хочешь, чтобы между спасением и убийством, я выбрала убийство? — коротко спросила Гарнет.

— Я хочу, чтобы ты сделала правильный выбор и вспомнила о том, что у нас есть дочь.

— У нас их две!

Мариус отвернулся и закатил глаза.

— В конечном счете, решать тебе, — сказал он наконец.

Гарнет удовлетворенно кивнула, выпуталась из покрывала и вышла из спальни в гостиную. Она посмотрела на девочек, скрестила руки на груди, прислонилась к дверному косяку и искренне улыбнулась.

— Прости нас, — проговорил она. — Мы просто очень испугались и испугали тебя. Ничего страшного на самом деле не произошло. Ты просто…

Гарнет замялась.

— Некромантка, — договорила Малинда.

Гарнет кивнула.

— Ты здесь абсолютно ни при чем, и вины твоей тут нет, так что… Живем как жили. А завтра начнем учить тебя магии. Только никому кроме нас о случившемся не говори.

Малинда кивнула.

Она и сама теперь поняла, что болтать о таком не стоит. Не совсем ведь она дурочка. Каждый год нескольких человек казнили по обвинению в некромантии. С такими успехами уже давно не должно было остаться ни одного живого некроманта, но, видимо, не все так просто.

До конца дня все пытаясь вести себя так, словно ничего не произошло. Ивори продолжила зубрить заклинания из конспектов, Малинда нашла в шкафу в гостиной книгу об истории магии, которую когда-то ей советовала Гарнет. Она прочитала целых три страницы, чуть при этом не заснув, а потом ушла гулять до самого ужина с двумя девочками, которые также как и она не ходили ни в какие школы и не были нагружены работой по дому. Сегодня они играли в прятки. В городе с обилием узких улочек, закутков и тупиков играть в эти игры было весьма увлекательно. После ужина, на котором все так же старательно делали вид, что все в порядке, она вызвалась убрать со стола, а после пошла в свою комнату.

Ее комната была поскромнее, чем комната сестры. В комнате Ивори было два окна, а в комнате Малинды одно, у Ивори кровать была шире, занавески на окнах висели те, которые она выбрала сама, а не те, что нашлись. Комната, где жила Малинда, была гостевой раньше. За два года она ее так и не обжила. Шить и мастерить она ничего не умела, да и материалов бы все равно купить не смогла, ведь на рынок родители ее не брали. То, чем обживать, взять было неоткуда, и приходилось обходиться тем, что есть. Впрочем, в ее комнате все же были вещи, которые она сама выбрала и принесла сюда, но вещи эти она не покупала, а просто нашла. Все они умещались на подоконнике: большая, правильной формы еловая шишка и девять камушков: один гладкий, из ручья, три полупрозрачных, похожих на осколки каких-нибудь очень мутных кристаллов, один из них был розоватым, другой желтым, а третий белым, еще один камень был шершавым, песочного цвета и с красными прожилками, один треугольный, плоский, гладкий и серый, и один черный, а остальные два были просто серо-коричневыми в крапинку. Малинде эти камни казались красивее скучных прозрачных бриллиантов, которые она видела однажды в ожерелье у богатой подруги Гарнет.

Вечером ветер нагнал облаков, ночь выдалась темная, не было видно ни звезд, ни луны.

Спалось из-за пережитого днём плохо. Малинда почти час вертелась под одеялом прежде, чем ей удалось заснуть. Но ее тут же разбудили. Кто-то настойчиво тряс девочку за плечо.

— Просыпайся и одевайся, я жду тебя в гостиной. Только тихо.

Это оказался Мариус.

Одевшись, Малинда спустились вниз. Мариус ждал ее, в руках он держал небольшой мешок. Мариус кивком указал на дверь. Малинда, хоть и не понимая, что происходит, послушно вышла. Мариус тихо, со всей осторожностью, закрыл дверь и зажег небольшой шарик света, подвесив его в воздухе перед собой. В городе было тихо. Еще бы, глубокая ночь.

