Препод

Было тихо, только изредка, над головой проносились, пронзительно крича, чайки, верхушки набегающих на неприступный камень волн украшали белые пенные барашки и серо-синяя гладь воды уходила вдаль, до самого горизонта.

Идилия.

Которая, к сожалению, быстро оказалась нарушена.

— Сарах, сынок, погоди, не спеши!

Услышал я за спиной взволнованный женский голос, а затем, мимо меня, перепрыгивая через две ступеньки, пронёсся мальчик лет семи, резво поскакавший по набережной весело гогоча и напрочь сбивая весь философский настрой.

Следом послышался торопливый стук каблучков, затем испуганный вскрик и я едва успел обернуться и подставить руки, принимая на них летящее со ступенек вниз женское тело.

— Ох! — судорожно вцепилась в меня незнакомка.

Я пошатнулся, чуть сам не проехав по ступеням вместе с ней, но удержался. Неся девушку на руках, спустился и аккуратно поставил на брусчатку набережной.

Впрочем, та не спешила отпускать мою шею, продолжая держаться за неё обеими руками.

— Сударыня, всё кончилось, вы в безопасности, — мягко произнёс я, разглядывая красивое, слегка восточное лицо.

Как подсказала мне память, такой типаж был характерен для выходцев из Княжества Остка, тоже граничившего с Орнийской Империей и находившегося восточнее неё.

— Простите, — грудь женщины учащённо вздымалось, а лицо оставалось взволнованным, — я так испугалась.

— Всё позади, — произнёс я снова, рассматривая её.

На вид ей можно было дать не больше лет тридцати земных, а то и меньше, что вполне коррелировало с возрастом сына. Чуть смуглее чем у меня кожа, волосы цвета вороного крыла, длинные ресницы и пухлые алые губы, притягивали к себе взгляд.

Заметив такое внимание с моей стороны, она смутилась, отпустила мою шею и, отойдя на пару шагов, с проступившим румянцем, произнесла:

— Благодарю вас за моё спасение, господин, если бы не вы, моя жизнь могла бы сегодня трагически прерваться.

— Я рад, что оказался в это время в этом месте, — склонил я голову в ответ, — такая красота не должна умирать.

От моих слов незнакомка покраснела ещё сильней, затем, спохватившись, представилась:

— Жена купца первой гильдии Дарсана Русавра, Ясула.

Я не преминул представиться в ответ:

— Вольдемар, профессор магии, преподаватель Академии магии Анкарна.

Фамилия девушки была мне знакома и я поинтересовался:

— А у вас нет младшего брата? В моей группе учится тоже один Русавр, Авсан.

— О боже, — прижала та ладони ко рту, с каким-то испугом глядя на меня, — так вы тот самый Вольдемар Локарис?!

И вновь, “тот самый”. Я с неудовольствием подумал, что моя репутация у студентов сильно далека от идеальной, если уж даже их родственники меня воспринимают как какого-то злодея.

— Наверное ваш брат про меня говорил много нелицеприятного, но уверяю вас, всё не так, как кажется на первый взгляд.

— Он не мой брат, — внезапно тихо, ещё сильнее смутившись, ответила Ясула, — Авсан мой старший сын.

— Даже так, — удивлённо дёрнул я бровью, — тогда простите, сударыня, был обманут вашей молодостью и красотой.

Я ничуть не лукавил, местные женщины сбивали меня с толку своим молодым и цветущим видом. Похоже это была какая-то местная особенность, на уровне генетики, не позволявшая угадать точный их возраст.

— Честно сказать, и я удивлена, — ответила, потупив взгляд, женщина, — он описывал жестокого и беспощадного тирана, не знающего жалости, а я вижу перед собой доброго и отзывчивого человека.

— К сожалению, студенты склонны демонизировать вполне естественную требовательность преподавателя и его стремление донести всю полноту знаний до сознания студента.

Тут к нам подбежал младший сын Ясулы, дёргая мать за руку и требуя идти дальше и та предложила:

— Вольдемар, не хотите прогуляться с нами? Авсан столько всего говорит про учёбу, что мне сложно разобраться, где правда, а где вымысел.

— Конечно, Ясула, — кивнул я, — с превеликим удовольствием. Только, — я приостановился, — а ваш муж не будет против?

— Мой муж почти всё время занят своими торговыми вопросами, постоянно отсутствуя дома, — улыбнулась женщина, — к тому же вы преподаватель нашего сына. Не думаю, что подобная беседа, да ещё и у всех на виду, способна меня скомпрометировать.

— Что ж, тогда не вижу никаких препятствий, сударыня.

Тут мой живот снова предательски заурчал, благо, за шумом волн этого не было слышно и я, с некоторым сожалением подумал, что еда вновь откладывается. Но общение с родителями студента было несомненно важнее какого-то завтрака.