— Сейчас ты идешь со мной. Если не будешь делать все, как я скажу, то я сообщу куда следует и тебя казнят. Ясно тебе? — сказал Мариус.

Малинда только испуганно кивнула в ответ.

Они пошли к воротам. Мариус зашел в домик стражи, пробыл там не больше минуты, и сонный стражник отпер им ворота. Они пошли к лесу. Идти по полю, полному ямок и холмиков, при таком скудном освещении было непросто, а в лесу идти стало еще сложнее. Но идти долго не понадобилось. Вскоре Мариус привел Малинду к небольшой лодке.

— Садись, — приказным тоном сказал он.

Сам он тоже забрался в лодку. Мариус поднял лодку в воздух. Они летели очень быстро и долго, больше часа, наверное, уже скоро начнет светать. Сам полет девочке даже нравился. Внизу не было нечего видно, и будь сейчас хоть немного светлее, вид вышел бы великолепным, но ощущение скорости и прохладного ветра было приятным. Она попыталась спросить Мариуса, куда они едут, но он не отвечал и только просил ее молчать.

В конце концов лодка замедлилась и Мариус отправил большой шар света вниз, чтобы найти место для посадки. Они сели на какой-то поляне посреди елового леса. Мариус сказал Малинде сойти, отдал ей мешок, а сам остался в лодке. Мешок показался девочке очень тяжелым и она сразу опустила его на землю.

— В мешке одеяло, два бурдюка с водой, еда, нож, компас, веревка, три сотни зельдов и огниво, — сказал Мариус. — Это более чем щедро, поверь. Огонек я тебе оставлю, он будет гореть еще час. Место здесь глухое, до ближайшего города далеко, до нашего еще дальше, но до деревни за пару дней можно дойти. Деревня на юго-юго-западе. Компасом ты ведь пользоваться умеешь, надеюсь?

Малинда помотала головой.

— Жить захочешь — научишься. До нашего города ты пешком не дойдешь и даже не пытайся. Сразу сдам куда следует. Иди в деревню, может, там тебе помогут. И прощай. Надеюсь, не свидимся больше.

Лодка поднялась в воздух и уже через секунду скрылась из виду. Малинда недолго смотрела ей вслед, вскоре она опустила глаза. Свет от шарика, оставленного Мариусом, освещал только небольшое пространство. Остальной лес тонул в непроглядной тьме.

Стрекотали сверчки. Какая-то выжившая из ума ночная птица кричала жутким голосом. Совсем рядом что-то зашуршало, но не видно, что. Хоть бы это был ежик…

Малинде стало страшно. На глаза навернулись слезы. Она обхватила себя руками и пыталась проглотить ком вставший в горле. Она проглатывала, а он снова появлялся. Шевелиться было страшно. Малинда долгое время просто стояла, обливаясь тихими слезами, не зная, что ей делать. Стало холодно. Печаль немного отошла на второй план. Через какое-то время она еще немного успокоилась и даже почти смирилась со своей участью. Попутно она успела снова погоревать об умершей при родах матери и об отце, ненавидевшем свою дочь за то, какой ценой она родилась. Он любил ей говорить, что она не взяла ни капли от красоты ее матери. Отец умер, когда ей было девять, никто так и не понял, от чего, известно только, что в последний год его преследовали головные боли. После смерти отца Малинда жила пару недель у соседей, а после попала к светлым. Тогда все говорили, что ей повезло. А теперь светлые ее бросили. Но ведь не так у них и хорошо было, чтобы по ним горевать, правда? Правда же?

Малинда решила, что нужно развести костер. Она опустилась на колени и стала шарить руками по земле, сгребая в одно место все палки и ветки, что находила. Лето, дождей не было давно, так что на дрова годилось все. Собрав маленькую, но уже на что-то похожую кучку, она достала из мешка огниво и кое-как разожгла огонь. Стало светлее. И уже не так страшно. Когда шарик света погаснет, у нее будет свой свет. Костерок вышел маленьким и прогорит за полчаса, так что Малинда принялась искать еще ветки и начала осторожно подбрасывать их в костер. Костер разросся, разгорелся. К этому времени шар света погас.